Копипаст | История девальваций: Аргентинское песо

А на другом конце мира страдала Аргентина. Режим там был не то чтобы кровавый, нет, вполне демократический, по меркам развивающихся стран, режим. Свою хунту аргентинцы уже свергли в 1982 году, и в 2001-м, когда до Аргентины докатились наконец волны восточноазиатских и московских дефолтов, ею управлял законно и демократически избранный в 1999 году президент Фернандо де ла Руа. 

Аргентина 1990-х, как и Индонезия, была любимицей инвесторов и экономистов из Всемирного банка и МВФ: молодая демократия с перспективной, быстрорастущей экономикой. Экономический рост в два срока либерального президентства Карлоса Менема, большого друга Клинтона, был неровным, но в некоторые годы доходил до 8% и даже до 10%. Одной из главных причин этого процветания было то, что в начале 1990-х правительство Аргентины по совету МВФ и Всемирного банка специальным законом намертво привязало курс аргентинского песо к американскому доллару один к одному. Это должно было повысить инвестиционную привлекательность страны и спасти от гиперинфляции – главного ужаса времен перехода к демократии в 1980-е. И в отличие от Индонезии Аргентина от этого курса не отступала до самого краха.

Чтобы поддерживать долларовый паритет, Аргентина то и дело занимала у МВФ, Всемирного банка и других толстяков. Сначала все, включая инвесторов, радовались стабильности. Но к концу 90-х Аргентина стала дорогой и по этой причине неконкурентоспособной в международном разделении труда страной с внешним долгом $180 млрд.

Кризис в Азии и России 1998 года подорвал доверие инвесторов ко всем развивающимся странам. Денег в аргентинской экономике стало меньше. Почти одновременно закончились деньги от многолетней программы приватизации госпредприятий. Зато не закончился долг: он превысил 50% ВВП. В этот же год Бразилия девальвировала реал на 30% и обыграла Аргентину как экспортер и страна для вывода производства, а доллар на 25% подорожал по отношению к новорожденному евро, и аргентинский экспорт в Европу тоже стал слишком дорогим, а выручка от него уменьшилась. В 1999 году в Аргентине начался экономический спад – -3%, который продолжился и в 2000 году – -0,8%, и в 2001 году – -4,5%. Агентства понизили кредитные рейтинги Аргентины. Кредиторы перестали давать стране в долг. 

МВФ очень хвалил Аргентину и за приватизацию, и за либеральную экономическую политику, и за валютный паритет. Пока вдруг не выяснилось, что в первый год нового века ей нечем платить старушкам-процентщицам. Но МВФ не мог сказать: не платите процентщицам. Он сказал: давайте экономить, лучше не платите вашим старушкам. Правительство принялось экономить. В конце 2001 года оно не выплатило больше миллиона пенсий: пенсионные деньги пришлось срочно отправить на выплаты процентов по долгам, а других денег в этот момент не было. Начались народные протесты.

Правительство Аргентины предложило кредиторам оттянуть сроки выплат по долгам в обмен на увеличение по ним процентов. Не помогло. Разговоры о девальвации песо закончились попыткой всего населения страны дружно забрать свои деньги из банков – пока еще можно отхватить побольше, по выгодному искусственному курсу, потом-то мало ли что. Деньги не просто снимали, а переводили на зарубежные счета в иностранные банки: сохранней будут.

Тогда либералы-рыночники из аргентинского правительства, переступив через себя, пошли на нерыночные меры: заморозили вклады и жесточайшим образом ограничили снятие наличных и покупку валюты. После этого 19 декабря 2001 года недовольные вышли на улицы. Начались разгромы и массовые грабежи супермаркетов и торговых центров. Президент де ла Руа объявил чрезвычайное положение. Народ не послушался и еще более массово вышел на улицы. Во время столкновений погибло 30 человек. Но сильно бить и стрелять в народ полиция и армия не стали – за это только что на их глазах судили офицеров времен хунты. К тому же чуть ли не большинство протестующих были женщины, они заполнили улицы городов и колотили по пустым кастрюлям: дайте купить еды, не на что купить еды. Бабий бунт, одним словом.

21 декабря президент де ла Руа подал в отставку и улетел на вертолете прямо из окруженного народом дворца Каса-Росада, с балкона которого Эвита в былые времена пела, чтобы Аргентина по ней не плакала. Вертолет с президентом, бегущим из дворца, стал таким же символом для переломного года Аргентины, как вертолет с Чаушеску над зданием ЦК в восставшем Бухаресте. В это время министр экономики Аргентины изнывал в приемных боссов МВФ, Всемирного банка и американского Финрезерва, но его не принимали. 

Временный президент Аргентины, избранный сенатом, губернатор одной из провинций Адольфо Родригес Саа в прямом эфире и под радостные крики народа объявил дефолт Аргентины по большей части аргентинского долга ($132 млрд) и через несколько дней подал в отставку. И только тогда следующий временный президент, тоже назначенный сенатом, в первые же дни нового, 2002 года отказался от паритета и изменил курс с одного песо за доллар до 1,4. А заодно принудительно перевел все валютные счета и вклады в песо, а затем и вовсе отпустил песо на свободу. 

На свободе песо достиг к лету 2002 года курса 4 за доллар, то есть упал в 4 раза. Все это сопровождалось падением ВВП на 10%, инфляцией 80%, банкротствами, бездомными, безработными, сирыми и убогими. И военную хунту к власти аргентинцы не потребовали только потому, что недавно от нее избавились и никаких иллюзий на ее счет не питали. 

С лета 2002 года курс опустился до трех песо за доллар и при помощи рыночных и не очень рыночных механизмов оставался таким до 2008 года, когда в кризис снова вырос до четырех. 

Зато в мае 2003 года выбрали президентом левого Нестора Киршнера, аргентинского Путина, который в течение четырех лет своего правления выводил Аргентину из кризиса, пользуясь подешевевшей валютой, рабочей силой, сброшенным налоговым грузом и ростом цен на главные товары аргентинского экспорта – сою, пшеницу, мясо. В отличие от своего российского аналога 2007 года Нестор не остался на второй срок и ушел на пике своей популярности, выставив на выборы преемницу и жену Кристину Киршнер. Сам он собирался вернуться на выборах в 2011 году, но за год до них умер. Сейчас Кристина управляет Аргентиной второй президентский срок. 

Аргентинский режим как был до девальвации, так и остался после – президентским и демократическим, но сильно полевел, использует в экономике множество нерыночных инструментов и ограничений – отчасти потому, что после дефолта в отличие от России так и не урегулировал отношения с кредиторами, толком не расплатился, и свободный доступ на рынки капитала для Аргентины закрыт.

Максим Саморуков, Александр Баунов | slon.ru