Гипотеза эффективного рынка

Это сокращенный отрывок из монографии, которую я готовлю

Еще один отрывок был опубликован на Смартлабе тут:

https://smart-lab.ru/blog/454396.php

Гипотеза эффективного рынка (Берстайн, 2013) — это набор недоказанных (но довольно правдоподобных) предположений о характере и направленности действия рыночных сил в определенном спектре экономической реальности.

Сторонники гипотезы подчеркивают непредсказуемость результатов экономических транзакций, которая открывает широкие возможности для краткосрочного арбитража, одновременно ограничивая его длительную эффективность. Так, в России в 1990-е годы крупные состояния создавались, в основном, на арбитражных сделках по покупке природных ресурсов по сниженным ценам на внутреннем рынке и перепродаже их на Запад. По мере того, как на разных рынках устанавливалась ценовая конвергенция, возможности для перехода чистой стоимости между продавцом и покупателем снижались.

Чем рынок моложе (т.е. чем меньше временной период от начала первой транзакции, которая характеризует данной рыночное пространство), тем больше в нем неэффективности и возможностей для арбитража (и тем больше времени требуется для структурирования институтов).

На эффективном рынке не бывает “наилучшего” или «единственного” решения. Любую цель (например, максимизацию прибыли) можно реализовать множеством способов (которые определяются используемыми институциональными паттернами). Вне зависимости от того, что уже было сделано, в прошлом были возможности действовать лучше. Неважно, когда совершается покупка. Всегда можно (было) купить дешевле. Не имеет значения, когда происходит продажа. Всегда есть (или будет) возможность продать подороже.

Понять, какие действия оптимальны, а какие нет – невозможно. По крайней мере, в момент, предшествующий транзакции. Оценка определяется результатами. Если они оказались удачными, действиям ретроспективно приписывается положительная оценка. И наоборот: провальный итог может заставить пересмотреть значимость даже казалось бы самого позитивного действия. 

Реверсивность оценок вынуждает экономических агентов рисковать. Любое экономическое решение (или отказ от него) означает принятие риска. Чем сложнее транзакция, тем больше риск.

Поскольку результаты часто оказываются не теми, на которые рассчитывал экономический агент, эффективный рынок невозможен без широко распространенных сожалений об упущенных возможностях. Некоторое психологическое разочарование от решения либо в момент совершения, либо после сделки неизбежно. В социальной психологии это называется “хиндсайтом” (Roese, Vohs, 2012: 411-426) или «задним умом”: ретроспективный детерминизм искажает восприятие уже прошедших событий как хорошо ожидаемых или предсказуемых. Эта психологическая неудовлетворенность заставляет экономических агентов совершенствовать институциональные механизмы оценки и заключения сделки.

Текущие решения не связаны с прошлым. Прошлое не определяет будущее. Между временными периодами нет прямой корреляции. Решение принимается так, как если бы оно было первым: каждый следующий ход (практически) полностью перезапускает игру. Это означает, что невозможно использовать информацию о прошлом для получения арбитражного выигрыша.

Исторические результаты не являются гарантией будущих достижений. Даже если в прошлом были положительные результаты, нет уверенности, что они будут повторены. Верно и обратное: неудачи в прошлом не блокируют потенциальную возможность будущего успеха. Попытки выбрать время транзакции редко оказываются успешными. Это все равно, что пытаться узнать, почему дождь выпал именно в обед, а не ближе к вечеру.

Ни победители, ни проигравшие не могут повторять успех (или терпеть неудачи) чаще, чем предсказывает статистическая погрешность. Предопределенности нет. Можно все сделать “правильно” и проиграть: при неожиданных действиях конкурентов, резком изменении рыночной конъюнктуры или новых административных предписаниях властей возможны потери инвестиций и сбережений. И наоборот, выбрать заведомо “неверное” институциональное решение и неожиданно для всех — выиграть. Рыночные процессы больше похоже на подбрасывание монеты или рулетку с неожиданными победами и незапланированными ошибками и поражениями, чем на шахматы.

Поскольку рыночная ситуация меняется слишком быстро, априорные институциональные стратегии невозможны: чем больше экономический агент полагается на определенный набор институциональных действий, подходящих для конкретных социально-экономических условий, тем хуже будет для него, когда ситуация изменится. Контрагенты могут легко подготовиться к ожидаемым действиям и попытаться навязать невыгодные экономические условия для последующих сделок: как только эффективность некоторой стратегии становится известной всему рынку (или его части), ее тут же массово начинают брать на вооружение, что резко снижает эффективность. Так, если стратегия состоит в покупке определенных классов активов, неожиданно увеличивающийся спрос повышает на них цену, и тем самым изменяет прибыльность стратегии.

Невозможность длительного арбитража означает: в зависимости от тайм-фрейма любое поведение может оказаться успешным. В стратегическом отношении, как минимум, две точки зрения являются “правильными” (поскольку экономические агенты добровольно стремятся к заключению сделки), хотя выигрыш сторон необязательно должен быть одинаковым. Если стабильно выигрывает только одна сторона (покупатель или продавец) за счет монопольной власти или административного принуждения, рынок перестает быть эффективным.

Гипертрофирование ожиданий по поводу рыночного арбитража – одна из причин кризиса. Это похоже на лодку, весь экипаж которой одновременно сгрудился возле одного борта или на танкер, в котором весь груз внезапно сместился в один отсек. В декабре 2014 г. спрос на доллар временами в десятки раз превышал предложение, что привело к сильной девальвации рубля. Экономическое воздействие многократно выросшего спроса можно сравнить с DOS-атакой, когда множество зараженных компьютеров пользователей одновременно пытаются загрузить одну страницу.