Почему нас ждёт кризис? Или семь привычек неразумных инвесторов

СЕМЬ ПРИВЫЧЕК НЕРАЗУМНЫХ ИНВЕСТОРОВ

«FORTUNE», 29 ДЕКАБРЯ 1997 ГОДА

Пол Кругман

Теория эффективного финансового рынка нравится мне так же, как любому из вас. Я согласен, что Роберт Мертон и Майрон Скоулз заслужили недавно полученную ими Нобелевскую премию за то, что показали, как эта тeoрия помогает оценивать сложные финансовые инструменты. Но если вы провели последние пять месяцев не в тибетском монастыре, вы должны были заметить, что рынок в последнее время ведёт себя довольно странно. Ещё в июне экономическое «чудо» в Юго-Восточной Азии не приносило вреда — инвесторы бодро вкладывали миллиарды в местные акции. К октябрю те же инвесторы обратились в бегство: ведь каждому стало ясно, как плохо управляется и коррумпирована местная экономика. На сентябрьском заседании Международного валютного фонда и Всемирного банка в Гонконге все поздравляли хозяев с удачной экономической политикой, которая позволила им остаться в стороне от сложностей южных регионов и сохранить процветание за счёт обращения к Китаю. Но уже через месяц Гонконг не только пал, но и потянул за собой Бразилию и во многом — остальные страны мира.

Что же происходит на рынке? Присутствуя на встрече финансовых руководителей, я недавно получил возможность ознакомиться с настроением значительной части рынка. Все вместе они контролируют несколько сотен миллиардов долларов, так что я внимательно прислушивался к их словам. Больше всего мне хотелось понять, почему такие умные мужчины и женщины — а ведь они должны быть умными, иначе почему они богатые? — делают такие глупости. И вот что я выяснил: есть семь дурных привычек, помогающих создать какой угодно рынок, но только не тот, который будет эффективно править миром.

1. Недальновидность.

Немногие из присутствовавших на этой встрече пытались заглянуть подальше в будущее — думая о том, какого роста доходов могут добиться корпорации США в следующие пять лет. Подобные рассуждения отметались слушателями как слишком академичные. Но постойте: любой экономист скажет вам, что даже для краткосрочного инвестирования человек пытается заглянуть в будущее. Курс акций в этом году зависит от дивидендов этого года плюс от того, какие цены на них ожидают покупатели в следующем году… Но курс акций в будущем году зависит от дивидендов будущего года плюс от того, каких цен будут ожидать покупатели через два года… Следовательно, чтобы определить сегодняшнюю цену, нужно видеть довольно дальнюю перспективу. иву. Но попробуйте объяснить это практикам!

2. Жадность.

Многие участники совещания ожидали окончательного обвала цен перед общей коррекцией и стремились, как можно дольше продержаться на волне рынка. Что ж, возможно, они были правы, но, считая цены на акции завышенными, можно ли уверенно вычислить время их неизбежного обвала? Попытка получить несколько лишних процентов может обойтись очень дорого.

3. Вера в то, что другие — ещё глупее.

Несколько финансистов доказывали, что на азиатском рынке курс акций занижен из-за слишком большого объёма продаж, но что покупать не следует, пока ситуация не начнёт изменяться, в то время как другие доказывали, что курс акций США завышен, но что они не намерены продавать, пока курс не начнёт снижаться. Возникает очевидный вопрос — если вам ясно, что положение на рынке изменится, почему это не ясно всем остальным? По-видимому, каждый считает такую стратегию безопасной, надеясь, что всегда найдётся кто-нибудь, настолько тупой, что спохватится слишком поздно.

4. Стадное чувство.

Казалось бы, инвесторы должны с интересом выслушивать людей с другими взглядами, например — предполагающих, что США стоят на краю серьёзных проблем с инфляцией, или что в Японии ожидается быстрое восстановление экономики, или что единая европейская валютная система развалится, — иначе говоря, тех, чья точка зрения расходится с общепринятыми в США мнениями. Однако ничего подобного: немногих, осмелившихся робко выступить с неортодоксальными идеями, подвергли осмеянию. Группа инвесторов явно желала самоутверждения, а не обсуждения общепринятых мнений.

5. Чрезмерная страсть к обобщениям.

Я с удивлением услышал, как собравшиеся единодушно объявили, что японские компании некомпетентны, скверно управляются и неспособны приносить прибыль. Но ведь это, разумеется, не может относится ко всем японским компаниям: у ребят, которые умудряются зарабатывать на экспорте даже при цене доллара в восемьдесят иен, должно быть кое-что в загашнике. И разве два года назад японской системе управления не посвящались сотни статей и исследований? Японские компании и тогда не были совершенством, но уж конечно они лучше, чем их сейчас считают.

6. Способность поддаваться тенденциям.

Я ожидал услышать на этом совещании многое о «новой экономике», где глобализация и технологизация отменяют все старые законы, услышать, что неизвестно, сколько времени будет продолжаться безинфляционный подъём последних шести лет, что мы на пороге взрыва, подобного взрыву двадцатых годов, и т.д. Все это в основном чепуха, конечно, но, как я быстро усвоил, эта чепуха, как говорится в «Баффи — охотнице за вампирами», «на пять минут устарела». Все правила успели снова перемениться. Теперь мы стоим на краю ужасной эпохи глобальной инфляции, и, несмотря на то что уже несколько раз удавалось избежать падения, на этот раз правительство окажется бессильно. Как видите, возникла новая «новая экономика».

7. Игра на чужие деньги.

Опять возникает вопрос: если все эти люди так умны, почему они делают такие глупости? Отчасти, как мне кажется, ответ состоит в том, что они не владельцы, наёмные служащие, озабоченные собственным жалованьем и карьерой. С этой позиции трудно заглядывать далеко вперёд: возможно, через несколько лет вы, если будете живы, смените место работы. К тому же, распоряжаясь чужими деньгами, трудно заставить себя действовать независимо. Не так уж страшно ошибаться вместе со всеми: упустив прибыль, вы вряд потеряете работу. A вот ошибиться, когда остальные были правы… Поэтому каждый заботится только о ближайшем будущем, стремится уловить тенденцию и покупается на злободневную экономическую белиберду.

Выслушав все эти финансовые рассуждения, я занервничал. Как-никак, эти люди, вложив деньги в национальный рынок, а затем забрав их, способны создать заметный перепад от бума к депрессии. Не думаю, что они поступят так с США — я верю в Гринспена, — но стопроцентной гарантии нет.

Уверен я в одном — азиатское руководство напрасно проклинало злонамеренных спекулянтов. На этом собрании я встретился не с хищной стаей волков-спекулянтов — это было чрезвычайно опасное стадо финансистов-овец.