А вот еще из недавней истории. В книге Коха о Ельцине. Глава 15.
Но в тот же день, 24 марта, 1999 г. около восьми вечера по белградскому времени, НАТО нанесло удары по сербской системе ПВО, пунктам управления и связи югославских вооруженных сил и находящимся на черногорском побережье Адриатического моря радиолокационным станциям. Одновременно ракетным атакам подверглись военный аэродром в нескольких километрах от Белграда и крупные промышленные объекты в городе Панчево, находящемся менее чем в двадцати километрах от столицы.
Позже, вечером того же дня, авиация НАТО подвергла бомбардировкам Белград, Приштину, Ужице, Нови-Сад, Крагуевац, Подгорицу и другие города. Всего было поражено пятьдесят три цели. В большинстве крупных городов Сербии и Черногории впервые после Второй мировой войны было объявлено военное положение.
В это же время премьер России Примаков летел в США на переговоры с американской администрацией и МВФ по поводу тех самых многомиллиардных договоров, о которых мы писали чуть выше. Уже в полете, ему прямо в самолет позвонил вице-президент США Эл Гор и сообщил, что НАТО начало бомбардировки Сербии. Тогда Примаков принял решение развернуть самолет и отменить свою поездку. Вот как газета “Коммерсантъ” прокомментировала этот его маневр:
“15 000 000 000 долларов потеряла Россия благодаря Примакову.
Евгений Примаков уже в самолете, летящем в Вашингтон, отменил свой визит в США. Тем самым премьер-министр России сделал свой выбор — выбор настоящего коммуниста. Большевика, готового полностью пренебречь интересами своей Родины и народа в угоду интернационализму, понятному только ему и бывшим членам КПСС.
Евгений Примаков в Америке должен был договориться о выделении России кредита МВФ почти в $5 млрд. Он должен был добиться от США согласия на реструктуризацию долгов, которые наделали коммунистические правительства СССР. Он должен был подписать с США договоры, принципиально важные для национальной экономики,— разблокировать урановую сделку (это могло принести $4 млрд), увеличить квоты на запуск американских спутников российскими ракетами ($2 млрд), подписать соглашение о кредите для лизинга сельскохозяйственной техники ($1 млрд), подписать соглашение о поставках российской стали на американский рынок. Точную сумму назвать сложно, но после разворота премьерского самолета в небе над северной Атлантикой Россия потеряла никак не меньше $15 млрд.
Вывод один: поддержка близкого Примакову по духу режима Милошевича оказалась для него нужнее и понятнее, чем нужды собственной страны. Все так просто. Только, вернувшись в Москву, премьер-министр потеряет всякое право смотреть в глаза тем старикам, которым он еще осенью обещал полностью выплатить пенсии. Их деньги он отдал сербским полицейским и албанским сепаратистам-террористам, воюющим друг с другом. Здесь, в Москве, ни он, ни его некомпетентные коммунисты-заместители больше не имеют права что-либо говорить о поддержке национальной промышленности. Те деньги, которые российский бизнес мог заработать сам (а не получить с печатного станка правительства и ЦБ), Примаков отдал Милошевичу. Зато Примаков получил огромный политический авторитет — среди пары сотен депутатов-коммунистов. Милошевич, который сдастся через пару дней натовских бомбардировок (как это уже было в Боснии), забудет своего российского брата через несколько часов после возобновления переговоров с Западом — такое уже случалось неоднократно. Зато коммунисты могут теперь вручить главе правительства пожизненный партбилет КПРФ: только истинный коммунист мог продать свой 146 миллионный народ ради братьев по вере, неважно — партийной или духовной.
Для полноты картины Евгению Примакову нужно было не отменять визит в воздухе между Шенноном и Вашингтоном. Ему нужно было завернуть на Кубу и встретиться, к примеру, с Фиделем Кастро. Друзьям всегда найдется о чем поговорить. Другой вопрос, что Примаков больше не может называть себя премьер-министром России, страны, интересы которой он продал.”
Мы в очередной раз вынуждены прибегнуть к обширному цитированию газеты “Коммерсантъ” и для этого у нас опять есть веские причины.
Дело в том, что “Коммерсантъ” в то время без сомнения являлся главной газетой страны, своеобразным символом новой, свободной России. Сотрудники этой газеты всегда гордились тем, что они работают в свободном СМИ, без цензуры и указаний сверху.
И каково же было удивление и сотрудников газеты и ее читателей, когда после публикации статьи «15 000 000 000 долларов потеряла Россия благодаря Примакову» шеф-редактор Издательского Дома «Коммерсантъ» Раф Шакиров публично извинился за нее перед премьером.
За эти извинения он был уволен гендиректором «Ъ» Леонидом Милославским, который, в свою очередь, буквально через неделю был уволен тогдашним владельцем «Ъ» Владимиром Яковлевым.
А 9 августа 1999 года, после официального объявления о покупке ИД «Коммерсантъ» Борисом Березовским, Шакиров был уволен окончательно, а Милославский вернулся на должность гендиректора. И лишь потом выяснилось, что Березовский, через подставных лиц купил эту газету еще в начале лета.
Очевидно, что после вызванного этой публикацией скандала Березовский сделал Яковлеву “предложение, от которого тот не смог отказаться”. Эта довольно скандальная история хорошо иллюстрирует особенности “свободы слова” характерные для эпохи “позднего Ельцина” и т.н. “Семьи”.
В демократических кругах сразу после “разворота на Атлантикой” появилось было мнение, что это решение Примаков принял самостоятельно, без консультаций с Ельциным и даже вопреки его воле. Но 30 марта, в выступая с ежегодным “Посланием к Федеральному собранию”, Ельцин развеял все сомнения на этот счет, четко заявив:
“Югославский кризис еще раз показал обоснованность нашего последовательного неприятия расширения НАТО на Восток. Неприемлемы и попытки НАТО подменить собой ООН, ОБСЕ и навязывать силовые решения в Европе и за ее пределами. От того, как скоро НАТО осознает пагубность силового выбора, сделанного в отношении независимой, никому не угрожающей Югославии, зависит «размораживание» наших отношений с альянсом. С НАТО — агрессором нам не по дороге.
Значительное внимание придаем нормализации российско — американских отношений, возвращению к конструктивному взаимодействию. Оно должно стать важнейшим фактором мировой политики в XXI веке. Мы переживаем сегодня непростой этап отношений, кое-кто прямо провоцирует нас на новую конфронтацию. Трагическая ошибка американского руководства в косовском вопросе не должна обернуться затяжным кризисом в российско — американском партнерстве. Наш общий долг — сохранить все то позитивное, что было накоплено за последние годы. Для сотрудничества создан эффективный механизм, есть солидный опыт совместного урегулирования международных конфликтов и снятия возникающих двусторонних проблем.”
С прежней прозападной политикой было покончено. Россия ясно противопоставила себя и США и НАТО. Все тот же “Коммерсантъ” в тот же день, 30 марта, комментируя позицию Ельцина относительно пресловутого “разворота” констатировал: ”… у премьера появилась возможность пойти навстречу коммунистам. Он был полностью уверен в том, что демонстративный отказ встретиться с американским президентом коммунистам понравится.
И коммунистам действительно понравилось. Они полностью поддержали решение Примакова. Мало того, оказалось, что Примаков оказал услугу и Ельцину лично. Поворот самолета впервые за многие годы позволил главе государства выступить заодно с нижней палатой парламента. А для Кремля сейчас это очень важно, ведь скандал с генеральным прокурором Скуратовым, в котором, судя по всему, замешано ближайшее окружение Ельцина и даже его дочь, сделал импичмент как никогда реальным.”
