Копипаст | “Мы - не страна банков, а страна производителей”

Сегодня в рубрике «Биржевые люди» очень интересный человек, который уже успел войти в историю современного российского финансового рынка. Андрей Мовчан — интеллектуал, финансист и просто хороший человек.
Андрей Мовчан, г. Москва. В 2009 году основал инвестиционную компанию «Третий Рим», в которой сейчас является членом Совета директоров. Ранее был основателем и председателем правления группы «Ренессанс Управление Инвестициями». Входил в состав топ-менеджеров компании «Ренессанс кредит». В течение 6 лет занимал должность исполнительного директора компании «Тройка Диалог».
Окончил бакалавриат и магистратуру механико-математического факультета МГУ им. Ломоносова, получил второе высшее образование в Финансовой академии при Правительстве РФ, а также степень Executive МВА Высшей школы бизнеса Чикагского университета США (Booth School of Business

— Андрей, добрый день. Спасибо за участие в проекте «Биржевые люди» — серия тематических интервью, касающихся фондового рынка.

— Добрый день, Роман.
— Я прочел ваши статьи и меня заинтересовала одна из них, касающаяся курса рубля. У нее очень громкий заголовок, в котором указано, что за доллар через 3 года могут давать 50 рублей.
— Заголовок не я придумывал, а журналисты.
— Но если почитать саму статью, то ничего апокалиптического в ней не пишете, проводите сценарный анализ изменения курса в зависимости от цен на нефть.
— Более того, скажу, что в курсе 50 рублей за 1 доллар США нет ничего апокалиптического.
— Вы как сейчас трактуете ситуацию, когда курс рубля дошел до отметки в 40 рублей за доллар США?
— Хотелось бы вернуться к содержанию статьи, которую вы упомянули. Это эвристическая статья, в которой приводится связь между нефтью и курсом рубля.  И там даже есть график, на котором видно, что курс рубля определенным образом (с учетом внутренней) инфляции зависит от стоимости нефти. Мы получаем доллары внутрь страны от экспорта нефти и газа, если бы их не было, то курс рубля был крайне низким, поскольку страна имела бы много рублей и очень мало долларов. Кроме того, курс рубля определяется потребительской инфляцией, во многом связанной с тарифами естественных монополий (электричество, газ, вода, железнодорожное сообщение). Эти тарифы растут пропорционально неэффективности монополий, инфляция эта через цепочку причинно-следственных связей связана с тем, что выборы у нас не являются конкурентными. Монополия на власть приводит к желанию государства сконцентрировать капитал в одних руках, чтобы не было независимого капитала, который сможет с нею бороться. Это приводит к созданию монополий, они естественно, как любые монополии, неэффективны, что приводит к росту инфляции. Чисто инфляционный курс рубля, который можно рассчитать, просто, скажем, начав с 2000 года, когда рубль  стабилизировался, и учитывая инфляцию рубля и инфляцию доллара, составлял бы сегодня около 60 рублей за доллар. Но давление нефтедолларов делает рубль дороже. Это, в частности, означает, что в России цены на все существенно выше, чем могли бы быть, если бы этого давления не было.
Если смотреть вперед, то с одной стороны, можно видеть, как российская инфляция тянет рубль вниз, а нефть его поддерживает.
— Да, 91 долларов за «бочку» Брента сегодня дают (Ред. интервью проходило 8 октября).
— Вот о чем и говорю. Пока она не выполняет своего обещения уйти на 60-70. Поэтому любой вопрос о том, какой будет рубль — на него нет ответа. Вопрос надо ставить так: «Какой рубль будет, если нефть уйдет на 60-70», этот ответ получен в статье — около 50 рублей за доллар США – это еще если инфляция не разгонится.
Если же нефть уйдет до 150, как обещает великий «друг» всех нефтяников — товарищ Сечин, то, конечно, рубль будет крепче и никакая инфляция не остановит вал долларов в страну. И рубль тогда может стоить 25-30 рублей за доллар США.  Другой вопрос заключается в том, какой стране нужен рубль? Дорогой или дешевый?
— Андрей, как вы считаете, реализуемы планы ЦБ о снижении инфляции на уровне 3-4% через 3 года? И как при этом повлияет на нее деятельность естественных монополий?
— Смотрите, меня даже больше волнует не реализуемо или нет, а, скорее, можно ли верить тем, кто озвучивает планы? Много ли мы найдем в истории сегодняшней власти в России примеров того, что озвученные планы и их реализация совпадали?
— Ну, среднесрочный тренд на снижение инфляции есть.
— Этот тренд формировался жесткой стерилизацией денежной массы, которая вечно не возможна. В этом году этот тренд поломан. Мы же имеем в виду рублевую инфляцию?
— Да.
— Но это не основной показатель, так как мы очень зависимы от экспорта, поэтому нужно говорить об инфляции, измеримой в долларах США. Да, рублевая может быть однозначная. А долларовая — она при 20%-ном падении курса может быть сегодня и отрицательной! Это просто означает, что инфляция «отложена на потом», что тренд высокой инфляции будет устойчивым.
Сейчас падает потребительский спрос, растет бегство капитала, произошло введение санкций и единственный рычаг, который остался у власти — это создавать монетарные стимулы для поддержания экономики. Но если в Америке в 2008-2014 годах монетарные стимулы не увеличивали инфляцию, потому что происходило замещение избыточного кредитного плеча,   то в России ситуация обратная — кредитное плечо недостаточное. Если мы будем монетарно стимулировать экономику, то мы моментально увеличим инфляцию – еще до того, как начнет (и если начнет) расти ВВП. Поэтому, когда Центробанк говорит о том, что он снизит инфляцию, то он должен говорить ценой чего. Ценой стагнации и последующей депрессии экономики? Но сможет ли вообще наша экономика выжить в монопольных условиях и условиях депрессии?  Мы очень зависим от импорта. Если производство будет падать, цены на нефть падать, то покупательская способность начнет падать. Это приведет к спирали — промышленность не сможет закупать то, что ей нужно для производства. И еще больше будет увеличиваться зависимость от импорта готовой продукции. Будет идти уже долларовая инфляция поверх рублевой – там можно и до стагфляции и гиперинфляции дойти.
— Где разумный баланс?
— Его нет. Это совсем разные вещи. Удержание уровня инфляции — это  фетиш, также как и удержание уровня госдолга. Понятно, что гиперинфляция — это плохо, так как подрывает доверие к монетарной системе. Но 10 или 15% — это не гиперинфляция.
— Ну, если сравнивать с американскими 2% инфляции?
— А вы сравните с американскими 12-20% в начале восьмидесятых годов. И после этого в Америке случилось 30 лет великого подъема. Мы неправильно считаем деньги. Если население знает, что инфляция 15% в год, то они адаптируют свое поведение под эту инфляцию, банки платят проценты, адаптированные к инфляции, инвесторы вкладывают в проекты, которые приносят похожую ставку. Более того, население начинает потреблять больше, так как деньги сгорают. Чем больше оно потребляет, тем больше оно может работать и создавать. Это нормальное развитие страны. Нет ничего плохого в инфляции 15%, плохо это только тогда, когда вы не можете ее предсказать.
А обещаниями, что инфляция будет 3-4%, когда по факту она выйдет на 10%, Центробанк создают как раз эту проблему — непредсказуемость инфляции будущего года. Тогда люди перестают и тратить, и сберегать, забирают деньги и выводят в страны, где инфляция предсказуема. И это происходит в России уже много лет.
— Андрей, а ведь Сбербанк России сейчас предлагает ставку по депозитам порядка 6% при инфляции около 8%.
— Лично мне приходят е-мейлы от Сбербанка с предложением депозитов по ставкам выше. А по долларам Сбербанк предлагает 5-5,5%. И вот эта самая непредсказуемость заставляет Сбербанк платить по рублям инфляционную ставку, а по долларам +3% к уровню инфляции. Если бы мы могли четко предсказывать, что в стране будет происходить, если бы не было оттока капитала, то Сбербанк платил бы -1% к инфляции к долларам.  Что такое нагрузка в лишних 4% по ставке долларового депозита? Это фактически подарок Америке, как продукт нашей внутренней экономической политики, это плата за то, что мы не хотим разумно договариваться по внешнеполитическим вопросам. В конечном итоге этот подарок делают те, кто берет в Сбербанке кредит – соответственно они не могут развиваться с такими ставками кредита, и экономика страдает. — Скажите, как вести себя частному лицу, когда есть валютный и инфляционный риск потери своих сбережений? Что делать простому инвестору: спекулировать валютой на бирже, открывать валютный депозит или просто наблюдать на происходящим?
— Сейчас сложная ситуация. В дальнейшем, она может быть еще сильнее. Первое, мы не понимаем, что происходит с нефтью и в стране катастрофически не хватает долларов США. Мы можем внутри страны рассчитываться в национальной валюте, но чтобы приобретать импорт нужны «настоящие» деньги. И этих «настоящих» денег нам сильно не хватает. Мы тратили их не эффективно, а больше их нам не дают. Поэтому, скорее, мы будем видеть устойчивый тренд на ослабление рубля.
— Какие темпы ослабления ожидаете?
— Это зависит от цены на нефть. Никто не может сказать, какие цены будут у биржевого товара. Биржевой товар — это капризная девушка. Она может подрасти в ближайшее время, потом пойти опять вниз. Начнется война на территории Ирака, Сирии — она опять вырастет. И так далее. Хотя я бы говорил о долгосрочном тренде снижения цены нефти.
С другой стороны, у Правительства России есть большой соблазн напечатать деньги, ведь скоро возникнут вопросы, откуда их брать, чтобы раздавать — на вооружение, на дороги и т.д. Это так же будет двигать рубль вниз.
Если бы меня попросили сказать на спор, за кружкой пива, что будет с долларом через год, то я бы сказал, что выше 45 рублей. Естественно, прошу мои слова не принимать на веру. За эти слова я не могу отвечать, ибо экономика, естественно, сложнее.
С другой стороны практически все активы в мире сейчас переоценены – денег много, покупателей много. Поэтому я бы советовал пока просто купить доллары и жить с этими долларами.
— Не по сорок же покупать? Ждать локальной коррекции?
— А когда ее ждать? Мне удалось заработать много денег в этой жизни. И сделать много верных прогнозов. Но никогда мне удавалось прогнозировать локальный максимум или локальное «дно».
— А вы сами в каких валютах храните сбережения?
— В долларах. Посмотрите мою библиографию, про доллар я пишу много лет. Даже когда евро был 1,5 к доллару, я упорно говорил, что это временно. И советовал держать доллар. Американская экономика объективно остается самой сильной, гибкой и эффективно управляемой в мире. Другое дело, что для простого российского человека нет эффективного инструмента вложения в американский рынок. Кроме того, еще надо понимать, как в него вкладывать. Ведь в США скоро начнется рост ставок, рынки будут на это реагировать достаточно сложно. Кроме того, США переживают сейчас процесс масштабной реорганизации экономики – лидеры уходят вниз, новые бизнесы растут, условия меняются. Поэтому может нужно просто пожить с долларом.
В среднесрочной перспективе, когда уже начнется глобальный рост ставок, выгоднее будет вкладывать в акции хороших экономик. В противном случае вы не сможете сохранить стоимость своих денег.
— Андрей, рубль потерял с начала года 18%. Вы говорите, что он может обесцениться еще на 10%. То есть, по-вашему активный период девальвации закончился? Далее будем более медленными темпами обесценивать российскую национальную валюту?
— Я считаю, что девальвация российского рубля очень сильно зависит от внешних факторов. Если нефть будет 70, то рубль будет сильно слабее, чем сейчас. Если говорить о неизменности внешних параметров, то речь про курс 45. Если же ситуация будет ухудшаться, то мы можем увидеть самые разные цифры, пусть они вас не пугают. Ведь в 1998 году рубль в 6 раз упал. Не на 20%, а в 6 раз. Страна эти шоки может пережить только в том случае, если у нее есть внутренний драйвер, стимул далее развиваться. Если сбережения резко обесценятся, то непонятно приведет ли это к стимулам дальше работать? Кем работать, зачем работать? Политика внутри страны невнятная и, скорее, приведет к тому, что люди станут меньше тратить — в страхе за то, что осталось.
— Как вы относитесь к решению Центробанка ввести валютные свопы?
— Мне кажется, что Центральный банк заклинило на идее, что у нас должна быть низкая инфляция и дорогая валюта. Мы же не страна банков. Мы — страна производителей. Нам должно быть все равно, дорогая или дешевая валюта. Нам нужно, чтобы мы зарабатывали больше в этой валюте. А происходит наоборот. Понятно, что валютные свопы удерживают волатильность. Но лучше вместо этого честно сказать, что мы таргетируем десятипроцентную инфляцию. Это проще.
— Андрей, из интервью с одним из управляющих услышал такую фразу, что у нас нет рынка рубля, есть один игрок — Центробанк. И от его видения будет соответствующий курс рубля. Как вы к этому относитесь? Нужно ли делать рубль рыночной валютой? И как вы относитесь к ограничению движения капитала?
— Подождите, у нас нет ограничений на движение капитала.
— Слухи, что его введут назад недавно на Зерохедж запускали. Даже сам ЦБ опровергал это.
— Стабильность — есть продукт доверия. Планы не строятся на инфляции, они строятся на ожидаемой инфляции. Для инвестора нет понятия роста, есть ожидаемый рост. В некоторм смысле правильный PR и коммуникация с инвесторами важнее реального положения дел. Такое ощущение, что наше Правительство не может привлечь в качестве советника никого со степенью бакалавра по экономике. Главное, что удалось создать нашей власти — это тотальное отсутствие устойчивых ожиданий на рынке. Они приучили рынок к тому, что правительство непредсказуемо, все может быстро меняться. В частности, мы можем ждать, например, ограничение на движение капитала. Почему мы это должны ждать? Грубо говоря, только потому что от Правительства можно ожидать чего угодно. Трижды реформировали пенсионную систему и дореформировали до того, что стали кусками отбирать обратно.
— Андрей, а ведь есть программный документ — «Денежно-кредитная политика ЦБ РФ на 2015-2017 годы». Эльвира Набиуллина защищала ее в Правительстве РФ.
— А вы знаете, насколько эта политика выполнялась?
— Никто не проводит план-фактный анализ?
— Естественно, серьезные инвесторы, которые торгуют рублем, делают анализ. И в этот анализ они включают законы, которые принимаются в стране, и практику их применения. Они берут во внимание законы — об экономических зонах, специальных налоговых режимах, которые отменялись после того, как инвесторы вкладывали туда деньги Они берут режим наибольшего благоприятствования Сколково с последовавшими его уголовным делами. Они берут обещания улучшения инвестиционного климата с репрессиями против бизнесменов после этого. И поэтому никто ни во что не верит. Поэтому все исходят из того, что может быть что угодно. А валюту страны, в которой может быть что угодно, никто не хочет покупать. С другой стороны, может это и хорошо. Если бы рубль был дорог, то представьте себестоимость российских товаров. Поэтому может и хорошо, что мы такие непредсказуемые. Конечно, себестоимость нужно снижать за счет повышения эффективности производства. Но мы этого не умеем. Придется так снижать — за счет обесценивания российского рубля.
— Андрей, как вы относитесь к новой инициативе, которая была предложена НАУФОР и поддержана Минфином, так называемые индивидуальные инвестиционные счета и инвестиционные налоговые вычеты? Они вступают в силу с 1 января 2015 года.
— Если это вынуть из контекста, то это хорошая инициатива. Если вы хотите наполнить страну деньгами, то вы должны сделать так, чтобы людям было интересно эти деньги инвестировать. Вместо того, чтобы выводить деньги из страны или проедать. С другой стороны, бесполезно накрывать стол, если вы не открыли дверь. И то, что происходит в стране в рамках этой инициативы — это все равно, что поставить закуски на стол, а при этом двери закрыть на амбарный замок.
 
 
Конец первой части. Продолжение следует.
market-lab.org/andrej-movchan-ekonomist-my-ne-strana-bankov-a-strana-proizvoditelej