Covid-19 и проблема экономического расчета при социализме

Сто лет назад Людвиг фон Мизес предложил объяснение невозможности социализма в своей работе “Экономический расчет при социализме”. В недавнем эссе “Признание социалиста Роберта Хейлбронера в 1990 году: “Мизес был прав” — Гэри Норт кратко резюмирует главную проблему социализма (выделено им).

Но Хейльбронер не смог сформулировать главный аргумент, выдвинутый Мизесом. Мизес не говорил о технических трудностях установления цен. Он высказал гораздо более фундаментальную мысль. Он утверждал, что ни одно центральное плановое бюро не может знать экономическую ценность любого ограниченного ресурса. Почему нет? Потому что при социализме нет системы цен, основанной на частной собственности на средства производства. Поэтому центральные плановые органы не имеют возможности узнать, какие товары и услуги наиболее важны для производства государством. Не существует иерархической шкалы ценности, основанной на спросе и предложении, — не существует мира, в котором владеющие собственностью люди размещают свои денежные ставки на покупку и продажу. Проблема социализма — это не техническая проблема распределения, стоящая перед плановым органом. Дело также не в том, что проектировщикам не хватает технических данных. Скорее, центральная проблема заключается в оценке экономической ценности через цены. Планировщики не знают, что сколько стоит.

Обратите внимание на точку зрения Норта. Социализм невозможен, а не просто технически сложен. Знание того, что нужно производить, требует системы цен. Система цен требует частной собственности на средства производства. Почему? Потому что система цен основывается на индивидуальной иерархической шкале ценности. А иерархическая шкала ценности требует частной собственности на средства производства. Другими словами, если вам что-то не принадлежит, вы не можете знать, чего оно стоит. Это не означает, что у всех одинаковая иерархическая шкала ценностей. Но все эти индивидуальные шкалы ценности встречаются на рынке для определения предельных цен в определенные моменты времени. Ваша коллекция Beanie Baby на сегодняшнем рынке может стоить тысячу долларов, а на завтрашнем, возможно, ничего. Сегодня ваша коллекция Beanie Babies может быть для вас бесценной, и вам наплевать на ее ценность для других. Но если вы решили заняться продажей Beanie Babies или даже просто продать свою коллекцию, вам придется столкнуться с реальностью рынка.

Вы можете спросить, какое отношение это имеет к covid-19. Сovid-19 не является товаром. Он никому не принадлежит. Никто его не хочет и даже наоборот. Тем не менее, реакция правительства на covid-19 предполагает, что оно знает иерархию личных рисков каждого и может адаптировать соответствующий общественный ответ. Это так же невозможно, как невозможно централизованное знание о ценах при социализме. Вместо иерархии желаний у нас есть иерархия риска. И так же, как иерархия желаний, иерархия рисков у всех разная. Никто не может этого отрицать. Мы видим это повсюду. Молодые люди, обучающиеся в колледже, оценивают свой личный риск для здоровья от COVID-19 как очень низкий. Пожилые люди и люди, страдающие другими заболеваниями, оценивают риск для своего здоровья как очень высокий. Более того, реакция человека определяется тем, от чего он отказывается. Пожилые люди, живущие на пенсию, жертвуют очень немногим при карантине, например, от своей социальной жизнью. И, конечно, они не жертвуют своим жизнеобеспечивающим доходом, находясь в полуизоляции. Но для людей трудоспособного возраста сделка выглядит совсем иначе. Владельцы бизнеса, вынужденные закрыться, могут потерять все свое богатство. Наемные и почасовые рабочие будут терять богатство медленнее, но чем дольше продолжаются ограничения, тем больше в совокупности они потеряют.

Я использовал здесь стереотипные широкие категории только для иллюстративных сравнений. Конечно, люди одного возраста, профиля здоровья, накопленного богатства и т. д. могут иметь совершенно разные оценки личного риска. Старая поговорка гласит, что нет двух одинаковых людей. Эти факты человеческого существования делают общеприемлемые меры государственной политики в отношении covid-19 не столько трудными, сколько невозможными. Единственный приемлемый общественный отклик — это полная свобода; то есть каждый человек дает свой собственный ответ на covid-19, если он не причиняет вреда другим.

Это вызывает общее возражение, что совершенная свобода вредит другим. Типичным оправданием принудительных изоляций и карантина со стороны правительства было то, что существует необходимость сохранить больничные койки для ожидаемого роста числа пациентов с COVID-19. Поначалу эту звучит разумно, но разумность исчезает после дальнейшего изучения. Эта линия рассуждений основана на ошибочной теории экстерналий; то есть все, что вы делаете, в той или иной степени влияет на других. По этой логике правительство имеет право регулировать все, что вы делаете. Даже оставив в стороне соображения о том, что правительство владеет информацией не в большей степени, чем другие, мы столкнемся с этической проблемой права правительства определять, кому частное лицо может предлагать услуги. Например, частная больница может отказать пациентам, желающим сделать плановую операцию, чтобы сохранить койки для тех, кого больница считает более важными пациентами, но правительство не может принуждать в решениях такого рода. Как и в случае социалистического распределения, правительство не “рискует своей шкурой”, и, следовательно, у него нет никакой опоры, на которой можно было бы выработать универсально применимую политику, кроме субъективных мнений и предрассудков тех, кто в настоящее время избирается на должность, и / или тех, кто в настоящее время работает на правительство. Возможно, еще более жесткая критика обоснования политики через экстерналии заключается в том, что не предпринимается попыток расчета многих неблагоприятных последствий от изоляций, карантина и от несвоевременного лечения, которые приводят к ухудшению здоровья (как физического, так и психического) или даже к смерти пациента.

Итак, мы пришли к следующим выводам: поскольку все риски являются личными, никто не знает толерантности к риску других. Следовательно, реакция на covid-19 — это личное решение, основанное на оценке личного риска. Другими словами, необходимо уважать совершенную свободу, потому что это единственный рациональный вариант. Вы говорите, что это непрактично? Но это та самая политика, которой на самом деле следуют многие авторы текущих ограничений. Губернатор Калифорнии Ньюсом посетил роскошный званый обед после введения новых и более обременительных ограничений на публичные и частные собрания. Губернатор Иллинойса Притцкер не извиняется за посещение своих многочисленных резиденций за пределами штата после того, как он запретил своим избирателям делать это. Другие политики тоже были замечены в таком поведении. Идут ли они на ненужный риск как для себя, так и для других? Однозначного ответа нет. По тому факту, что они нарушили свои собственные ограничения, мы можем сделать вывод, что они ценили свою свободу делать это выше своего личного риска. Почему это право не должно быть доступно всем нам?