Облигации малых компаний стали катализатором больших инвестиционных процессов

«В отличие от инвестиций спекуляции не создают добавленной стоимости: ты выиграл, кто-то проиграл».

Генеральный директор ИК «Иволга Капитал» Андрей Хохрин

В наших пределах, где роль государства в любых экономических процессах сложно переоценить, импульс интереса частных лиц к финансовым рынкам государство и запустило. Причинно-следственная связь была прозрачной: в 2014 г. Россия лишилась внешнего финансирования, и тут же началось массовое вовлечение отечественного частного инвестора в фондовые процессы. Население должно было, видимо, поддержать рублем в первую очередь госзаймы и займы системообразующих компаний на случай нехватки спроса на них.

Пришлось спешно прививать инвестиционную культуру — сначала через индивидуальные инвестиционные счета (сейчас их более миллиона), а с 2018 г. — через снижение налоговой нагрузки на операции с корпоративными облигациями. Второй шаг, когда налогообложение доходов от облигаций было приравнено к налогообложению банковских депозитов, дал превзошедший любые ожидания результат: только за один 2018 г. число брокерских счетов в стране выросло в 1,5 раза, до 2,2 млн.

Но модель, в которой предполагалось, что «любая бабушка» теперь будет покупать акции крупнейших компаний или облигации этих же компаний, и тем более государства, дала неожиданное отклонение. Налоговые послабления для владельцев облигаций (теперь с облигационных купонов НДФЛ не платится, если ставка купона не превышает ключевую ставку более чем на 5%) привлекли на фондовый рынок новый класс эмитентов —компании малого, среднего, крупного, но еще не крупнейшего бизнеса. Раньше их выход на рынок публичных заимствований был не особенно рационален: фактически приходилось включать в купон и налоговую нагрузку инвесторов-физлиц, а это дополнительная пара процентов годовых. Да и самих физлиц, которые и могут покупать подобные облигации, было слишком мало.

2018 год, когда к притоку частных инвесторов добавилось заметное снижение стоимости обслуживания облигационного долга, создал все еще небольшой по объемам, но уже весьма важный сектор розничных облигационных займов. Объем действительно пренебрежимо мал: сектор оценивается в лучшем случае в 50 млрд руб., тогда как весь облигационный рынок России — это 20-25 трлн руб. Однако розничные облигации стремительно создают новую культуру инвестирования.

До недавнего времени понятие «инвестиционная компания» в России сводилось к провайдеру спекулятивных операций на акциях, валютах и срочных контрактах. Т.е. чем-чем, а инвестированием клиенты инвесткомпаний занимались в последнюю очередь. В отличие от инвестиций, спекуляции не создают добавленной стоимости: ты выиграл, кто-то проиграл. Облигационный рынок замещает в портфелях клиентов инвесткомпаний прочие инструменты и делает операции этих клиентов более похожими на нормальные портфельные инвестиции.

Но условные «Газпром» или «Сбербанк» мало причастны к формированию именно инвестиционной культуры. Когда инвесторы в ваш долг — крупные институционалы (банки, пенсионные и инвестфонды), вы говорите с ними на одном, не очень понятном широкой публике языке, и говорите весьма тихо.

Тогда как небольшие компании, которые для размещения своих облигаций вынуждены привлекать к себе внимание широкого круга частных инвесторов, стали невольными проводниками той самой культуры.

Результаты? Год назад рядовой инвестор и не помышлял об участии в первичных облигационных размещениях: брокеры в большинстве не давали таких доступов. Сегодня — пожалуйста, эта опция доступна любому. А это важно, т.к. на первичном размещении облигации в среднем стоят дешевле, чем позже, на вторичных торгах (при размещении облигации конкурируют с кредитами, при вторичном обращении — с депозитами). Интернет наполнен простыми методиками оценки финансового качества компаний-заемщиков, а сайты раскрытия информации, откуда и берутся данные для оценки, стремительно растут в популярности.

Хорошо это или плохо? Очевидно, чтобы инвесторы дали небольшим компаниям денег, простого привлечения внимания недостаточно. Ставка купона — главный аргумент. И это сейчас 11-14% годовых. Инвестор, который в силах разобраться с отчетностью и бизнесом облигационных эмитентов, наверняка в выигрыше. Это хорошо. Но основная часть розничных инвесторов традиционно предпочтет гоняться за ставкой и будет осознавать реалии фондового рынка на своих ошибках и потерях. Это проблема.

Банк России, похоже, быстро осознал происходящее и предлагает законодательные ограничения для неквалифицированных инвесторов в их доступе к финансовым инструментам. Уже в следующем году мы рискуем вернуться к базовой модели, как она, видимо, задумывалась: много частных инвесторов с возможностью покупать малое число ценных бумаг. Госбумаги, бумаги крупнейших корпораций все еще в выигрыше. Но в остальном — все-таки уныние.

И все же сдвиг уже произошел. Частные лица поняли, что фондовый рынок — совершенно небанковские возможности для сбережений и роста капитала. И возможности, часто вполне предсказуемые по своим результатам и прозрачные для оценки.

Созданная розничным облигационным сектором информационная индустрия теперь может только усиливаться. Законодатель закроет доступ к широким возможностям инвестирования на бирже? Инвестиционный спрос частных инвесторов без труда уйдет на краудлендинговые платформы. Или куда-то еще.

Российская банковская отрасль, где госсобственность занимает 75% всего бизнеса, кажется, еще не волне осознала проблему. Бум частных инвестиций, который очень своевременно и уместно оказался поддержан малыми и средними облигационными эмитентами, уже в этом году, видимо, вымоет из системы 2-3 трлн руб. депозитной массы. И в следующем году исход частных денег из банков в пользу многообразия небанковских финансовых инструментов может стать еще более интенсивным.

Источник: