Копипаст
Кто бы мог подумать, что спустя шесть лет после мирового финансового кризиса большинство стран с развитой экономикой все еще будут плавать в алфавитном супе – ZIRP, QE, CE, FG, NDR, U-FX Int – нетрадиционных денежно-кредитных политик? Ни один центральный банк до 2008 года не рассматривал ни одну из этих мер – политику нулевой процентной ставки, количественное смягчение, кредитное смягчение, политику «опережающей индикации», отрицательный уровень депозитных ставок и неограниченные валютные интервенции соответственно. Сегодня они стали одним из основных инструментов для регуляторов.
Действительно, только за последний год-полтора Европейский центральный банк принял свою собственную версию FG («опережающей индикации»), а затем перешел к ZIRP (политике нулевой процентной ставки), после чего принял CE (смягчение кредита), а после решил попробовать NDR (отрицательный уровень депозитных ставок). В январе он в полной мере принял политику QE (количественное смягчение). И сейчас ФРС, Банк Англии, Банк Японии, ЕЦБ и другие центральные банки более мелких развитых экономик, вроде Национального банка Швейцарии, полагаются на эти нетрадиционные меры.
Одним из результатов этого глобального активизма денежно-кредитной политики в последние годы стал бунт псевдо-экономистов и рыночных халтурщиков. Это сборище экономистов «австрийской» школы, радикальных монетаристов, сторонников возвращения золотого стандарта и Bitcoin-фанатиков раз за разом предупреждало, что такое значительное увеличение мировой ликвидности приведет к гиперинфляции, коллапсу доллара США, заоблачным ценам на золото и в конечном итоге к гибели не обеспеченных золотом валют от рук их криптовалютных конкурентов.
Ни одно из этих страшных предсказаний не подтвердилось на практике. Инфляция невелика и продолжает падать практически во всех странах с развитой экономикой; центральные банки всех развитых экономик не в состоянии достичь своей цели – явной или неявной – на уровне 2% инфляции, а некоторые пытаются избежать дефляции. Кроме того, стоимость доллара резко выросла по отношению к иене, евро и большинству валют развивающихся рынков. Цены на золото после их обрушения в 2013 году упали с $1900 за унцию до $1200. И Bitcoin показал худшие результаты среди валют в 2014 году, его стоимость снизилась почти на 60%.
Конечно, большинство тех прорицателей едва ли имеют даже базовые представления об экономике. Но это не помешало им оказывать влияние на общественные дискуссии. Так что стоит себя спросить, почему они так поразительно ошиблись.
Суть их ошибки заключается в смешении причины и следствия. Центральные банки все активнее принимали нетрадиционную денежно-кредитную политику потому, что после 2008 года восстановление было крайне анемичным. Такая политика необходима для противодействия дефляционному давлению, обусловленному необходимостью болезненного избавления от закредитованности после наращивания крупного государственного и частного долга.
Например, в большинстве стран с развитой экономикой по-прежнему наблюдается очень большой спад производства, когда и объемы выпуска, и спрос значительно ниже потенциала; поэтому влияние фирм на ценообразование ограничено. Рынки труда довольно вялы: слишком много безработных и слишком мало доступных рабочих мест, а между тем торговля, глобализация и трудосберегающие технологические инновации все больше сокращают рабочие места и зарплаты, создавая дальнейшие препятствия спросу.
Более того, заметно ослаблены и рынки недвижимости, где бум сменился спадом (в США, Великобритании, Испании, Ирландии, Исландии и Дубае). А вздувшиеся пузыри на других рынках (например, в Китае, Гонконге, Сингапуре, Канаде, Швейцарии, Франции, Швеции, Норвегии, Австралии, Новой Зеландии) представляют собой новый риск, так как их коллапс потащит за собой вниз цены на жилую недвижимость.
Товарные рынки тоже стали источником дефляционного давления. Сланцевая энергетическая революция в Северной Америке привела к снижению цен на нефть и газ, а замедление роста Китая подорвало спрос на широкий круг товаров, в том числе железную руду, медь и другие промышленные металлы, предложение которых велико после многих лет высоких цен, способствовавших инвестициям в новые мощности.
Замедление Китая, наступившее после многих лет избыточных инвестиций в недвижимость и инфраструктуру, также вызывает глобальное товарное перенасыщение. Например, избыток производственных мощностей в металлургии и цементной отраслях Китая и резкое сокращение внутреннего спроса в этих секторах подпитывают дальнейшее дефляционное давление на мировые промышленные рынки.
Растущее неравенство доходов – за счет перераспределения доходов от тех, кто больше тратит, к тем, кто больше экономит – обострило дефицит спроса. Такую же роль сыграла асимметричная корректировка между экономиками-кредиторами, которые много сберегают и не испытывают потребности тратить больше, и экономиками-должниками, чьи чрезмерные расходы сталкиваются с таким рыночным давлением, но которые теперь вынуждены больше экономить.
Проще говоря, мы живем в мире, в котором слишком много предложения и слишком мало спроса. Результатом является постоянное антиинфляционное, если не дефляционное давление, несмотря на агрессивное денежно-кредитное смягчение.
Неспособность нетрадиционной денежно-кредитной политики предотвратить резкую дефляцию отчасти отражает тот факт, что такая политика стремится ослабить валюту, тем самым улучшая чистый экспорт и ускоряя инфляцию. Это, однако, игра с нулевой суммой, при которой дефляция и рецессия просто экспортируются в экономики других стран.
Возможно, еще важнее возникшее глубокое несоответствие между монетарной и налогово-бюджетной политикой. Чтобы быть эффективным, денежно-кредитное стимулирование должно сопровождаться временным налогово-бюджетным стимулированием, которого сейчас не хватает во всех крупных экономиках. И еврозона, и Великобритания, и США с Японией в той или иной степени ориентируются на жесткую бюджетную экономию и консолидацию.
Даже Международный валютный фонд правильно указал, что одним из решений для мира со слишком большим предложением и маленьким спросом должны быть государственные инвестиции в инфраструктуру, которой не хватает – или которая рушится – в большинстве стран с развитой экономикой и на развивающихся рынках (за исключением Китая). При том что долгосрочные процентные ставки в большинстве стран с развитой экономикой приближаются к нулю (а в некоторых случаях даже отрицательны), аргументы в пользу расходов на инфраструктуру действительно убедительны. Но разнообразные политические ограничения – в частности, тот факт, что в экономиках с недостатком денег правительства сокращают вначале капитальные вложения, а потом уже зарплаты бюджетникам, субсидии и другие текущие расходы – сдерживают столь нужный инфраструктурный бум.
Все это создает предпосылки для дальнейшего медленного роста, долгого застоя, замедления инфляции и даже дефляции. Вот почему при отсутствии адекватной налоговой и бюджетной политики для борьбы с недостатком совокупного спроса нетрадиционная денежно-кредитная политика будет оставаться центральным элементом макроэкономического ландшафта.
штанишки протираешь
Будьте добры покажите мне как экспортируется дефляция, да и рецессия тоже. Если причины обоих явлений лежат внутри национальной экономики…
UPD упс, кажется я наехал на главного по лебледям :)))
И Вы перепутали Рубини с Талебом, похоже.
Когда-нибудь он, конечно, обвалиться. И кто нибудь всё таки угадает :)
Раньше у нас говорили «лишь бы не было войны» и вздыхали.Теперь Рубини говорит «лишь бы не было дефляции». И поливает говном тех, кто не согласен.
Поэтому они дефляции боятся как огня. Слишком хорошо помнят, какой был социальный протест. При этом, видимо, не догоняют, что причина не в самой дефляции, а в экономике, дефляция — следствие.
Что до гипера… у нас в 90-е не было полноценного гипера, так, просто сильная инфляция. Так вот, самое страшное — когда инфляция ускоряется, а не тогда, когда замедляется. Но это тоже мое субъективное мнение, а не экономический факт.
Самое страшное когда ускорившаяся до гипера инфляция (по общепринятому определению от 1956г гипер начинается с месяца когда в месяц больше 50%) вдруг резко останавливается. Этому посвящены несколько экономических работ, а так же есть исторические записи говорящие о том, что голодуха наступала в Германии и Австрии в период укрепления нац. валюты, при том что если брать по году то инфляция сумасшедшая. Кроме того, есть документы свидетельствующие, что все от простого рабочего до главы правительства в Германии 1922 были уверены, что гиперинфляция меньшее зло, чем дефляция. Так что экономический факт, доказанный и разобранный.
Представьте себе несколько разных геометрий. Лобаческого, эвклида, сферическую… они действительно разные, приложимы к РАЗНЫМ моделям мира и мы в реальности понимаем, где и когда какую надо применять.
Что до экономики, непонятно, какую модель мира описывает каждый из анализов, и еще более непонятно, когда какую можно применять.
Что до экономических фактов.
Субъективное восприятие окружающей действительности можно зафиксировать. Это будет факт, но не экономический факт. Потому что факт, взятый вне причины, вне следствия и вне контекста есть ничто. А почти все экономические «факты» именно таковы.
Вы мне туманно рассказываете о философских понятиях, я вам конкретно говорю: не субъективное мнение, а фактическое положение дел в экономике и денежной политике, зафиксированное документарно. Есть год, число, есть статистика производства, есть статистика по банкам и по ценам. Связь четко прослеживается. Есть куча монографий по данной тематике.
Фидуциарная эмиссия — в эпоху которой мы живем — это одна модель мира, других на текущий момент нет. Золотого стандарта не придерживается ни одна страна по факту. Но в 1920х золотой стандарт был. То есть существует только две модели. Причем именно в начале 20века постепенно происходил переход от золотого стандарта к чистой фидуциарной эмиссии. — так что как говорят математики «область допустимых значений определена» — моделей две.
Примите в рассмотрение простой факт. Экономистам в США, например, платят за то, что они так или иначе обосновывают выгодные для американского истэблишмента действия. Как журналистам во время предвыборных компаний. Поэтому мейнстримная экономика есть слуга Уоллстрита и Вашингтона, кто платит, тот и заказывает музыку.
Сейчас борьбой с кризисом называют перевод острой фазы болезни, за которой обычно следует быстрое же выздоровление, в хроническую форму и с постоянным повышением общего уровня риска на системе за счет снижения риска на её частях. Такое нельзя признать успешным методом лечения ни практически, ни теоретически.
Если уж мы взялись сравнивать экономику с больным, то насколько я вижу, вы ратуете за древний и надежный метод кровопускания, вместо приема антибиотиков.
Госрегулирование — это метод управления экономикой. Как и при врачебной помощи его результаты во многом зависят от опыта и квалификации доктора. Госрегулирование есть и в США и в Аргентине, сравните уровень жизни...
Я понимаю, что патриотизм иногда застилает взор, но это не значит что «ну, америкосы тупые» — нам есть чему у них поучиться, коль уж мы на своей истории этого делать не хотим.
Почему Вы думаете, что Ваше суждение о конфискации золота Рузвельтом в 33 году и последующего снижения золотого содержания доллара в январе 34 почти вдвое все объясняет?
Кризис начался в 29 при Гувере, продолжался, считай, 2 срока Рузвельта, а Вы притаскиваете однократное событие, которое произошло ЧЕРЕЗ 4 ГОДА ПОСЛЕ НАЧАЛА ДЕПРЕССИИ как объяснение всего.
А ведь Гувер пытался за счет госбюджета стимулировать создание рабочих мест. И Рузвельт пытался. Он вообще начал разводить корпоративный социализм в духе Муссолини. О чем непринято вспоминать.
Итак, почему эта депрессия была такой долгой и тяжелой Вы объяснить не смогли.
Если мы посмотрим на стоимость относительно редких ресурсов, золота, нефти, платины, мы увидим, что полувековой тренд уровня инфляции доллара примерно соответствует 7% годовых. И это без учета того, что производительность труда в добывающих отраслях растет.
Даже относительно продуктов питания, где рост производительности труда не такой быстрый, как в промышленности, доллар инфлирует достаточно быстро. А маскируется этот процесс двумя факторами — именно ростом производительности труда, который неизбежно должен порождать дефляцию в ПОСТОЯННЫХ денежных единицах, и массовый переход производства на дешевый труд индийцев, китайцев и прочих
вьетнамцев.