феерия

… В любом его рассказе ты как-будто входишь в какую-то волшебную темную комнату, включаешь тёплый неяркий свет и попадаешь  в удивительный мир. Мир с замедленным пульсом, в мир, где не надо никуда спешить, где события развиваются своим чередом.

Многие сложноподчинённые предложения можно перечитывать несколько раз, испытывая обильный литературный оргазм, понимая как много мы упростили в нашем общении, но не получили от этого ровно ничего, даже повышения рождаемости. Выбрасывая сложные деепричастные обороты из нашей речи, мы опошлили наши отношения друг с другом. А как тонко указывает на пошлость Александр Грин, как будто едва трогает несвежую тушку мертвого зверька, и отбегая, знает, что запах услышит не он, не писатель, а читатель, который в силу любознательности и испорченности глубже опустит «туда» свой нос и глубже сделает  вдох.

… когда узнаешь биографию Александра Грина, понимаешь, что так мог творить человек, который жил на черноморском или черногорском побережье, встречал рассветы, провожал закаты, наблюдал, как солнечный диск тонет в дуге морского горизонта. И Зурбаган (на самом деле Севастополь) не так далёк, как мне раньше казался  в песне Владимира Преснякова. Немногие знают, что Зурбаган это плод воображения  Александра Грина. Морское побережье — идеальное место чтобы созидать шедевры; литературные, художественные, архитектурные, музыкальные, наверно, и какие-то другие, которые полны фантазии и безудержной любви к морю. 

Мне стыдно, что я не читал в школе «Алые паруса», возможно я был бы немного наивнее, увлеченней, авантюрней и влюбленней в жизнь… наверно, всему своё время.