Копипаст | Это самые яркие признаки того, что глобальный синхронный рост сломлен

Две недели назад мы представили то, что кредитный стратег Банка Америки Барнаби Мартин сказал, что его самая большая проблема в течение оставшейся части года — эскалация торговой напряженности между США и Европой.

Он утверждал, что усиление торговой напряженности между США и ЕС может привести к опасениям «количественной неудачи». В конце концов, он сказал: «Еврозона — это большая, открытая экономика, и ЕЦБ по политическим мотивам недавно объявил о завершении QE». Чтобы подчеркнуть это, Мартин показывает, что неопределенность в отношении глобальной торговой политики в настоящее время возросла до уровня, который в последнее время наблюдался в конце 1994 года, во время создания НАФТА. «Поэтому большая озабоченность в отношении торговли уже на рынках».Но почему BofA так беспокоится о глобальной торговле, когда рынки, похоже, постоянно беспокоятся о ней в последнюю очередь? Как раз сегодня, Bloomberg написал, что «биржевой бум показывает, что торговая война становится фоновым шумом». Причина, как объясняет BofA, состоит в том, что торговая напряженность ставит под угрозу одну из великих мирских тем последних нескольких лет, а именно глобальный синхронизированный рост.

Теперь, как известно, 2017 год был впервые с 2006 года, когда все страны ОЭСР опубликовали положительные темпы экономического роста: это причина, по которой многие объясняют, почему волатильность рынка (и волнение) снизилась до рекордных уровней, поскольку «экономическая определенность эффективно способствует рыночной уверенности ". Ниже приводится распределение ежегодных изменений ВВП в странах ОЭСР с 2004 года.Проблема в 2018 году заключается в том, что, хотя глобальный рост остается сильным — чуть менее 4% — растут признаки того, что восстановление стало менее синхронизированным, — вторит обеспокоенность МВФ в минувшие выходные на встрече министров финансов G20. Как следствие, рынки стали более хрупкими в 2018 году, — говорит Мартин.

Итак, каковы признаки менее синхронизированного роста?

Один из них — посмотрите, в какой степени американские акции отделились от акций EM с мая этого года.

«Тенденции в торговле угнетали глобальные прокси роста, такие как развивающиеся рынки. Тем не менее, экономика США по-прежнему поддерживается значительными финансовыми стимулами Трампа (и обратите внимание на неожиданно рекордные показатели EPS нынешнего сезона американских прибылей)»То же самое происходит на развитых рынках: в Европе, после впечатляющего 0,7% квартального ВВП в конце прошлого года, рост снизился до 0,4% в первом квартале 2018 года. Логически, учитывая, что экспорт Германии сосредоточен на развивающихся рынках — в частности, Китае — объясняет некоторые из потерь экономической мощи Европы в последнее время.

Как мы показали недавно, и как сегодня делает BofA, следующий график показывает, насколько финансовые условия в Китае ужесточились.«Рассматривая общее социальное финансирование в процентах от M2 Китая, можно видеть, что оно упало до рекордно низкого уровня.»Но самое большое огорчение развивающихся рынков, где в результате стремительного доллара, в основном побочного продукта экономической мощи США по отношению к остальному миру, и роста торговой напряженности, пострадает более широкий комплекс. Используя диаграмму, которую мы впервые представили в мае, Мартин показывает движение ряда валют EM по отношению к доллару США.

«Мы сравниваем два периода: «Taper Tantrum» 2013 года и торги в этом году. Как видно, это не только те округа с очевидными дисбалансами текущего счета (например, в Турции), которые в этом году столкнулись с ухудшением валютной динамики по сравнению с Taper Tantrum. Множество валют в Европе обесценилось против доллара США в 2018 году больше чем в 2013 году.»Что подводит нас к сегодняшнему дню, и почему рынок нацелен на рост, если торговая риторика начинает казаться более многообещающей, поскольку это поможет разжечь разговоры о глобальном синхронизированном росте. Увы, сегодняшняя встреча между Турпом и Юнкером вряд ли станет отправной точкой (а не только потому, что Европа — это бюрократический лабиринт, в котором потребуются месяцы, если не годы, чтобы достичь соглашения между странами-членами).

Но главная причина, по которой ничего не произойдет — по крайней мере, пока рынок не пострадает гораздо больше, — как предупреждает главный экономист BofA Итан Харрис: «торговые войны редко заканчиваются, пока не появляются явные экономические потери, — и на этом фронте пока мало что случилось».

перевод отсюда