Радость жизни. Философия стоицизма для XXI века. Уильям Ирвин.

Книга «Радость жизни» американского профессора философии Уильяма Ирвина – одна из ключевых книг стоического ренессанса.

Ирвин предпринял образцовую попытку воскресить наследие античных стоиков и научить современных людей жить благой (в стоическом понимании) жизнью.

Еще Ницше называл философские школы Античности «опытными лабораториями, в которых было основательно проверено и до конца продумано немало рецептов искусства жить».

 С тех пор эти рецепты были испробованы много кем, в том числе в России.

 Стоические ценности разделял Лев Николаевич Толстой, пропагандировавший их у себя в Ясной Поляне.

Его младшая дочь вспоминала, как однажды к ней обратилась одна из местных крестьянок:

«А вот книжечка есть такая, мне граф дал. Марк Аврелий называется.

Мне как сделается скучно, или Никита запьет, или хлеба нету, или еще там что, я сейчас достаю эту книжечку, посажу ребят:

“Петька, читай”.

И так хорошо на душе делается, что все забудешь. Вы достаньте себе эту книжечку».

В 1950-х годах ряд стоических принципов были инкорпорированы когнитивно-бихевиоральной терапией.

Так что если вы посещаете психотерапевта, велика вероятность, что вы уже пользуетесь какими-то стоическими психологическими техниками в повседневной жизни.

И все же, центральный тезис стоиков, что одной добродетели достаточно для благой жизни, вызывает у современного человека скорее недоумение, чем вдохновение.

предложи кому-нибудь жить добродетельно – решат, что ты призываешь удалиться в келью с молитвой на устах.

В обыденном языке «стоик» означает теперь кого-то бездушного с мордой кирпичом.

Наглядно опровергая подобные карикатуры на стоицизм, который никогда не сводился к самоистязанию и учил жить полной жизнью, Уильям Ирвин раскрывает потенциал стоической заботы о себе и ближних в современном мире, шаг за шагом показывая, какую пользу несет стоическое понимание роскоши и лишений, наслаждений и личных ценностей, социальной ответственности и человеческого предназначения.

мироощущение римлян, живших в огромной империи, раздираемой социальными и политическими противоречиями, ближе сегодняшнему человеку, тоже живущему в беспокойные времена: мы одинаково нуждаемся в чувстве внутреннего спокойствия и равновесия.

работа Ирвина – превосходное введение в стоический праксис.

Хотя автор открыл для себя стоицизм только под пятьдесят, он сделал свою жизнь произведением стоического искусства с таким энтузиазмом, которому можно только позавидовать.

 Опыт обращения, сопутствовавшие ему осечки и озарения он положил в основу этой книги. 

эта книга «всегда должна быть наготове под рукой у тех, кто хочет жить хорошо».

Пусть она поможет с радостью отразить те удары судьбы, которые современность подготовила стоикам 21 века.

Итак начнем с Жизненного плана.

Чего вы хотите от жизни?

из всего того, к чему вы могли бы стремиться на протяжении жизни, что вы считаете наиболее ценным?

именно высшая цель – первый компонент философии жизни.

 Это означает, что, если у вас ее нет, у вас нет и последовательной жизненной философии.

Почему это важно? Потому что без нее вы рискуете прожить жизнь зря: несмотря на все ваши усилия, все приятные развлечения, которым вы можете предаваться, пока живы, в конечном счете вы проживете плохую жизнь. 

второй компонент философии жизни – это стратегия достижения высшей цели.

Она укажет, как следует вести себя в повседневных делах, максимизируя шансы добиться того, что обладает для вас наибольшей ценностью.

представьте, что вы хотите принять меры против растраты не денег, а жизни.

Вы могли бы обратиться к эксперту, который направлял бы вас, – философу жизни.

 Этот человек помог бы осознать вам жизненные цели и определить, какие из них на самом деле стоящие.

 Он напомнил бы: поскольку цели могут вступать в противоречие, следует решить, каким отдать приоритет.

Затем помог бы рассортировать цели и расположить их в иерархическом порядке.

На вершине будет высшая цель жизни, – ею нельзя жертвовать ради других целей.

И когда вы определитесь с этой целью, философ жизни поможет разработать стратегию ее достижения.

философов жизни в том смысле, о котором говорится здесь в университете вы не найдете.

Так было не всегда.

античные философы давали разные советы относительно того, что следует делать, чтобы достичь хорошей жизни. 

 Ученик Сократа Антисфен основал киническую школу, проповедовавшую аскетический образ жизни.

Другой сократовский ученик, Аристипп, открыл школу киренаиков, защищавшую гедонистический образ жизни.

 Между этими крайностями среди множества других школ мы находим эпикурейскую, скептическую и представляющую наибольший интерес для нас – стоическую, основанную Зеноном Китийским.

Книга Радость жизни адресована тем, кто ищет философию жизни.

Это философия древних стоиков.

Стоическая философия жизни, быть может, и стара, но заслуживает внимания современного человека, желающего вести жизнь одновременно осмысленную и приносящую удовлетворение, то есть хорошую жизнь.

эта книга советует, как жить.

основная причина изучать стоицизм заключается в том, чтобы уметь применять его на практике.

у автора не было резона размышлять над философией жизни.

Его вполне удовлетворяла та, которую по умолчанию разделяет большинство из нас:

проводить свои дни в поисках достатка, социального статуса и удовольствий.

Его жизненную философию, таким образом, можно было бы снисходительно назвать «просвещенным гедонизмом».

Когда автор разменял пятый десяток, обстоятельства сговорились познакомить его со стоицизмом.

Первым таким обстоятельством был вышедший в 1998 году роман Тома Вулфа «Мужчина в полный рост».

Один из его героев случайно открывает для себя философа-стоика Эпиктета и начинает фонтанировать его идеями. Автора это одновременно заинтриговало и озадачило.

Он понял, что стоицизм ближе его аналитическому складу ума, чем буддизм.

Уильям поймал себя на том, что подумываю стать не дзен-буддистом, а практикующим стоиком.

 стоики, как оказалось, пытались изгнать из жизни не эмоции как таковые, а лишь негативные эмоции.

Читая их произведения, Уильям видел людей жизнерадостных и оптимистичных, способных отдаваться простым радостям не меньше других (в то же время оставаясь начеку, чтобы не стать их рабами).

Что еще неожиданнее, это были люди, превозносящие чувство радости как таковое.

стоики жили деятельной жизнью и упорно трудились, чтобы сделать мир лучше.

Сенека отличался исключительной энергией, будучи не только философом, но и успешным драматургом, советником императора и эквивалентом инвестиционного банкира в реалиях I века.

 Марк Аврелий же был, помимо философа, римским императором – быть может, одним из величайших.

Когда Уильям читал о стоиках, его переполняло восхищение этими людьми.

Они были отважными, воздержанными, рассудительными и дисциплинированными.

Стоики практически единодушно согласны, что едва ли мы достигнем хорошей и осмысленной жизни, не преодолев нашу ненасытность.

Также они сходились на том, что замечательный способ перестать постоянно желать большего – убедить себя хотеть только того, что уже имеешь.

стоики стали жертвой оговора.

Узнав о стоицизме, Уильям начал в сдержанной, экспериментальной манере испытывать его в качестве своей философии жизни.

 Перечислю в предварительном порядке некоторые шаги, предстоящие тому, кто сделает стоицизм своей философией жизни.

Вы произведете переоценку жизненных целей.

В частности, раз и навсегда примете стоическое положение, что множество вещей, которых мы желаем, – главным образом славы и богатства, – не стоят того.

Вместо этого вы сконцентрируетесь на достижении спокойствия и того, что стоики называли добродетелью. 

Искомое стоиками спокойствие

отмечено отсутствием негативных эмоций, таких как гнев, горе, тревога и страх, и наличием позитивных, в особенности радости.

Вы будете прилежно разделять вещи на те, которые контролируете, и те, которые не можете, сосредоточив внимание на первых и перестав беспокоиться о вторых.

освоите стоические стратегии, не позволяющие вас расстроить.

Дзен-буддист должен медитировать, что требует одновременно времени и (в некоторых формах) высокого телесного и ментального напряжения.

Стоическая практика, напротив, не обязывает выделять особые промежутки времени для «занятий стоицизмом».

Книга поделена на четыре части. Первая посвящена зарождению философии.

Стоицизм, как мы увидим, был одной из самых популярных и успешных философских школ Античности.

Во второй и третьей частях  разъясняется, как практиковать стоицизм.

 Описаны психологическин техники, созданных стоиками для достижения и поддержания спокойствия.

Приведены их советы, как лучше всего справляться с невзгодами повседневной жизни.

 В завершение, идеи, посетившие Уильяма в ходе собственной практики.

Автор заинтересован в аудитории людей, далеких от академической науки, которых тревожит, не живут ли они напрасно.

К ним относятся те, кто почувствовал, что им недостает связной философии жизни, без которой они бесцельно мечутся между повседневными делами: то, чего они добиваются сегодня, лишь перечеркивает достигнутое вчера.

если бы древние стоики взяли на себя смелость составить руководство для людей XXI века, как вести хорошую жизнь, каким бы оно было? Последующий рассказ – ответ на этот вопрос.

Часть I. Рождение стоицизма.

Глава 1. Философия обретает интерес к жизни.

Сократ прожил выдающуюся жизнь. И умер незаурядно: осужден за развращение афинской молодежи и другие предполагаемые преступления, признан виновным своими же согражданами и приговорен к смерти от яда цикуты.

 Он мог избежать приговора, попросив о помиловании или сбежав после его оглашения. Однако философские принципы не позволяли ему так поступить.

Что до Сократа было тонким философским ручейком, после его смерти превратилось в бурный поток.

он «первый свел философию с неба, поселил в городах, ввел в дома и заставил рассуждать о жизни и нравах, о добре и зле».

Все обстояло так, словно Сократ, умерев, расщепился на Платона и Антисфена, первому завещав свой интерес к теории, а второму – заботу о правильной жизни. 

рост демократии в Древней Греции и Риме вел к тому, что успешную политическую или юридическую карьеру с большей вероятностью делали те, кто умел убеждать.

 Отчасти именно по этой причине обеспеченные греческие и римские родители подыскивали ребенку после школы учителей, которые натаскали бы его в красноречии.

Подобно софистам, философы тоже учили искусству убеждения, но в отличие от них избегали апелляций к чувствам. 

философы считали, что должны научить своих воспитанников не только убеждать людей, но и тому, как хорошо жить самим.

Некоторые родители, желавшие дать своим детям философское образование, нанимали философа в качестве домашнего наставника: так, македонский царь Филипп II позвал Аристотеля воспитывать Александра, впоследствии прослывшего Великим.

в наши дни человек, испытывающий нехватку жизненной философии, может открыть для себя виртуальную философскую школу, читая труды философов, руководивших античными школами.

Во всяком именно к этому призываю Вас.

 Ранние стоики интересовались не только философией жизни, но также физикой и логикой – по той простой причине, что считали эти области знания неразрывно связанными.

Стоики полагали, что люди могут наслаждаться хорошими вещами, которые преподносит жизнь, в том числе дружбой и богатством, но только если не привязываются к ним.

Именно поэтому они считали, что периодически мы должны отвлекаться от этих вещей, мысленно представляя потерю того, что приносит нам удовольствие.

Точно так же, как ключевым элементом самоидентификации современного человека может стать вера, – для древнего грека или римлянина важной частью того, кто он есть, становилась философская принадлежность.

Но, какую бы философию человек в конечном счете ни принял, скорее всего, его жизнь станет лучше, чем если бы он пытался жить – как делает большинство людей – без связной философии жизни вообще.

Глава 2. Первые стоики.

Киники, будучи аскетами, проповедовали весьма экстремальный философский образ жизни.

Киники славились не только мудростью, но и острословием.

Когда Антисфена спросили, какую женщину брать в жены, он ответил, что, какую ни бери, все равно пожалеешь:

«Красивая будет общим достоянием, некрасивая – твоим наказанием».

Учеником Антисфена был Диоген Синопский, который пошел еще дальше, став самым известным киником.

Лучшей приправой Диоген называл голод, поэтому ел и пил не раньше, чем проголодается и почувствует жажду, «поэтому для него ячменная лепешка казалась вкуснее любого самого изысканного блюда, а проточную воду он пил с большим удовольствием, чем остальные – фасосское вино».

На вопрос же, что дала ему философия, Диоген ответил: «Готовность ко всякому повороту судьбы».

стоики произошли от киников, «превратив практическое в теоретическое».

Философская школа Зенона обрела незамедлительный успех.

 Первоначально его последователей звали зеноновцами, но вскоре, поскольку он имел обыкновение читать лекции в Стоа Пойкиле, они стали известны как стоики.

Одной из причин, обеспечивших привлекательность стоической философии, стал отказ от кинического аскетизма: образ жизни стоиков, хоть и тяготел к простоте, все же допускал земные блага.

Этот отказ стоики аргументировали тем, что, избегая «хороших вещей» на кинический лад, они бы только демонстрировали, что на самом деле эти вещи желанны для них.

Стоики наслаждались «хорошими вещами», что им подворачивались, но в то же время готовились с ними расстаться.

Что же тогда следует делать, чтобы достичь того, что стоики назвали бы хорошей жизнью? Быть добродетельным! 

 Как «добродетельным» (то есть совершенным) молотком является тот, что добротно выполняет функцию, для которой предназначен, а именно забивать гвозди, точно так же добродетельный человек хорошо исполняет функцию, для которой предназначены люди.

Быть добродетельным, следовательно, означает жить таким образом, каким нам предназначено – то есть, словами Зенона, в согласии с природой. Достигнув этого, добавят стоики, вы достигнете хорошей жизни.

мы рождены, чтобы быть разумными.

Связь между тремя составляющими своего учения стоики объясняли разными метафорами.

Например, что стоицизм подобен «плодоносному полю, ограда вокруг которого – логика, урожай – этика, а земля и деревья – физика».

Мудрец – это цель, к которой стоики стремятся, даже если им никогда ее не достичь.

Иными словами, статус мудреца в стоицизме примерно такой же, как у Будды в буддизме. Несмотря на то что большинство буддистов даже не надеются стать такими же просветленными, как Будда, созерцание его совершенства может помочь им обрести некоторую толику просветления.

Импортировав стоицизм, римляне приспособили его к своим нуждам. 

главной этической целью греков было достижение добродетели.

 Римские стоики ставили еще одну цель – достижение спокойствия. 

Стоическое спокойствие было психологическим состоянием, отмеченным отсутствием негативных эмоций, таких как горе, гнев и беспокойство, и наличием позитивных, в первую очередь радости.

Для римских стоиков стремления к добродетели и покою образуют собой части добродетельного круга: преследование добродетели обеспечивает некоторую степень спокойствия, что, в свою очередь, облегчает продвижение к добродетели.

можно предположить, и римские стоики, делая акцент на спокойствии в своей философии, пытались отвлечь внимание от эпикурейцев, тоже манивших слушателей перспективой безмятежности.

Выдвинув на первый план спокойствие, стоики сделали свою философию более привлекательной не только для древних римлян, но и, как мне кажется, для современных людей. 

Скажите, что владеете древней стратегией обретения спокойствия, – и собеседник наверняка навострит уши.

Глава 3. Римский стоицизм.

Самыми выдающимися римскими стоиками – и самыми полезными для современного человека – были Сенека, Музоний, Эпиктет и Марк Аврелий.

Лучшим писателем был Сенека, чьи трактаты и письма могут послужить доступным введением в римский стоицизм.

Музоний известен своим прагматизмом: он давал подробные советы относительно того, как практикующие стоики должны питаться, одеваться, вести себя с родителями и даже заниматься сексом.

Сильной стороной Эпиктета был аналитический метод: среди прочего он объяснял, почему стоическая практика может даровать человеку спокойствие.

Наконец, «Размышления» Марка Аврелия, своего рода личный дневник, знакомят читателя с мышлением практикующего стоика: можно увидеть, как он ищет стоические решения повседневных проблем, а также тех, которые стояли перед ним как императором Рима.

Сенека не принимал жизнь со «стоической» покорностью, а активно участвовал в ней.

он был кем-то вроде инвестиционного банкира, сколотившего состояние во многом благодаря финансовому чутью.

 Также он был успешным драматургом, сенатором и наставником и главным советником императора Нерона.

Его называли: величайший литератор со времен Золотого века, фаворит правящей императрицы.

стоики не видели ничего дурного в том, чтобы наслаждаться благами, которые предлагает нам жизнь, покуда мы соблюдаем осторожность в том, как ими наслаждаемся.

В частности, нужно быть готовым отказаться от этих вещей без сожаления, если обстоятельства вынудят к тому.

Советники, пришедшие на смену Сенеке, убедили императора, что тот состоит в заговоре против него, и в 65 году Нерон распорядился, чтобы философ окончил жизнь самоубийством.

Когда друзья, присутствовавшие при исполнении приговора, начали оплакивать его судьбу, Сенека отчитал их. Куда же подевался, спросил он, ваш стоицизм?

Он перерезал вены на руках, но из-за преклонного возраста и истощенности кровь у него текла медленно, поэтому ему пришлось также вскрыть вены на голенях и под коленями.

Тем не менее смерть не наступала. Тогда он попросил друга принести яд, который выпил без фатальных последствий. Наконец его отнесли в баню, где он задохнулся от пара.

В трактате «О блаженной жизни» Сенека объясняет, как лучше всего искать спокойствия.

В сущности, мы должны прибегнуть к нашей способности рассуждать, чтобы избавиться от всего, «что страшило нас или раздражало».

Сенека говорит своему другу Луцилию, что если тот желает практиковать стоицизм, то должен «научиться радоваться». 

Как видим, словосочетание «жизнерадостный стоик» отнюдь не оксюморон.

Гай Музоний, наименее известный из четырех великих римских стоиков, родился около 30 года н. э.

в своей школе Музоний вел занятия в форме сократического диалога с учениками. 

В годы правления Нерона Музоний находился в зените славы и влияния.

Но, Нерон заключил его в тюрьму, а затем отправил в изгнание (согласно Тациту, настоящей причиной была зависть Нерона к философской славе Музония).

Находясь в изгнании на необитаемом острове Гиар, Музоний принялся изучать крошечный остров и его обитателей, редких рыбаков.

Вскоре он обнаружил пресный родник, благодаря чему остров стал пригоднее для жизни. 

После смерти Нерона Музоний вернулся в Рим.

Позднее император Веспасиан изгнал из столицы всех философов, но для Музония, похоже, сделал исключение.

Однако позже он вновь угодил в ссылку. Прожил 70 лет (30-100 годы н.э).

Согласно Музонию, философией заниматься необходимо – ибо посредством чего еще мы можем рассчитывать на хорошую жизнь?

Музоний также полагал, что философская практика требует от человека энергичного участия в общественных делах.

Эпиктет, самый знаменитый из учеников Музония, родился рабом где-то между 50 и 60 годом н. э.

В юности он, по собственным словам, ходил и расспрашивал людей, заботятся ли они о душе. 

После смерти Нерона Эпиктету даровали свободу. Он основал философскую школу, но был изгнан Домицианом вместе с остальными римскими философами.

 Тогда он перенес школу в Никополь, располагавшийся на западе современной Греции.

После убийства Домициана стоицизм вновь обрел былую респектабельность и даже вошел в моду среди римлян.

Эпиктет к тому времени прослыл ведущим учителем стоицизма.

Он описывает идеального ученика как того, кто стремится «быть неподверженным страстям и невозмутимым» и будет удовлетворен, если сможет «проводить жизнь неподвластным препятствиям и неподвластным печалям».

Cтоическая школа, утверждал он, должна быть подобна врачебному кабинету, который пациенты покидают в дурном расположении, а не в хорошем, так как любое лечение, несущее пациенту выздоровление, наверняка принесет ему и дискомфорт.

его лекции были «уроками диалектики – приглашением к аудитории исследовать самих себя»^.

По Эпиктету, главным предметом философии должно быть искусство жизни:

как дерево служит материалом плотнику, а бронза – скульптору, ваша жизнь должна быть тем материалом, на котором вы оттачиваете искусство жизни.

Более того, подобно тому, как опытный плотник учит подмастерьев, демонстрируя разнообразные техники для создания вещей из дерева, Эпиктет обучал учеников искусству жизни, показывая техники, посредством которых можно сделать что-нибудь со своей жизнью.

«Поутру следует сказать себе: сегодня мне придется столкнуться с людьми навязчивыми, неблагодарными, заносчивыми, коварными, завистливыми, неуживчивыми.

 Эти свойства проистекают от незнания ими добра и зла».

Эти слова принадлежат самому могущественному на тот момент человеку в мире – Марку Аврелию, императору Рима.

Благодаря его высокому положению мы знаем о Марке Аврелии больше, чем о любом другом римском стоике.

Марк Аврелий родился в 121 году. 

Подростком он научил сочетать дни, полные напряженной деятельности, с периодами расслабления, а также противостоять, всегда «оставаясь верным себе», болезни и боли.

Когда Марку исполнилось 16, император Адриан усыновил его дядю по материнской линии Антонина, который, в свою очередь, усыновил юного философа.

 С того момента, как юный Марк Аврелий приобщился ко двору, он получил политическую власть и, когда Антонин стал императором, фактически оказался его правой рукой.

Однако он не позволял этой власти вскружить себе голову: в течение тринадцати лет, пока Марк Аврелий был ближайшим помощником Антонина, он не дал ни одного повода думать, что жаждет единоличного правления.

 Более того, когда Антонин умер и власть перешла Марку, он назначил соправителем Луция Вера.

Впервые в истории во главе Римской империи стояло два императора.

По сравнению с большинством римских императоров Марк Аврелий был исключительно хорош.

Во-первых, он проявлял чрезвычайную сдержанность в отправлении своей власти.

Говорят, ни один император не выказывал Сенату большего уважения. Он следил, чтобы государственные средства не тратили впустую.

Историк Эдуард Гиббон назвал Марка Аврелия последним из «пяти хороших императоров» (остальными четырьмя были Нерва, Траян, Адриан и Антонин), в правление которых с 96 по 180 год «положение человеческого рода было самое счастливое и самое цветущее» во всемирной истории.

Каждый из пяти императоров заслуживает быть помещенным в ряду славнейших правителей, когда-либо живших на свете».

Марк Аврелий – редкий пример царя-философа и, быть может, единственный пример философа, которого подданные хотели видеть своим царем.

В зрелые годы Марк Аврелий остро нуждался в покое, который мог дать стоицизм.

Он был болен – вероятно, язвой. Семейная жизнь служила для него источником страданий: супруга, вероятно, была ему неверна, а из четырнадцати детей выжили только шестеро.

 Государственные дела тоже шли так себе. Во время правления Марка Аврелия рубежи империи сотрясали многочисленные восстания, и часто он лично возглавлял кампании против непокорных народов.

Против него поднимали мятежи и его собственные подданные.

 Подчиненные обращались к нему с непочтительностью, которую он «спокойно переносил».

Граждане травили о нем анекдоты, но безнаказанно. В годы его правления империю также поразили чума, голод и такие стихийные бедствия, как землетрясение в Смирне.

Ввиду всего этого он с полным основанием в «Размышлениях» заключает, что «искусство жизни более напоминает искусство борьбы, нежели танцев»

Но, среди стольких ужасных и небывалых событий он и сам остался в живых, и сохранил державу.

Стоицизм Марка Аврелия мог стать таким же благом для философии, каким обращение императора Константина для христианства.

 Однако он не проповедовал свои взгляды. Не читал согражданам лекций о пользе стоической практики, не знакомил их со своими философскими трудами.

 «Размышления» были личным дневником, изначально носившим заглавие «К самому себе»; изданы посмертно.

И хотя император, похоже, подтолкнул многих римлян называть себя стоиками – в надежде втереться к нему в доверие – массовым увлечением это не обернулось.

 Таким образом, в определенном смысле с Марком Аврелием римский стоицизм достиг зенита.

Сегодня, непопулярность стоицизма объясняется, В первую очередь тем, что современные люди редко видят необходимость в жизненной философии.

Вместо этого они обычно целыми днями работают, чтобы позволить себе гаджет последней модели, пребывая в твердой уверенности, что лишь покупка достаточного количества вещей гарантирует жизнь, одновременно осмысленную и приносящую удовлетворение.

Более того, даже если их осенит, что в жизни есть нечто большее, чем шопинг, едва ли они обратятся в поисках жизненной философии к стоицизму.

Часть II. Психологические техники стоиков.

Глава 4. Негативная визуализация. Как подготовиться к наихудшему?

Представляя неприятности, мы уменьшаем их воздействие на нас, когда, несмотря на принятые меры, они все же произойдут: «Тот, кто увидел зло в будущем, лишает его силы в настоящем»^.

 Несчастья, особенно тяжелы для тех, кто помышлял «лишь о счастливом».

Мы, люди, несчастны в значительной степени потому, что ненасытны.

Приложив немалые усилия, чтобы заполучить объект своих желаний, обычно мы теряем к нему интерес.

 Вместо того чтобы приносить нам удовлетворение, он быстро наскучивает – и мы кидаемся утолять новые, еще более сильные желания.

это феноменгедонистической адаптацией.

Гедонистическая адаптация затрагивает и близкие отношения.

 Мы можем встретить свою вторую половину и после череды ухаживаний вступить в брак. Однако после кратковременного супружеского счастья нам начнут бросаться в глаза недостатки партнера, а вскоре полезут мысли о новых отношениях с кем-то другим.

В погоне за удовлетворенностью люди оказываются на своего рода беговой дорожке.

Неосуществленное желание вызывает недовольство.

Мы изо всех сил стараемся исполнить его – в надежде, что это принесет удовлетворение.

 Проблема, однако, в том, что, получив желаемое, мы привыкаем к его наличию и в результате перестаем желать – или, по крайней мере, находим не столь желанным, как прежде.

Поэтому остаемся такими же неудовлетворенными, какими были прежде.

Следовательно, один из ключей к счастью – остановить процесс гедонистической адаптации.

нужна такая техника, которая заставляла бы желать того, что у нас уже есть. 

кратчайший путь к счастью – научиться желать то, что уже имеешь. 

Стоические философы советовали периодически воображать потерю того, что вам дорого: например, что жена ушла от вас, машину угнали, а с работы уволили.

Поступая так, полагали стоики, мы будем дорожить супругой, автомобилем или работой сильнее, чем обычно.

Эта техника негативной визуализации. 

это самое полезное, что есть в психологическом арсенале стоиков.

как не пасть жертвой горя в будущем?

Нужно предвидеть события, которые могут ее заставить горевать.

Нужно помнить, что мы всё «получили взаймы» у фортуны, которая может что угодно забрать обратно без разрешения и уж тем более без предупреждения.

Вот почему «мы всех своих близких ‹…› должны любить, понимая, что нам не обещано ни постоянного, ни даже длительного общения с ними».

Таким образом, радуясь обществу близких, следует периодически отвлекаться и уделять время размышлению о том, что этой радости рано или поздно придет конец.

Эпиктет призывал не забывать, когда мы целуем своего ребенка, что тот смертен и дан нам «на настоящее время, не как не могущее быть отнятым и не навсегда».

 Непосредственно во время поцелуя стоит сосредоточиться на мысли, что завтра ребенка может не стать.

Помимо смерти родных стоики также призывали иногда представлять потерю друзей вследствие смерти или размолвки.

 При прощании с другом Эпиктет советует говорить себе: это расставание может стать последним^.

 Тогда мы будем в меньшей степени пренебрегать друзьями и получим от дружбы гораздо больше удовольствия.

Среди всех смертей, которые следует мысленно созерцать, должна быть и наша собственная.

мы должны время от времени делать паузу в повседневных делах и напоминать себе, что не будем жить вечно, а значит, завтра может не настать.

 Вместо того чтобы превратить вас в гедониста, такое размышление поможет увидеть, как чудесно быть живым и иметь возможность посвятить день тому, чем вы занимаетесь.

Это сократит риск растратить дни впустую.

Иными словами, рекомендуя проживать каждый день как последний, стоики добиваются изменения не наших поступков, но настроя, с которым те совершаются. 

представлять собственную смерть может заметно увеличить наслаждение от жизни.

Помимо расставания с жизнью стоики советовали воображать потерю имущества.

В свободные минуты многие поглощены мыслями о том, чего хотят, но не имеют. Было бы гораздо полезнее, проводить это время, размышляя обо всем, что у вас есть, и о том, как бы этого могло не хватать.

Попробуйте представить, каково вам будет, если вы лишитесь собственности (в том числе дома, машины и банковского счета), способностей (в том числе говорить, слышать, ходить, дышать и глотать) и, наконец, свободы.

Порадовавшись, что стакан наполовину полон, а не полностью пуст, стоик выразит признательность за то, что у него вообще есть стакан: в конце концов, его могли разбить или украсть.

Тот, кто овладел стоической игрой в совершенстве, затем обратил бы внимание, до чего чудная вещь эти стеклянные сосуды: дешевые и весьма прочные, не портят вкуса содержимого и – о чудо из чудес! – позволяют разглядеть, что в них налито.

Пусть это звучит глуповато, но того, кто не утратил умения радоваться, мир не перестает удивлять.

Негативная визуализация служит мощным противоядием от гедонистической адаптации.

 Сознательно размышляя о потере того, что нам дорого, можно научиться вновь дорожить этим, воскресив в себе способность к радости.

Детей легко обрадовать в том числе потому, что для них нет практически ничего само собой разумеющегося.

 Для них мир полон неведомого и удивительного. Им пока невдомек, как он устроен: бывает, то, что окружает их сегодня, назавтра загадочным образом исчезает.

 Сложно принимать нечто как должное, если даже не уверен, сколько оно просуществует.

Но по мере взросления дети пресыщаются.

чтение молитвы перед едой (и любой благодарственной молитвы в целом) – это форма негативной визуализации.

Прежде чем приступить к трапезе, произносящий молитву делает паузу, чтобы напомнить себе, что еды могло не быть и тогда собравшиеся голодали бы.

И даже если еда в наличии, ему могло не посчастливиться разделить ее со всеми, кто сейчас за обеденным столом. Прочитанная с такими мыслями молитва способна превратить рядовой прием пищи в повод для торжества.

можно практиковать негативную визуализацию, наблюдая чужие неприятности и размышляя о том, что они могли случиться и с вами.

проективная визуализация поможет увидеть относительную незначительность неприятностей, случающихся с нами, и тем самым не даст им потревожить наше спокойствие.

несколько раз в день или неделю стоик приостанавливается в своем наслаждении жизнью, чтобы представить, как абсолютно все, что приносит ему удовольствие, может быть отнято.

Кроме того, есть разница между тем, чтобы представлять что-то плохое и тревожиться из-за этого.

практика негативной визуализации, помогая ценить мир, одновременно подготавливает к его изменениям.

практиковать негативную визуализацию – значит созерцать непостоянство окружающей действительности, поэтому отец, практикующий ее как следует, сделает два вывода: ему повезло иметь дочь, но неизвестно, как долго, поэтому нужно быть готовым потерять ее.

практикуя негативную визуализацию, мы можем надеяться обрести то, что Сенека называл главным благом стоицизма, – «огромную радость, ровную и безмятежную».

Созерцая бренность всего в мире, мы вынуждены признать, что каждый раз, делая что-то, можем делать это в последний раз, и осознание этого придает нашим действиям значимость и глубину.

Глава 5. Дихотомия контроля. Как стать неуязвимым?

«совместить счастье и тоску по отсутствующему невозможно.

Лучшая стратегия получения того, что вы хотите – научиться хотеть только легко достижимых вещей, а в идеале тех, в достижении которых вы можете быть уверены.

Что-бы обрести радость, измените самих себя – точнее, свои желания.

если вы ищете удовлетворенности, лучше и проще изменить себя и то, чего вам хочется, чем мир вокруг.

всякое желание того, что вне нашей власти, чревато нарушением спокойствия: не получив желаемого, мы расстроимся, а его получение будет сопряжено с тревогой.

(рис.)

из существующих вещей одни нам подконтрольны целиком, другие неподконтрольны вообще, третьи подконтрольны, но не целиком.

Например, полностью нам неподконтрольные (взойдет ли завтра солнце) и подконтрольные, но не полностью (победа в теннисном матче).

глупо тратить время на то, чтобы беспокоиться о вещах, не зависящих от нас: в этом случае всякие хлопоты тщетны. Вместо этого следует заботиться о вещах, которые от нас зависят, поскольку мы способны претворить их в жизнь или предотвратить. 

имеет смысл тратить время и силы на вещи, которые мы контролируем целиком.

прежде всего над целями, которые мы ставим перед собой.

мы в той же степени контролируем свой характер.

Помешать нам достичь доброты и достоинства можем только мы сами.

 Целиком в нашей власти воспрепятствовать тому, чтобы в нашей душе поселились низость и вожделение.

Ничто не мешает нам смирить гордыню, подняться над наслаждениями и страданиями, не искать популярности и сдерживать вспыльчивость. Кроме того, в наших силах не ворчать, быть заботливыми и открытыми.

Так, целью игры в теннис будет не победа в матче (нечто внешнее, что человек контролирует лишь частично), а игра на пределе возможностей (нечто внутреннее, над чем он имеет полный контроль). 

поставив перед собой цель играть на максимуме, мы получаем важное преимущество (уменьшаем возможные переживания).

Стоики, например, порекомендовали бы, чтобы я обеспокоился тем, любит ли меня жена, хотя это и не в моей полной власти. Однако, обеспокоившись этим, я не должен ставить перед собой внешней цели (например, заставить ее полюбить меня).

моя цель должна быть внутренней: вести себя, насколько это в моих силах, достойным любви образом.

Интернализируя свои цели в повседневной жизни, стоик способен сохранять безмятежность в ситуациях, которые контролирует лишь отчасти.

Думаю, особенно важно интернализировать цели, если «внешний провал» – обычное дело в вашей профессии.

Англ. external failure – неисправность, вызванная внешними факторами, а не внутренними дефектами. 

(Рис. 2 Трихотомия контроля)

Боязнь провала – это свойство психики, поэтому неудивительно, что, изменяя наше психологическое отношение к «провалу» (посредством тщательного отбора целей), мы можем повлиять на то, в какой степени его боимся.

интернализация целей – очевидный шаг для того, кто, подобно стоикам, хочет заботиться только о том, что контролирует, и сохранять спокойствие, прилагая усилия, которые могут потерпеть крах (во внешнем смысле слова).

Цель стоика  не изменить мир, а сделать все возможное, чтобы добиться определенных изменений.

Глава 6. Фатализм. Отпустить прошлое… и настоящее.

Если мы стремимся к хорошей жизни, то должны желать не того, чтобы события соответствовали нашим желаниям, а заставить желания соответствовать событиям.

Жизнь древних римлян, таким образом, была подобна договорным скачкам: богини уже знали, кто победит, а кто проиграет в этом жизненном состязании. 

Однако, несмотря на их детерминизм, несмотря на веру в то, что все случившееся должно было случиться, древние не были фаталистами в отношении будущего.

проповедуя фатализм, стоики советовали быть фаталистами в отношении не будущего, но прошлого и настоящего.

фатализм в отношении прошлого и настоящего любопытным образом связан с негативной визуализацией. Практикуя ее, мы размышляем, как наша ситуация могла бы стать хуже, чтобы заставить себя ценить то, что имеем. 

Великие стоики, Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий: не нуждающиеся для удовлетворения практически ни в чем, они постоянно стремились к чему-то.

Более того, стоики не видели ничего дурного в том, чтобы наслаждаться обстоятельствами: Сенека даже советует «со вниманием относиться и ко всем прочим вещам, делающим жизнь красивее и удобнее».

Глава 7. Самоотречение. О темной стороне удовольствий.

нужно не только жить, как если бы мы попали в сложную ситуацию, но и вызывать ее самостоятельно.

 В частности, заставлять себя испытывать дискомфорт, которого можно было бы легко избежать. Скажем, одеваться в прохладную погоду недостаточно тепло.

Можно периодически доводить себя до жажды и голода, а также спать на чем-то жестком.

Приветствуйте некоторую степень дискомфорта в своей жизни.

три преимущества добровольного дискомфорта.

Во-первых, погружая себя в добровольный дискомфорт – например, выбирая холод и голод тогда, когда можно быть сытым и в тепле, – мы закаляем себя против будущих бедствий.

дискомфорт можно рассматривать как своего рода вакцину.

Или, как страховой взнос: если мы позже станем жертвой несчастья, то испытаем значительно меньший дискомфорт, чем в случае его неуплаты.

Второе преимущество приходит не в будущем, а незамедлительно.

 Человек, регулярно переносящий небольшие неудобства, будет увереннее и в том, что перенесет бОльшие, поэтому перспектива испытать их в будущем не окажется для него источником беспокойства в настоящем.

Третье преимущество добровольного дискомфорта: оно учит дорожить тем, что у нас уже есть. 

Стоики советуют иногда воздерживаться и от других, относительно безобидных удовольствий.

Например, от бокала вина – не из боязни стать алкоголиком, а чтобы научиться самоконтролю. 

самоконтроль — одна из важнейших черт, которые требуется приобрести. 

Так, между наслаждением едой и обжорством довольно тонкая грань.

А еще существует опасность привязаться к тому, что приносит удовольствие, поэтому, даже наслаждаясь приятными вещами, мы должны быть начеку.

Но, сила воли похожа на мышцу: чем больше ее тренируешь, тем она сильнее.

А, отказ от наслаждений сам по себе может приносить наслаждение.

Глава 8. Медитация. Самонаблюдение в стоицизме.

участвуя в повседневных делах, играйте одновременно роль участника и наблюдателя.

внутри нас должен быть стоик-страж, наблюдающий за нами и комментирующий наши достижения на стезе стоицизма. 

Помимо событий дня часть медитации можно посвятить прохождению своего рода мысленного чек-листа.

Практикую ли я психологические техники, рекомендованные стоиками?

Занимаюсь ли периодически негативной визуализацией?

Провожу ли различие между подконтрольными мне вещами, неподконтрольными и находящимися под частичным контролем?

Не забываю ли интернализировать свои цели?

Не зацикливаюсь ли на прошлом и сосредоточен ли вместо этого на будущем?

Ограничиваю ли себя сознательно в чем-либо? Попробуйте также оценить, получается ли следовать советам стоиков в повседневных делах.

Согласно стоикам, практика стоицизма влияет не только на мысли и желания бодрствующих людей, но и на сны.

Зенон предполагал, что по мере совершенствования в стоицизме мы перестанем видеть сновидения, в которых наслаждаемся постыдными вещами.

Однако важнейший признак продвижения в стоической философии – изменение эмоциональной жизни.

вы начнете испытывать меньше негативных эмоций, а также реже желать, чтобы все было иначе, и чаще наслаждаться сложившимся порядком вещей.