Всё уже было: как Россия играла на бирже 100 лет назад

👉 Настоящий биржевой бум пришелся на середину 1890-х гг. М.И. Туган-Барановский приводит впечатляющее описание лавинообразного процесса на фондовом рынке:

«В 1894 г. картина биржевого мира резко меняется. Курсы всех бумаг делают огромный скачок кверху. Произошла полная перемена биржевого настроения. Биржевая спекуляция расправила крылья и смело устремилась вперед. 1895 год был еще лучше предшествовавшего. Огромные состояния наживались биржевой игрой. Всякий петербуржец легко мог убедиться без помощи каких бы то ни было таблиц в быстром развитии биржевой игры. Достаточно было пройти мимо здания петербургской биржи, вокруг которой в начале 90-х годов не замечалось никакого движения и площадь которой представляла собой подобие пустыни, и посмотреть на нескончаемый ряд экипажей, который теперь стоял у подъезда биржи в часы биржевых собраний, чтобы убедиться в происшедшей перемене. Страсть к биржевой игре охватила обширные круги общества; официальная биржа не могла вместить всех желавших принять участие в биржевой вакханалии, и некоторые модные рестораны гостеприимно открыли свои двери для биржевых игроков, для которых на официальной бирже не находилось места».

👉До 80-х гг. XIX в. иностранный капитал попадал в российскую экономику в основном в форме межгосударственных займов, начиная же с 1880–х гг. прямые частные инвестиции потоком устремились в акционерный капитал российских предприятий.

👉Не все отрасли промышленности были в равной степени представлены на С.-Петербургской бирже, где много дивидендных бумаг котировалось лишь номинально. В действительности они находились в «крепких руках», в том числе заграничных владельцев. Преобладание иностранных капиталов наблюдалось особенно в металлургической, каменноугольной и электротехнической отраслях промышленности. Так, среди котировав- шихся на С.-Петербургской бирже акций 13 каменноугольных предприятий, семь — с основным капиталом 32 млн руб. — находились в руках французов. Из семи электротехнических обществ с основным капиталом 63 млн руб., акции которых были введены в котировку на С.-Петербургской бирже, три предприятия с капиталом 57,6 млн руб. принадлежали немецким капиталистам. Значительная часть акций российских нефтяных и золотодобывающих предприятий оказалась у англичан.

👉Как отмечал в своем докладе С. Ю. Витте,

«естественное вначале движение публики к помещению сбережений в промышленные ценности сменилось биржевой горячкой 1895–96 годов. Наряду с вполне солидными предприятиями появились и такие, которые не внушали к себе полного доверия. Тем не менее, многие держатели бумаг, после удачных опытов спекуляции на повышение, подстрекаемые недобросовестными советчиками из биржевых сфер, приобретали почти без разбора бумаги всякого нарождающегося предприятия, содействуя этим несоразмерному возрастанию цен бумаг. Насколько неосторожно поступала публика, ослепленная ожидаемыми барышами от новых предприятий, видно из того, что в 1895 году за бумагу, стоившую номинально 75 рублей, платили при выпуске ее в обращение 235 рублей, что составляет премию в 213 процентов; в другом примере — за бумагу, оплаченную 250 рублями, предлагали при выпуске 705 рублей, то есть цену с премией в 182 процента. Здесь приведены самые резкие примеры уплаты непомерно высокой премии в пользу предпринимателей и лиц, финансировавших предприятия, причем следует иметь в виду, что премии в 100 процентов составляли в 1895 году довольно заурядное явление и что даже в 1897 году был случай уплаты премии в 96 процентов».

 👉Последние годы XIX в. отмечены бурным ростом биржевых котировок. Например, с января 1894 г. по февраль 1896 г. Брянская акция выросла в цене со 146 руб. до 545,5 руб., т.е. более чем в 3,5 раза.

👉Итак, расцвет биржевой игры и ожиданий второй половины 1890-х гг. закончился очень резко. В конце 1899 г. в России разразился экономический кризис. Коммерческие банки прекратили финансировать биржевые спекуляции и затребовали назад ссуды, что вызвало волну банкротств.

Несмотря на отмеченную выше поддержку государством финансового и промышленного секторов экономики, начало века было отмечено сильным падением курсов ценных бумаг и сокращением размеров производства.

👉Слухи о разрыве дипломатических отношений в первой половине января 1904 г. вызвали понижение расценок всех бумаг, усилившаяся тревога гнала отметки вниз. Вот как описывает эти события их современник, экономист В.А. Мукосеев:

«Томительная неизвестность относительно ближайшего будущего приводила биржу в отчаяние. Сколько–нибудь серьезной осведомленности о намерениях японского правительства мы не имели, предполагая до последнего момента, что конфликт разрешится мирным путем. 23 января вечером лондонские банки и банкирские дома получили из Foreign Office уведомление о предстоящем разрыве дипломатических сношений между Россией и Японией, а до нас это известие дошло только 25 января утром и, конечно, поразило всех своей неожиданностью. Биржу охватил панический страх. В первый день войны, 27 января, биржевое собрание представляло из себя нечто невообразимое по своему пессимистическому настроению. Горьким плачем и стенаниями огласился биржевой зал. Трусливая кулисса нещадно экзекутировалась банкирами вместе с остальной биржевой публикой. В этот день сотни мелких биржевых деятелей оказались выброшенными за борт биржи. Понижение расценок носило стихийный характер и в большинстве случаев было лишено логики и здравого смысла. Почти то же самое наблюдалось и на заграничных биржах».

Причиной паники была, по мнению В.А. Мукосеева, «совершенно беспочвенная растерянность держателей бумаг, эксплоатируемая беззастенчивой спекуляцией на понижение».

👉Хроника «Биржевых Ведомостей» тоже отмечает неожиданность объявления войны для биржевой публики. Несмотря на нараставшее волнение держателей акций накануне, все надеялись на лучшее. Вот пример характерных настроений середины января 1904 г., зафиксированный обозревателем «Биржевых ведомостей»:

«Вчерашнее угнетенное настроение биржи уступило место более спокойному течению. Тревожные политические слухи, которые носились вчера на бирже, в сегодняшних телеграммах не подтвердились, и даже, по некоторым косвенным данным, можно было скорее заключить, что, например, в Берлине к современному политическому положению относятся с меньшим пессимизмом; именно, из Берлина здесь имелись довольно многочисленные приказы на покупку разных дивидендных бумаг».

 Более того, за несколько дней никто из биржевых деятелей не рассчитывал на неминуемое объявление войны, напротив, понижение курсов считалось необоснованным. За десять дней до начала войны биржа, по свидетельству «Биржевых ведомостей», была вполне оптимистична:

«От уныния последних дней не осталось никакого следа, и биржа прошла при постоянном и резко отмеченном перевесе на стороне спроса. Профессиональная спекуляция от одной крайности перешла к другой и, по всей вероятности, уже сегодня успела закупиться выше сил своих, в расчете на возможность перепродажи по более повышенным ценам. Каких-либо серьезных положительных данных, могущих оправдать столь резкий поворот в общем настроении, отметить нет возможности, хотя остается сказать только одно, что паника последних дней под собой также положительной подкладки не имела. Вообще, как бывает в неспокойные в политическом отношении времена, биржа мечется из одной крайности в другую, всегда преувеличивая в обе стороны. Подъем цен коснулся сегодня всех без исключения дивидендных бумаг».

👉В связи с появившимися первыми слухами о предстоящем мире в конце мая 1905 г. на бирже отметился очередной подъем: «Биржа сегодня (27 мая. — авт.) прошла в необычно твердом настроении и при резко повышенных ценах. Твердое настроение иностранных рынков объясняется как слухами о возможности мирных переговоров, так и сведениями о благоприятном ходе предположений относительно коренных внутренних реформ». Слухи о мире биржа встретила с небывалым воодушевлением

👉Интерес представляют последние месяцы войны. Их характерной чертой является подъем котировок летом и в течение августа, продолжившийся до октября 1905 г. Этот рост можно поставить в прямую связь с ожиданиями заключения мира с Японией и последующим Портсмутским мирным договором. Биржевой хроникер три раза упоминает это подготавливаемое событие:

1 июля. «Сегодня биржа прошла в более твердом настроении. Из-за границы сюда поступили приказы на покупку разных дивидендных бумаг..., что, по-видимому, стоит в связи с благоприятным впечатлением, которое за границею произвело назначение (высочайшим повелением — авт.) С. Ю. Витте главным уполномоченным по переговорам о мире».

16 августа. «В виду еще не выяснившегося положения относительно исхода мирных переговоров и под влиянием понижения наших ценностей на западных рынках, в начале биржи общее настроение было довольно слабым...» .

17 августа. «Под влиянием заключения мира, биржа для дивидендных бумаг прошла в очень твердом и оживленном настроении. В резком повышении при крупных оборотах, главным образом, банковые акции и большинство металлургических ценностей».

В день подписания Портсмутского мирного договора 23 августа 1905 г. биржа прошла для дивидендных бумаг «в твердом настроении и при крупных и очень оживленных оборотах».

👉Начало Первой мировой войны было встречено полной растерянностью и «паническим понижением всех обращавшихся ценностей». Паника началась уже 12 июля 1914 г. По сообщениям газет, столичная биржа пережила панику, какой давно не видела. «Все ценности, не исключая государственной ренты, летели вниз с головокружительной быстротой». Такие же события происходили и на Московской бирже: «Бумаги летели стремительно вниз. Продавцов было сколько угодно, а покупателей никого. Бумаги понижались на десятки рублей».

19 июля 1914 г. Советом Фондового отдела было принято решение о закрытии биржи. Однако торговля ценными бумагами продолжалась на неофициальных («американских») биржевых собраниях. В условиях войны резко возросла эмиссия облигаций государственных займов. Основным объектом спекуляций на неофициальной бирже стали дивидендные бумаги (особенно металлургические, нефтяные, транспортные, банковские).

Инфляционные процессы подтолкнули Министерство финансов в начале 1917 г. к открытию Петроградской фондовой биржи. Как уже отмечалось выше, в конце 1917 г. декретами Совнаркома РСФСР все операции с ценными бумагами на территории страны были запрещены.

👉Несмотря на запрет обращения иностранных ценных бумаг, представление о них, конечно, было и на русском фондовом рынке; эти бумаги были интересны русским держателям и биржевым деятелям. Так, в одной служебной записке по Министерству финансов в 1899 г. пояснялось:

«сведений о том, составляют ли они (иностранные акции и облигации. — авт.) предмет внебиржевых оборотов, не имеется (случаев за- держания в таможнях облигаций не было, но они могли свободно быть пересланы не как товар, а как ценности, через почту, в заказных ценных пакетах). Раз таковые бумаги попали в пределы Империи, то уследить за тем, составляют ли они предмет сделок, едва ли есть возможность, так как 1) эти облигации суть бумаги на предъявителя и передача их от одного лица в собственность другого совершается простым вручением, 2) залог сих облигаций может совершаться посредством домашних сделок, 3) дан- ных о том, выставляется ли на иностранных облигациях паритет русской денежной единицы, не имеется. К тому же, так как облигации эти печатаются в частных типографиях, облигации без паритета могут быть в любой момент заменены облигациями с паритетом и обратно, так что наличность в тексте облигации паритета является совершенно случайным фактом».

 👉А.А. Васильев говорил, что «всегда и при всех условиях клиент, положившийся на посредника-банкира подобен человеку, не умеющему управлять машиной и отправившийся в путешествие с умеющим, но едущим не туда, куда ему надо». Хорошо разбирающийся в биржевом деле, он советовал всегда доверять только своим наблюдениям и быть весьма осторожными:

«Мне неоднократно приходилось слышать — часто из женских, но не реже из мужских уст — о конторах, помещающихся на Морской, Садовой и других улицах, читать о том, что такой-то банкирский дом с Мойки продает не только по курсу дня, а свыше курса: клиент назначает 240, а благодетель продает за 247,5; разумеется, что и курс покупки ниже котировки, так что выгода такого клиента почти безгранична. Многие газеты в дни скачек и бегов публикуют «наших фаворитов» — конечно, возможность выигрыша этих фаворитов не исключена, но вполне понятно, что возможны также и проигрыши; кто хочет на бегах основывать игру на таких советах и указаниях поступает просто наивно, но кто на бирже, не отдавая себе отчета, не понимая ни сущности, ни техники биржевой сделки и биржевой спекуляции надеется, что все понимание, знание и расчет будут заменены благорасположением банкира, тот поступает не только наивно, но явно дурно и бессмысленно».

 

👉Различные возможности получать спекулятивную прибыль описывает та же «Коммерческая энциклопедия», в которой приводится классификация маневров спекулянтов, имеющих целью искусственное изменение курса. Список этих маневров представляет интерес, раскрывая механизмы биржевой игры начала ХХ в.:

а) Скупка бумаг. Располагая достаточными капиталами, спекулянты стараются иногда скупить бумаги какой-нибудь категории, чтобы вызвать их недостаток в предложении и соответственное крупное их повышение.

б) Распространение различных слухов — этим спекулянты тоже не пренебрегают. Нередки при этом весьма низменные приемы: подкуп газетных сотрудников, лживые известия, клевета — все это довольно обычные способы вызвать временное колебание курса.

в) Натяжки в отчетах акционерных обществ. Лично заинтересованные в повышении акций директора нередко стараются показать прибыль больше действительной.

г) Приглашение людей с громкими именами в число руководителей акционерного предприятия (с целью повышательного маневра — на толпу это всегда действует обаятельно).

д) Добыча тайных сведений о политических или административных мероприятиях, на бирже еще неизвестных. Соответственно таким сведениям заключаются сделки и затем сведения оглашаются в такой форме, чтобы впечатление получилось особенно сильным.

👉Существует немало «зарисовок», характеризующих конкретные эпизоды биржевой игры на фондовых бир-жах начала ХХ в. Вот одна из них, иллюстрирующая как раз распространение нужной играющим на бирже информации-слуха:

«За 1910–1911 гг. и первую половину 1912 г. сторублевая путилов- ская акция сильно колебалась в курсе и давала простор игре. За один день акция иногда поднималась или падала на пять–шесть рублей; за февраль 1911 г. акция поднялась на четырнадцать руб. За один год стоимость ее поднялась с 58 до 150 руб. В 1912 г. она уже стоила 205 руб. На путилов- ской акции играть было выгодно — в удачный день за два–три часа игры на бирже на небольшой капитал в 200–400 руб. биржевой «заяц» наигрывал 75–100 руб.

Члены правления общества Путиловских заводов играли крупно. Их биржей был банк. Они хорошо знали, почему поднимается или падает ак- ция, и сами создавали колебания в цене. Для мелких держателей в газете «День» и в других газетах в торгово-промышленной хронике появлялись сдержанные заметки о неблагополучии на заводе — заметки со скорбным вздохом; помещали даже серьезные обзоры, констатирующие тяжелое по- ложение металлической промышленности. Акция начинала колебаться. Банк скупал акции у испуганных акционеров по пониженной цене. А за- тем, после некоторого перерыва, неожиданно объявлялось, что в делах завода наступил перелом, вместо вздохов — бодрые ноты. Акция поднималась и попадала по высшей цене на биржу, а оттуда в комоды мелких держателей».