Черный лебедь в виде РЕПО failure или как ФРС национализирует экономику

Неожиданно для всех!!! «дисбалансы» посткризисной финансовой политика ФРС были обнажены, когда в сентябре на рынке РЕПО в США ставки поднимались в моменте до 10%. Надо отметить, что это стало своего рода сюрпризом даже для самого ФРС, который, не дожидаясь ответов на возникшие рыночные девиации, начал незамедлительно действовать и в спешке запустил QE2, («не стоит путать с обычным QE» — г-н Пауэлл) о котором еще в августе никто и подозревать не смел…



Провал существующей финансовой политики и почему это произошло так стремительно быстро, а главное, неожиданно для всех, на этот счет предстоит еще много услышать рассуждений и споров среди великих умов, но факт произошедшего уже вошел в историю...


Совокупная поддержка рынка, которая позволяет банкам и инвесторам занимать денежные средства в обмен на казначейские обязательства и другие высококачественные средства обеспечения, к концу января превысит 11,5 трлн долларов. ФРС не просто стабилизировала рынок РЕПО; она возродила его, вливая каждый раз 60-80-120 млрд.$.



Когда-то РЕПО было своего рода коммунальной системой, обеспечивающей рынки ликвидностью и поддерживающей их on the day-to-day bases. Теперь у нее другая роль: текущие правила требуют, чтобы финансовые учреждения держали на балансе куда более существенные остатки безопасных активов в то время, когда их доходность находится на низком уровне или, что мы все чаще наблюдаем, является отрицательной. Единственный способ соответствовать, еще и умудряться извлекать прибыль при этом, состоит в том, чтобы выжимать каждый цент из хранимых  активов посредством финансирования рынка РЕПО. Заемщики с помощью высокоскоростных потоков фондирования от операций РЕПО, используя их как обеспечение, извлекают прибыль за счет торговли деривативами и другими видами высокодоходных активов.



Такая трансформация рынка РЕПО была продиктована и спрогнозирована фондовым рынком. Программа ФРС по скупке облигаций и снижению ставки первоначально поддерживала восстановление экономики и макроэкономические показатели. Но расширение программы количественного смягчения изменило инвестиционную природу с политики стимулирования производства на стимулирование рынка акций, другими словами накачки его ликвидностью и раздуванию пузырей. Погоня за доходностью стала рыночным императивом, создав новые стимулы для участников, которые держат безопасные активы, такие как казначейские обязательства, для повышения доходности, с использованием имеющихся позиций под обеспечение.




Ошибочно, при этом, считать, что нормы по хранению значительного объема активов не верны, но у каждого из них есть свои необратимые последствия, что и не смогли предвидеть и учесть спецы из ФРС. Таким образом, когда спрос на РЕПО рос, способность банков удовлетворять его снижалась. Жесткие посткризисные требования сделали крупные банки более защищенными, но ни один банк не будет выходить на рынок РЕПО, если это ставит под угрозу соблюдение внутридневных стандартов ликвидности или более широкие регулятивные нормы. Поэтому, повышение рисков по операциям РЕПО заставляет участников бежать за дополнительным обеспечением. Рынок настолько динамичен, что ФРС вынуждена постоянно увеличивать суммы в рамках ночного РЕПО и по долгосрочным сделкам. Объяснение этому может быть только одно — фактически, это национализация.

Отчаянно пытаясь удержать краткосрочные ставки в желаемом диапазоне, ФРС предпочла не использовать имеющиеся резервные инструменты в виде дополнительных поблажек, где она предоставляет более высоко-стоящие кредиты банкам, подтвержденные гарантированным обеспечением, или другими инструментами на случай проблем с ликвидностью. Использование этих прозрачных инструментов позволило бы «успокоить» ставку РЕПО степенно, не раздувая при этом пузыря. Вместо этого ФРС открыла хранилище. То, что должно было стать эмпирическим опытом, стало мощным стимулом для новых субъективных необоснованных рисков. Делая спекулятивные ставки, нужно отдавать себе отчет, что спасать банкротящиеся институты придется ни кому-либо, а налогоплательщикам через центральный банк. Гарантия Гринспена теперь подкреплена обещаниями Пауэлла: не стоит бояться, на мировом долларовом рынке фондирования ФРС — к вашим услугам...

Но буквально вчера г-н Пауэлл акцентировал на этой проблеме внимание вновь, заявив, что большой долг США, который растет намного быстрее ВВП, ограничивает возможности государства в поддержке экономики США при следующей коллапсе...

Центральный банк должен был когда-то быть кредитором последней инстанции, поддерживая банки, у которых не было другого способа получить финансирование. Система была разработана таким образом, чтобы банки могли брать депозиты домохозяйств и превращать их в сбережения, которые позволяли накоплению богатства, а также выдавать кредиты для поддержания роста. Но после 2008 года ФРС стала маркет-мейкером последней инстанции, снижая ставки всякий раз, когда рынок акций начинает «чихать». В настоящее время Центральный банк рассматривает вопрос о том, чтобы сделать свои операции РЕПО постоянными через имплементацию механизма. Но что делать дальше с центральными банками, обеспечивающими поддержку рынков акций и фондов? Некоторые управляющие считают, что необходимо добавить цифровые валюты в платежные системы, как инструмент, который мог бы лучше обеспечивать денежно-кредитную политику. Пока у центральных банков есть лекарство: они также будут продолжать кредитование в ручном режиме по избранным схемам...

Является ли это черным лебедем, предвестником того самого глобального кризиса?

Стоит повторить, что кризис ликвидности является самой серьезной угрозой для банков. Действительно, даже если сохраняется платежеспособность, они могут быть сметены кризисом ликвидности в течение 2-3 дней. Мы помним впечатляющее банкротство Bear Stearns в 2008 году, которое произошло 17 марта и послужило предупредительным выстрелом перед кризисом subprime и банкротством Lehman Brothers.

Важно учесть, сентябрьские события показывают, что рынки не могут выжить без почти ежедневных действий тех же центральных банков. Фактически, межбанковского «рынка» больше не существует, потому что транзакции были бы невозможны без постоянной поддержки центральных банков. Мы вернулись в эру управляемых финансов.

Одна из гипотез произошедшего на рынке РЕПО, банки мало доверяют ценным бумагам, которыми они торгуют на этом рынке. Но это — по сути — казначейские обязательства. И отсутствие такого доверия к продуктам, используемым для обеспечения работы рынка РЕПО, может отражать общее недоверие к рынку облигаций и страх, что «крах облигаций» произойдет неожиданно… Таким образом, банки, которые обладают ликвидностью, хотят сохранить ее любой ценой «на случай...». 

Таким образом, тот факт, что рынок РЕПО больше не может функционировать автономно, многое говорит о состоянии финансовой системы в целом, системы, которая стала полностью зависимой от действий центральных банков. Однако каждый раз, когда эти центральные банки вмешиваются, чтобы стабилизировать ситуацию, в конечном итоге это только усугубляет беспокойство и недоверие. Что, в свою очередь, также поднимает проблему статуса центральных банков и их зависимой независимости.