Как разобраться в долгах "будущих поколений"

Источник данных: МВФ, Перспективы развития мировой экономики (октябрь 2012 г.)



Экономист Брэд ДеЛонг недавно раскритиковал профессора Ника Роува из Карлтонского университета по поводу до странности запутанного вопроса госдолга, переходящего от одного поколения к другому. Ниже я попытаюсь по-новому объяснить, почему традиционное представление об этой проблеме в корне неверно.
«В мире Ника Роува налогоплательщики следующего поколения платят сборы для погашения долга и, таким образом, являются проигравшими, – написал ДеЛонг в блоге 12 октября. – Но и займодержатели следующего поколения в мире Ника Роува не оказываются в выигрыше».
Во-первых, позвольте предположить, что использование самого термина «будущие поколения» может легко загнать в ловушку. Вполне возможно, что задолженность способна увеличивать потребление одного поколения и сокращать потребление следующего поколения в то время, когда представители обоих поколений все еще будут живы. Представим, что после выборов 2016 года президент Санторум попробует заручиться поддержкой престарелых граждан, сделав каждому американцу старше 65 лет подарок в виде свежеотпечатанных государственных облигаций. Тогда поколение тех, кому за 65, станет богаче, а все те, кто моложе, – беднее (ну еще бы). 
Но, когда начинают говорить о долговом бремени для будущих поколений, люди имеют в виду другое: они считают, что США как страна в целом станут беднее, точно так же, как семья, погрязшая в долгах, впоследствии становится беднее. Однако есть ли основания так думать?
Давайте проведем мысленный эксперимент, который, по крайней мере на первый взгляд, не имеет никакого отношения к государственному долгу. Предположим, что, вместо того чтобы одарить престарелых облигациями, президент Санторум принимает конституционную поправку, гласящую, что отныне и впредь каждый американец, чье имя начинается на букву в диапазоне от А до К, будет ежегодно получать от федеральных властей 5 тыс. долл., а средства на это будут изыскиваться путем введения дополнительных налогов. Станет ли Америка от этого беднее?
Очевидный ответ – нет. По крайней мере если не учитывать побочных последствий. Мы просто перечисляем средства от одной группы (с именами на L и до Z) другой: общая сумма дохода не изменяется. Да, вы можете заявить, что будут косвенные убытки, поскольку повышение налогов влияет на мотивацию. Но это совсем другая история.
Ладно, вам уже ясно, к чему я клоню: долг, унаследованный от прошлого, – по сути, всего лишь норма, требующая, чтобы одна группа людей (тех, кто не унаследовал облигаций от своих родителей) делала отчисления другой группе людей, которым такие облигации достались. Эффект перераспределения тут присутствует, но страна в целом от этого беднее не становится.
Тут не запутаешься, а тот факт, что на публике все это превратно понимают, логику не меняет.

PISMESTROVIC/KLEINE ZEITUNG – GRAZ., AUSTRIA/CARTOONARTS/ THE NEW YORK TIMES SYNDICATE



Иностранцы и долговое бремя
Еще один мысленный эксперимент: предположим, что китайцы и группа отечественных инвесторов обменяются активами. Китайцы продадут казначейские облигации США на сумму 500 млрд. долл. и приобретут, скажем, сопоставимый объем корпоративных облигаций, в то время как отечественные инвесторы сделают обратное. Станут ли США богаче (или беднее)? Очевидно, нет: как страна мы по-прежнему будем должны ту же сумму остальному миру. Это говорит нам, что, когда мы пытаемся оценить долговое бремя или отсутствие такового, вопрос задолженности государства перед иностранцами не так уж важен. На самом деле значение имеет чистая международная инвестиционная позиция, иными словами – стоимость зарубежных активов, принадлежащих всем своим резидентам за минусом стоимости всех отечественных активов, принадлежащих иностранным инвесторам. Далее мы приходим к тому, о чем написал ДеЛонг по поводу долгового бремени: мы все согласились бы с тем, что дефицит делает нас беднее, если из-за него снижаются инвестиционные расходы. Но так происходит в экономике с практически полной занятостью, а не в той, которая находится в глубоком спаде. Все, что нам нужно, – понять, что чистые зарубежные инвестиции (приобретение активов у иностранцев за минусом продажи активов им) – это тоже форма инвестирования. Скажу проще: конечно, бюджетный дефицит может сделать нас как страну беднее, если увеличит торговый дефицит.
До сих пор ничего такого не произошло. Посмотрите на график, на котором показаны дефицит бюджета США (всех ветвей власти) и дефицит счета внешних текущих операций. Оба показателя даны как процент от ВВП. В последние годы заимствование за рубежом снижалось, а не росло.
В то же время вы можете сказать, что увеличение бюджетного дефицита при прочих равных могло бы привести к росту внешнеторгового дефицита, поскольку экономика бы выросла и вырос бы импорт. Вот в таком очень узком смысле можно было бы говорить о бремени дефицита. Но у долговых алармистов, конечно, на уме другое.
Подведем черту: тот факт, что американские активы (и не только государственные) оказались в руках иностранцев, представляет некоторые сложности, но распространенное мнение, что мы продаем китайцам свои неотъемлемые права, лишено смысла.
Источник: http://www.ng.ru/krugman/2012-10-29/5_debt.html