Главный экономист Института экономики роста им. П.А. Столыпина Борис Копейкин:
Инфляция у нас действительно заметно выше, чем в Китае и других странах-торговых партнёрах. И она останется выше даже в случае достижения ЦБ целевого показателя в 4%. Поэтому при сохранении существующих уровней оттока капитала в долгосрочной перспективе рубль должен постепенно и плавно ослабляться к юаню, доллару и евро, отражая различия в динамике цен. При этом годовая динамика курса и инфляции совсем не обязательно должны совпадать.
А происходить этот долгосрочный процесс ослабления рубля должен на фоне ухудшения показателей платёжного баланса. Пока же, по предварительной оценке ЦБ за 10 месяцев 2024 года, торговый профицит России составил более $115 млрд. Только за октябрь импорт составил $24,2 млрд, а экспорт — $36 млрд. И после недавнего всплеска волатильности в моменте рынок уже оценивает рубль оптимистичнее – по самой нижней границе заявленного Грефом как равновесный диапазон в 100-105 рублей. Так что всё ещё вполне вероятно, что бюджетные проектировки, основанные на курсе менее 100 рублей за доллар в среднем в течение 2025 года, могут оказаться реалистичными. Что, учитывая эффект переноса курса в цены, в свою очередь крайне помогло бы в сдерживании инфляции.
Однако существенная проблема — в больших краткосрочных колебаниях курса, отражающих недостаточную глубину рынка, технические проблемы с расчётами, а также реакцию, в том числе эмоциональную, участников рынка на ужесточение внешних ограничений. Эти скачки затрудняют работу импортёров и экспортёров. И заставляют учитывать эти риски в ценообразовании.
Поэтому важнее не конкретный прогноз. Точно предсказывать валютные курсы невозможно. Главный сигнал – что, по словам Германа Грефа, крупнейший финансовый институт «не видит пространства для существенного ослабления рубля». С этим нельзя не согласиться, и это необходимо учитывать в ценовых ожиданиях всем экономическим агентам