Империя должна умереть. Михаил Зыгарь. Часть 1. История русских революций в лицах. 1900-1917 год.

Михаил Зыгарь Империя должна умереть.
Электронные книги Михаила Зыгаря:
Империя должна умереть t.me/kudaidem/1403
Вся кремлевская рать. Краткая история современной России t.me/kudaidem/1404
Все свободны. История о том, как в 1996 году в России закончились выборы t.me/kudaidem/1405

Михаил Зыгарь писал Империя должна умереть по всем правилам журналистики: как если бы все герои были живы и он мог взять у них интервью. Примерно так же, как предыдущую свою книгу «Вся кремлевская рать».

К сожалению, многие из героев книги врали (особенно в мемуарах), но большинство врали искренне, не сомневаясь в том, что говорят правду.

Увидеть Россию начала XX века глазами людей того времени – такова главная цель Михаила.

Потребовалось много труда, чтобы очистить картинку от предубеждений, наслоений, стереотипов, которые оставили за собой десятки профессиональных историков.

Зыгарь начинает книгу на рубеже XIX и XX веков. Это очень интересное время. Постепенно начинаются первые в российской истории массовые митинги протеста – и то, как их подавляют, привлекает к ним все больше внимания. В течение нескольких лет в России возникает гражданское общество – активное, требовательное и сознательное.

Российские интеллектуалы возмущены расстрелом демонстрации рабочих 9 января 1905 года.

Вчерашний оптимизм в обществе сменяется тяжелым разочарованием. В России «закручивают гайки», многие считают, что пора валить. Все первые успехи на фронте заканчиваются из-за коррупции и некомпетентности.

Период – между 1905 и 1914 годами – одни современники видят самым благополучным временем Российской империи, «тучным» десятилетием, а другие – мрачными годами репрессий, фальсификаций на выборах, ручного управления судами.

Эта книга – попытка написать биографию российского общества. Изучить, к чему оно стремилось и почему под его напором империя должна была умереть.

Глава 1. В которой Лев Толстой становится символом борьбы с режимом и главным идеологом оппозиции

Новый век.

24 февраля 1901 года газета «Церковные ведомости», публикует текст «Определения Святейшего Синода о графе Льве Толстом», в котором говорится об его «отпадении» от церкви. Православная церковь больше ста лет ни с кем так не поступала. Русская православная церковь не отделена от государства, а значит, отпадение от веры – это уголовное преступление.

Многолетний идеолог империи Константин Петрович Победоносцев, ровесник Толстого (даже на год старше) и его заклятый его враг. Новому императору Николаю II Победоносцев годится в дедушки – и имеет на него влияние, поскольку был и его учителем.

Второй год подряд в двух столицах то и дело вспыхивает университетская война.

Признаки такого же озлобления после постановления Синода Толстой замечает и при встречах с некоторыми людьми.

Николай II  не любит скандалов. Он вызывает старого Победоносцева и раздраженно спрашивает, почему никто не обсудил с ним решение об отлучении Толстого. Обер-прокурор Синода (фактически «министр церкви») Победоносцев улыбается: как же, приходил, докладывал, показывал проект «Определения». Просто император прослушал.

Победоносцев, воспитавший двух императоров, не самого высокого мнения о Николае II. Он нередко вспоминает, что в юности государь усердно ковырял в носу, когда ему пытались рассказать, как функционирует государство.

Старый пророк.

«Оппозиционная деятельность» Толстого начинается с духовного переворота в 1880 году. «Православие Толстого кончилось неожиданно.

Толстой попросил своего сына Илью передать ему мячные котлеты в пост и попросил постного больше ему не заказывать.

Видя такое отношение отца, скоро и его дети охладели к постам, и их молитвенное настроение сменилось полным религиозным безразличием.

С отрицания поста Лев Толстой начал собственную реформацию христианства.

В 1880–1881 годах пишет собственную версию Нового Завета: «Соединение и перевод четырех Евангелий».

По сути это психологический роман о юноше Иисусе, который, конечно, не сын Бога, – просто Мария родила его не от своего мужа Иосифа, а «неизвестно от кого».

Христос для Толстого – обычный человек, но при этом учитель, философ, моральный ориентир. Главный завет Христа, по версии Толстого, состоит в любви к людям, умении прощать и отказе от насилия, а вовсе не в церковных обрядах. Себя он видит создателем универсального христианства, освобожденного от примесей. Любопытно, что в своем Евангелии слово «фарисеи» Толстой меняет на «православные».

После перевода Евангелий Толстой пишет «Исповедь», позже статью «В чем моя вера?» и другие религиозные труды.

Авторские права на все произведения, напечатанные до 1881 года, он передает семье, а все, что написано после, объявляет общим достоянием, за которое ему не нужно платить гонораров. Произведения, созданные до «переворота», в том числе «Войну и мир» и «Анну Каренину», он считает менее значимыми.

Много лет спустя в ответ на восхищение гостя Ясной Поляны его романами Толстой скажет: «Это всё равно что к Эдисону кто-нибудь пришёл и сказал бы: «Я очень уважаю вас за то, что вы хорошо танцуете мазурку»». Только свои религиозные труды граф считает достойными внимания. Религиозные труды делают его подпольным писателем – печатать Толстого в России больше нельзя.

3 апреля 1881 года пятерых убийц Александра II вешают.

Шестой осужденной, Гесе Гельфман, предоставляют отсрочку, поскольку она беременна. Она становится мировой знаменитостью – письма Александру III с просьбой пощадить Гесю пишут со всего мира, в ее поддержку выступает, например, Виктор Гюго. Но вскоре после родов она все равно умирает, не получив достаточной медицинской помощи.

Начинается эпоха Победоносцева, которая продлится больше двух десятилетий.

Александр Блок через тридцать лет напишет про Победоносцева:

В те годы дальние, глухие,

В сердцах царили сон и мгла:

Победоносцев над Россией

Простер совиные крыла,

И не было ни дня, ни ночи

А только – тень огромных крыл;

Он дивным кругом очертил

Россию, заглянув ей в очи

Стеклянным взором колдуна.

В 1881 году, петербургская общественность все еще зачитывается последним романом Толстого «Анна Каренина» (он был опубликован всего три года назад). Читатели пытаются найти прототипов. В Константине Левине ясно угадывается сам писатель. Кто же Каренин? Высокопоставленный чиновник (влиятельный, но без титула), чья жена неверна и эта измена общеизвестна. «Победоносцев!» – так думают все. Тем более жена Победоносцева Екатерина младше мужа на 21 год, и, говорят, у нее роман на стороне.

Петербургское дворянство смеется над Победоносцевым, его презрительно обзывают «поповичем».

Образование должно ограничиваться грамотой и Законом Божьим, считает Победоносцев. И создание сети подобных церковно-приходских школ становится делом его жизни.

От репрессий Толстого оберегает Александр III, который, с одной стороны, ценит его творчество, а с другой – резонно полагает, что мученичество лишь поспособствует распространению толстовства.

В 1894 году покровитель Толстого Александр III умирает, не дожив до 50. Его преемнику Николаю II 26 лет, он не интересуется ни политикой, ни престарелым Толстым, ни его ровесником Победоносцевым

В 1897 году в России проходит перепись населения, и несколько тысяч человек называют себя толстовцами. Учение объявлено вредной сектой. Борьбу с ней возглавляет сам всесильный «министр церкви» Победоносцев.

В романе «Воскресение» Толстой наносит еще один удар по Победоносцеву. Это уже не отдаленное сходство, как в случае с Карениным, – здесь есть персонаж, в котором Победоносцев угадывается безошибочно. Это абсолютное зло, «министр церкви» Топоров. «Топоров… относился к поддерживаемой им религии так, как относится куровод к падали, которою он кормит своих кур: падаль очень неприятна, но куры любят и едят ее, и потому их надо кормить падалью.

В 1900 году митрополит Киевский рассылает секретное письмо, запрещающее всем священникам страны поминать Толстого. Но писатель выздоравливает. Зато скоропостижно умирает сам киевский митрополит.

8 марта 1901 года, всего через две недели после «отлучения» Толстого, покушение на Победоносцева. а неделю до этого убит министр народного просвещения Николай Боголепов.

Это первое громкое покушение за двадцать лет; со смерти Боголепова и покушения на Победоносцева.

В России начинается эпидемия политических убийств.

Через неделю после отлучения Толстого, 4 марта 1901 года, на площади около Казанского собора толпятся люди. Здесь не только студенты, но и столичные знаменитости, например два молодых писателя-социалиста. Они – полная противоположность друг другу. Один – молодой человек из хорошей семьи, сын пермского губернатора Петр Струве, второй – юноша из низов, Алексей Пешков. Струве 31 год, Горькому – 32, он ровесник царя Николая II.

Митинг у Казанского собора – это, наверное, первая массовая политическая манифестация в истории России. представители самых разных сословий выходят, чтобы заступиться за студентов. Собравшиеся требуют отменить «временные правила», позволяющие любого политически активного студента отчислить и призвать в армию. В избиваемой толпе не только молодежь, но и столичная элита. «Они не имеют права бить нас, мы публика!»

Негодование Струве и других свидетелей понятно: в начале ХХ века российские полицейские еще не бьют людей – даже арестованных, а дворян тем более.

Это запрещено законом: телесные наказания применимы только к одному сословию, крестьянам, составляющим, впрочем, 80 % населения.

Но, все меняется. Горький пишет Чехову, что, по официальным данным, убито четыре человека, избито 62 мужчины и 34 женщины, полицейских, жандармов и казаков ранено 54.

Толстой, находящийся в Москве, поражен произошедшим. Спустя несколько дней после разгона митинга он пишет письмо «Царю и его помощникам» –, в котором излагает предложение политических реформ, состоящее из трех пунктов.

Во-первых, «уравнять крестьян во всех их правах с другими гражданами»

Во-вторых, реформировать правоохранительные органы.

В-третьих – уничтожить все преграды к образованию, воспитанию и преподаванию».

Алексей Суворин, издатель провластной газеты «Новое время», прочитав письмо Толстого, пишет в дневнике: «Два царя у нас: Николай Второй и Лев Толстой. Кто из них сильнее? Николай II ничего не может сделать с Толстым, не может поколебать его трон, тогда как Толстой несомненно колеблет трон Николая и его династии.

Из-за отлучения Толстой снова входит в моду.

Утром 15 марта 1901 года 28-летний Сергей Дягилев открывает газету и из рубрики «Правительственные новости» узнает о собственном увольнении из дирекции императорских театров.

Дягилев и Бенуа совершенно не интересовались ни политикой, ни социальной проблематикой. Они хотели нового, модного и провокационного искусства.

«Оргия беспутства и безумия», «декадентские нелепости и безобразия» – так описывают все, что делает «Мир искусства», а Дягилева называют «декадентским старостой».

В Чистый четверг 29 марта 1901 года ровно в полночь супруги Зинаида Гиппиус и Дмитрий Мережковский и Философов создают новую церковь – «церковь на троих». Сами они называют ее «Церковью Третьего завета». Они – представители нового поколения интеллигенции, которое демонстративно не интересуется политикой. В этом их бунт против старшего поколения.

Их прельщают мистические и сексуальные эксперименты. Мережковский называет это «философией пола» – и, когда заводит романы на стороне, объясняет жене, что таким образом изучает свои религиозные чувства. Плотское влечение он оправдывает мыслями о святости пола и о святой плоти.

У Гиппиус и Мережковского крайне свободные отношения. Она часто влюбляется (причем не только в мужчин) и свои влюбленности тоже воспринимает как часть религии.

Гиппиус – секс-символ нового поколения петербуржцев. Она ходит в мужском костюме, любит эпатировать общество высказываниями вроде «люблю себя, как Бога».

Секта хлысты отвергают брак и практикуют групповой секс, за что и подвергаются гонениям. Все это только разжигает любопытство Гиппиус, она даже входит в руководящий орган столичной хлыстовской общины.

Группа молодежи просит Победоносцева разрешить дебаты о религии. Самому старшему из них уже 45 лет, это Василий Розанов, философ и публицист. Самому младшему – Философову – 29. Но говорит в основном 35-летний Дмитрий Мережковский.

В романах из цикла «Христос и Антихрист» Мережковский подходит к тому, что Христос – это и есть Антихрист. Публичные дискуссии о религии разрешены.

Квартиры Дягилева и Мережковских – это два главных адреса актуального Петербурга, там собираются самые интересные люди, ведутся самые интересные разговоры об искусстве, литературе, религии – обо всём, кроме политики.

Мережковские рекламируют свою затею как «сближение интеллигенции с церковью».

Первое заседание происходит 29 ноября 1901 года в малом зале Географического общества. Впервые культурная элита страны получает возможность дискутировать с представителями власти, хоть и не государственной, но церковной.

Здоровье Толстого продолжает ухудшаться. Ему ставят диагноз «малярия» – смертельно опасное на тот момент заболевание. Толстому уже 73 года. Он старше Чехова на 32 года, а Горького – и вовсе на 40.

Толстой уверен, что вот-вот умрет, и называет свое состояние «приготовлением к переходу»

Три великих русских писателя Толстой, Чехов и Горький проводят зиму 1901–1902 года вместе. Горький в этот момент пишет «На дне», пьесу, которая принесет ему мировую славу. Чехов уже придумал свою последнюю пьесу «Вишневый сад» и начинает работу над ней (она продлится три года). Толстой медленно дописывает «Хаджи-Мурата».

Чехов и Горький оба больны туберкулезом, поэтому уже несколько лет подряд они стараются проводить в Крыму как можно больше времени.

К тому же Чехову очень нравится 30-летняя артистка Ольга Книппер, которая должна играть главную роль в новой постановке.

У умирающего Толстого свой замысел – написать «политическое завещание», письмо императору Николаю II.

Толстой пишет Николай Второму: «Вас, вероятно, приводит в заблуждение о любви народа к самодержавию и его представителю – царю, то, что везде при встречах вас в Москве и других городах толпы народа с криками «ура» бегут за вами. Не верьте тому, чтобы это было выражением преданности вам, – это толпа любопытных, которая побежит точно так же за всяким непривычным зрелищем. Самодержавие есть форма правления отжившая, – пишет Толстой,

Дальше он переходит к теме ликвидации частной собственности на землю.

Но Толстой вновь выздоравливает. Смерть отступает – но никакого ответа от царя Толстой так никогда и не получит.

Глава 2. В которой Сергей Витте не может удержать Россию от вторжения в Китай и захвата Пекина.

1895 год. За импортные товары приходится платить золотом, а вот на внутреннем рынке расчеты производятся в ассигнациях. Поэтому золотой рубль стоит 4 франка, а бумажный – в полтора раза дешевле. Россия быстро развивается, но ее рост сдерживают дорогие кредиты.

Внутренних денег не хватает, а приток капитала из стран с дешевым кредитом (Франции, Британии, Бельгии) сдерживает неконвертируемость и неустойчивость бумажного рубля.

15 января 1897 года император подписывает указ о чеканке нового золотого рубля.

Убийство Александра II стало для молодого провинциала Сергея Витте переломной точкой. В марте 1881 года Витте еще не перешел на госслужбу, он работает одним из руководителей частной корпорации, управляющей железными дорогами на юго-западе империи.

Витте не единственный, кто хочет бороться с нигилистами их методами: так возникает «Святая дружина», секретная организация самых верных слуг царя, поставившая своей целью уничтожать противников режима.

В 1892 году Витте становится министром путей сообщения. Именно он начинает строить Транссиб.

Однако, очутившись в кресле министра финансов, Витте начинает брать на Западе даже больше, чем его предшественники, и вкладывать эти деньги в промышленную модернизацию. Он открывает страну для иностранного капитала.

Российская экономика начинает активно развиваться, денег много, и Витте придумывает создать нечто вроде стабфонда – отложить часть доходов на черный день, например на случай войны.

Еще одна реформа, придуманная министром финансов, – введение госмонополии на торговлю водкой.

В 1905 году ему придется написать первую российскую конституцию. Но пока он просто опытный бюрократ, который колеблется вместе с пожеланиями императора.

По переписи населения 1897 года, купцы – это всего 0,5 % населения, даже дворян в России больше – 1,5 %. Как правило, самые мощные купеческие династии – московские, и принадлежат они к старообрядческим кланам.

Савва Морозов, крепостной крестьянин, который разбогател и смог себя выкупить. Он заработал огромное состояние на производстве тканей – этому обстоятельству способствовали союз России с наполеоновской Францией и участие в континентальной блокаде Англии.

Из-за блокады в России исчезло дешевое английское сукно, и импортозамещение быстро обогатило отечественных производителей. (Савва Морозов-старший купил английские ткацкие станки и начал хлопчатобумажное производство, которое позже превратилось в текстильную империю.)

Но, иностранные банкиры – прямые конкуренты купцов и отношения между «питерскими либералами» из правительства во главе с Витте и московскими «олигархами» становятся все напряженнее.

Новое поколение купцов, «золотая молодежь», совершенно не похожая на детей полуграмотных «торгующих крестьян». Они хорошо образованны, бывают на Западе и совсем иначе видят свое положение в мире.

Наследник империи текстильных магнатов Морозовых, Савва Морозов, учится в Кембридже. Третий сын торговца водкой и «короля госзаказов», строителя железных дорог Ивана Мамонтова, тоже Савва, так увлекается театром, что едет в Милан учиться пению и даже выступает на сцене Ла Скала.

Мамонтов был большой человек и оказал большое влияние на русское оперное искусство. В некотором отношении влияние Мамонтова на оперу было подобно влиянию Станиславского на драму.

Сын купца Сергея Алексеева, близкого родственника Мамонтовых и Третьяковых, Константин решает совсем не заниматься семейным бизнесом (может себе позволить – у него девять братьев), а посвятить свою жизнь театру. Алексеев становится актером и режиссером – и берет себе псевдоним Станиславский.

На премьеру в будущий МХТ первого спектакля «Царь Федор Иоаннович» приходит 36-летний наследник текстильной империи Савва Морозов. Морозову так нравится спектакль, что он выкупает практически все акции театра у прочих инвесторов (акционерами остаются только Морозов, Станиславский и Немирович), начинает финансировать его, строит для театра новое здание.

К началу ХХ века именно купечество становится высшим светом в Москве.

Но, происходит психологический диссонанс между внешней свободой и семейным патриархальным укладом, который переживают представители «третьего поколения»

Старики верили в Бога, у них был нравственный устав, а молодые все отвергли, а нового себе ничего не нашли.

Деды не умели читать и писать, вышли из крепостничества, были «самородки», создали большие фабрики, детям взяли гувернеров, отдали детей учиться, и мозг не мог с этой нагрузкой справиться.

Молодые купцы сближаются с Витте, и каждый старается использовать знакомство с министром с пользой для себя: Морозов добивается разрешения цензурного комитета на постановку запрещенных пьес, а Мамонтов получает для своей компании новые госзаказы на строительство железных дорог.

В 1899 году Мамонтов решает создать лучшую в стране газету, пригласив редактором лучшего журналиста, Александра Амфитеатрова, Новая газета называется «Россия».

Мамонтов задумывает мощную корпорацию, которая включала бы не только железные дороги, но также вагоностроительный и судостроительный заводы и металлургический комбинат. Чтобы поддержать компании на плаву, Мамонтов (или, вероятнее, его помощники) используют серые схемы.

«Путем разных комбинаций, в которых главную роль играли фиктивные сделки, фиктивные счета и такие же записи в книгах, они умудрялись перебрасывать деньги из кассы дороги в кассу заводов и обратно и создавать на бумаге декорум их кредитоспособности» – так описывает ситуацию тогдашний прокурор Москвы Алексей Лопухин.

В 1899 году меняется экономическая конъюнктура. В Америке разоряются несколько железнодорожных компаний, в Европе начинается биржевой кризис. «Банки затрещали. Золотая валюта трещит. Витте трещит вместе с нею», – пишет в своем дневнике Суворин.

Бурный рост в Западной Европе и Америке привел к пузырю, который лопнул, породив денежный кризис. К

редитные ставки быстро выросли, поток капиталов высох, заемщики не могли обслуживать подорожавшие кредиты, кредиторы требовали возврата. Железнодорожные компании в Америке и Европе начали разоряться. Финансовый кризиc быстро перекинулся на промышленность, а конвертируемость рубля и открытость экономики России с одной стороны и ее отставание от западных стран привели к еще более глубокому кризису в стране. Во многом кризис этот напоминает события 2008–2009 годов.

Дело Мамонтова чем-то напоминает первый процесс Михаила Ходорковского и дело ЮКОСа 2003 года. В обоих случаях участники рынка очень удивлены судебным преследованием: оно противоречит устоявшимся правилам игры. Подобные махинации совершали все, почему же наказан только Мамонтов (Ходорковский), недоумевают его коллеги. В обоих случаях пристрастный судебный процесс привел к банкротству бизнеса, хотя изначально были все шансы его спасти.

В российской экономике начинается депрессия, из которой страна начнет выбираться только после 1907 года.

Первым испытанием для Николая становится идея военной операции по захвату Стамбула (тогда город официально называется Константинополь, а для многих русских патриотов – это былинный «Царьград»).

Проект «возвращение Царьграда» был одним из самых популярных в российском обществе конца XIX века.

Российские войска уже однажды остановились в шаге от Константинополя – в 1878 году, во время Русско-турецкой войны, в конце правления Александра II. Патриоты-славянофилы мечтали завладеть Константинополем, этот вопрос постоянно обсуждала пресса, и самым известным фанатом этой идеи был Федор Достоевский: «Золотой Рог и Константинополь – все это будет наше, но не для захвата и не для насилия, отвечу я, – писал Достоевский. – И, во-первых, это случится само собой, именно потому, что время пришло, а если не пришло еще и теперь, то действительно время близко, все к тому признаки. Это выход естественный, это, так сказать, слово самой природы».

Решено подготовить десант, который должен отправиться в Турцию из Одессы и Севастополя, и спровоцировать в Константинополе волнения, которые могли бы стать предлогом для ввода войск.

Усилия Витте приносят плоды, старшие переубеждают Николая от вторжения в Стамбул.

Отец, император Александр III, не воспринимал наследника всерьез. Один из чиновников вспоминает, как на ужине, где обсуждались государственные дела, как только молодой Ники пытался принять участие в разговоре, отец начинал бросать в него хлебные шарики.

У каждого из великих князей есть своя специализация. Дядя Владимир – командующий гвардией и президент Академии художеств, дядя Алексей – командующий флотом, дядя Сергей – генерал-губернатор Москвы. Каждый из них считает себя намного более компетентным, нежели племянник, и совершенно не стесняется ему это объяснить. А молодой император боится перечить.

Витте предлагает выдвинуть Японии ультиматум: она не должна нарушать территориальную целостность Китая. К российскому ультиматуму присоединяются Франция и Германия – европейские державы не хотят усиления Японии.

Япония подчиняется: уходит с уже завоеванного Ляодунского полуострова, ограничившись денежной компенсацией.

Николай II не любит японцев – еще будучи наследником престола, он съездил в Японию, и там на него было совершено покушение.

Витте проводит очень удачные переговоры с представителем китайского императора Ли Хунчжаном: решено, что Транссиб будет построен по кратчайшему маршруту через Китай, при этом дорога останется в российской собственности и будет охраняться российскими военными. Эта договоренность (принципиально важная для Витте) становится частью большого российско-китайского оборонительного союза – Россия обещает защищать Китай в случае, если на него нападет Япония.

Корея, которая до недавних пор считалась протекторатом Китая, теперь входит в зону общих экономических интересов России и Японии.

Молодому царю не терпится распространить влияние России на Дальний Восток: «У него никакой определенной программы не сложилось; было лишь только стихийное желание двинуться на Дальний Восток и завладеть тамошними странами».

В результате китайское правительство подписывает соглашение о передаче полуострова России на 25 лет. Российские войска немедленно высаживаются в Порт-Артуре и оккупируют всю область. Ни единого выстрела не произведено – китайские адмиралы из Порт-Артура тоже довольствуются небольшими взятками.

 Население Китая повально подсаживается на курение опиума. В 1839 году партия противников опиума одержала верх, и империя перешла к другой крайности – все порты Китая были объявлены наглухо закрытыми для иностранцев. В 1842 году Китайская и Британская империи подписали договор: все основные китайские порты открылись для англичан, а Гонконг и вовсе стал английской колонией. На фоне сменяющих друг друга детей страной реально правит императрица Цыси – бывшая наложница императора.

Император Гуансюй – почти ровесник Николая II. Он очень хочет преобразований, но боится свою приемную мать, императрицу Цыси. Императрица Цыси совершает переворот – императора арестовывают и сажают под домашний арест. Почти все указы, изданные за «сто дней реформ», отменяются, начинается волна антиреформаторских репрессий. Ближайших советников императора казнят без суда. «Боксерское восстание» в Китае разгорается, европейская пресса едва ли не ежедневно описывает чудовищные погромы. Создается международная коалиция для вторжения в Китай и подавления ихэтуаней.

В ночь с 23 на 24 июня в Пекине происходит «китайская Варфоломеевская ночь»: зверски истреблены почти все христиане, проживающие в Пекине.

Россия де-факто захватывает северо-восток Китая, император счастлив, поскольку начал увеличивать свои владения. В его окружении уже фантазируют о том, как осваивать «Желтороссию» (так начинают называть этот регион): надо ли переселять в эту зону русских колонистов, стоит ли создавать там местный казачий корпус?

Корейская экспансия продолжается – при этом Россия совершенно игнорирует Японию, все попытки японских дипломатов начать переговоры о сотрудничестве в Корее остаются без ответа. Японцы все больше чувствуют себя оскорбленными – они еще готовы, возможно, согласиться с русской оккупацией Ляодунского полуострова, но терпеть превращение в российскую провинцию всей Маньчжурии не намерены. В июле 1903 года бывшие китайские территории преобразуются в Дальневосточное наместничество. К тому моменту подобный статус есть только у Кавказа – особого региона Российской империи, где как раз полным ходом проводится политика русификации. Россия официально начинает осваивать Китай.

На редкие вопросы императору, не опасается ли он, что его действия приведут к войне с Японией, он всякий раз отвечает: «Войны не будет, потому что я ее не хочу».

Еще в 1898 году в России был принят закон, ограничивающий рабочий день 11,5 часа в дневное время и 10 часами в праздничные дни и ночью. Главным лоббистом этого закона считался министр финансов Витте

Руководитель московской тайной полиции Сергей Зубатов считает, что полицейские должны взять в свои руки борьбу за приемлемые условия труда.

Зубатов начинает так называемую легализацию рабочего движения: создает профсоюзы под эгидой МВД. Это вызов не только работодателям, но и министерству финансов, в сферу компетенции которого входят трудовые отношения. Витте недоволен затеей Зубатова.

В этот момент Москва считается самым спокойным городом в империи. Революция здесь задушена, рабочие послушны. Московские власти слывут самыми эффективными в стране. Фактически в Москве есть свой царь – это генерал-губернатор великий князь Сергей, дядя императора, женатый на Элле, сестре императрицы. Его правая рука – глава московской полиции Дмитрий Трепов. А правая рука Трепова – руководитель тайной полиции Сергей Зубатов.

Зубатов придумывает создать партию-спойлер, которая должна перетянуть к себе всех политически активных российских евреев. Так возникает главное детище Зубатова – Независимая еврейская рабочая партия. Фактически первая легальная партия в России – создаваемая государством и на деньги государства, однако при этом совсем не проправительственная, а, наоборот, пытающаяся бороться за права евреев.

Тактика Зубатова спустя сто лет станет основным приемом борьбы с политической оппозицией в России. В начале XXI века реальным оппозиционным партиям не удается получить регистрацию в министерстве юстиции, поэтому они остаются нелегальными – их называют «несистемной оппозицией».

 Зато регистрацию получают их дублеры, партии-спойлеры, созданные администрацией президента и контролируемые ею. Их называют «системной оппозицией», хотя на самом деле они оппозицией не являются, а лишь создают видимость ее существования.

Зубатов планирует стать Толстым для евреев. Зубатов учил подчиненных: обращайтесь с агентом, «как с женщиной, с которой вы состоите в тайной связи, – одно неосторожное движение и вы ее опозорите».

В 1902-м все самые крупные организации народников и в России, и за рубежом во Франции и в Швейцарии договариваются объединиться.

Политэмигранты живут обычно в крупных городах.

Первый вариант – Лондон, именно там Герцен начал издавать «Колокол», легендарный русский оппозиционный журнал начала XIX века.

Там живет Петр Кропоткин – патриарх и идеолог анархистов.

Второй – Париж; там жил покойный лидер народников Петр Лавров, там очень мощное левое движение, которое по мере сил поддерживает русских товарищей.

Третий вариант – города Германии, в первую очередь Мюнхен; немецкие классики социализма (Маркс, Энгельс, Бебель)

Русскоязычная община в Европе погружается во внутренние споры, конфликты и дебаты. И постоянно пополняется новыми эмигрантами: к 1902 году в Европе живет около 35 тысяч российских подданных.

Важнейшая дискуссия о будущем России разворачивается именно в Европе, она становится полигоном разработки тех идей, которые будут воплощаться в России спустя пятнадцать лет.

Плеве став министром, немедленно и очень энергично начинает внедрять собственную систему борьбы с революционными организациями. По его замыслу, в каждой террористической группировке должен появиться агент полиции, чтобы лучше узнать врага, подобраться к нему максимально близко. Плеве интересуют зубатовские ноу-хау вербовки провокаторов и организации наружного наблюдения, чтобы распространить эти методы по всей России.

В 1902 году старая грозная «Народная воля» возвращается. В январе российские власти узнают из выпуска «Революционной России», что народники объединились в партию социалистов-революционеров. С этого момента слово «эсеры» становится символом борьбы с режимом. Власти понимают, что главная опасность – реинкарнация «Народной воли», которая готова продолжать прежний метод борьбы – террор.

Плеве становится постоянным антагонистом Витте – они борются за влияние на императора, за близость к телу. И один, и другой умеют менять свою точку зрения в зависимости от желания императора. Они оба – государственники и монархисты.

И Витте, и Плеве – по происхождению немецкие дворяне из православных семей, но с очень разными жизненными путями.

Детство Вячеслава Плеве было крайне тревожным: в начале 1860-х жители Варшавы выражали свой протест, срывая надписи на русском языке, присылая русским письма с угрозами и совершая набеги на православные кладбища, где они топтали могилы и рвали цветы. До 17 лет Плеве ощущал себя «русским оккупантом». В университете он считался немцем, но все время старался выглядеть русским и доказывать свою русскость.

В начале своей бюрократической карьеры Плеве не демонстрирует особенной ксенофобии, но по мере продвижения вверх все сильнее мимикрирует под начальство и начинает с большим подозрением относиться к национальным меньшинствам. Особенно – к евреям.

В XIX веке антисемитизм – общепринятое явление среди российских бюрократов.

Николай I стал инициатором серии антиеврейских законов в Российской империи, он же ввел понятие черты оседлости: евреям разрешалось жить только в западных и юго-западных губерниях империи, но запрещалось жить в сельской местности и крупных городах. В 1826 году евреи были выселены из Петербурга.

На следующий год было принято решение выселить евреев из Киева (при том что Киевская губерния входила в черту оседлости), позже им было запрещено жить в Ялте, Севастополе и Николаеве.

В 1835 году было принято Положение о евреях – закон, который окончательно закреплял за ними статус пораженного в правах народа. Николай I запретил ношение еврейской одежды. А также ввел рекрутирование в армию евреев не с 18-летнего возраста, как остальных подданных, а с 12-летнего. Наконец, при нем все евреи были разделены на «полезных» и «бесполезных», которых надо было привлечь к «полезному труду». «Бесполезными» считались, к примеру, торговцы.

Первый известный еврейский погром происходит в Одессе в 1821 году.

Активным членом французского комитета помощи российским евреям был Виктор Гюго. Среди консерваторов подобные организации уже тогда воспринимались как часть масштабного антироссийского заговора.

В 1891 году Витте женится второй раз – на крещеной еврейке Матильде Исааковне (Ивановне) Лисаневич. Тот факт, что Матильда Ивановна – разведенная еврейка, становится серьезным препятствием для того, чтобы она была принята при дворе. Витте – несмотря на должность – так и не удается добиться этого. Его жена – персона нон грата.

Антиеврейские законы усугубляют коррупцию: «Ни с кого администрация не берет столько взяток. В некоторых местностях прямо создана особая система взяточнического налога на евреев.

 Электронные книги Михаила Зыгаря:

Империя должна умереть t.me/kudaidem/1403
Вся кремлевская рать. Краткая история современной России t.me/kudaidem/1404
Все свободны. История о том, как в 1996 году в России закончились выборы t.me/kudaidem/1405