Борис Акунин. История России. Время Николая II. Часть 3. После тяжелой продолжительной болезни.

Продолжу рассказ о заключительной книге Бориса Акунина в серии История Российского Государства.

После тяжелой продолжительной болезни. Время Николая II.

Электронная книга flibusta.is/b/646720/read

Купить книгу u.to/B7n7Gw

военное превосходство России перед Япониев в 1904 году было мнимым.

На Дальнем Востоке у России имелось не более 100 тысяч солдат.

Транспортировка подкреплений с запада по одноколейной, еще не вполне готовой Сибирской магистрали представляла собой огромную логистическую проблему.

Японцы же могли при мобилизации увеличить армию до полумиллионного состава и быстро переправить ее через Корейский пролив.

Еще хуже для России была ситуация на море.

В целом российский флот был в несколько раз больше японского, но опять-таки в основном находился за тысячи километров от театра будущей войны.

На Тихом океане соотношение было в пользу японцев, особенно по количеству быстроходных крейсеров и миноносцев.

Однако в Токио знали, что русские перебрасывают на Дальний Восток новые части, что готовятся к отправке корабли. Время работало на Россию и против Японии.

И тигр прыгнул.

6 февраля 1904 года посол Курино известил российское министерство иностранных дел о разрыве отношений – в дипломатической практике это было прямым предупреждением о переходе конфликта в военную стадию.

Япония нанесла удар через два дня после ноты своего посла.

(Немаленькая и непобедоносная война).

Иначе чем избиением этот полуторагодовой позор назвать трудно.

В российской истории прежде еще не случалось войн, состоявших из сплошных неудач.

Даже в злосчастной Крымской эпопее все же было две победы – Синопское сражение и взятие крепости Карс.

Молодая империя оказалась крепче пожилой.

Русская армия, считавшаяся самой мощной в мире, терпела поражение за поражением.

Главная борьба велась за Порт-Артур, где базировалась русская Тихоокеанская эскадра. Это был ключ ко всему Китаю.

Расстояние от Японии и от российской дальневосточной границы до Порт-Артура было примерно одинаковым, но японская армия преодолела его по морю намного быстрее и осадила крепость.

После трех неудачных сражений стало ясно, что русские войска прорваться к Порт-Артуру не смогут, и в декабре 1904 года крепость капитулировала.

Надежды на флот рухнули в мае, когда адмирал Того с обидной легкостью уничтожил в Цусимском проливе эскадру адмирала Рожественского.

Стоило ради этого преодолевать тридцать тысяч километров!

Само слово «Цусима» стало нарицательным как символ позорной неудачи.

В это время в России, надвигался финансовый кризис.

Военные расходы составили колоссальную сумму – два с половиной миллиарда рублей.

Витте писал, что:

«Дальнейшее ведение войны было возможно, только прибегнув к печатанию бумажных денег (а министр финансов в течение войны и без того увеличил количество их в обращении вдвое, с 600 миллионов на 1200 миллионов рублей), т. е. ценою полного финансового, а затем и экономического краха».

Япония смогла так долго воевать лишь потому, что получила существенную денежную помощь извне – прежде всего от американских финансистов еврейского происхождения.

Однако к лету 1905 года и японская финансовая система находилась на грани банкротства.

На переговорах в Портсмуте российскую делегацию возглавил Сергей Витте, в свое время тщетно отговаривавший царя от дальневосточной авантюры.

Витте сумел выторговать условия, которые в Петербурге были восприняты с огромным облегчением.

Россия уступала половину острова Сахалин и Ляодунский полуостров, а также признавала Корею японской «зоной интереса», зато не выплачивала контрибуции.

Очень довольный результатом, царь вскоре сделает кудесника Витте главой правительства.

и наградит графским титулом.

недоброжелатели потом звали Сергея Юльевича «графом Полусахалинским».

мир получился взаимовыгодным.

Конфликт между двумя империями закончился компромиссом.

Одна несколько потеснилась, умерив аппетиты, другая расправила крылья пошиапп

Пять лет спустя, в 1910 году, Россия и Япония, уже добрые друзья, подписали соглашение по Китаю, поделив и его:

Монголия и Северная Маньчжурия попали в русскую сферу влияния, Южная Маньчжурия – в японскую.

Корею Токио, с согласия Петербурга, просто аннексировал.

Россия активно колонизовала периферию КВЖД – проект «Желтороссия», хоть и несколько усохший, продолжал развиваться.

Балканская проблема.

(Взрывоопасный полуостров).

Причина напряженности здесь была та же самая:

Российская империя видела потенциал для расширения и не могла им не воспользоваться.

Положение усугублялось тем, что «европейский больной» Турция всё больше хирел.

Османская империя, в политическом отношении постепенно сближавшаяся с Германией, которая делала активные инвестиции в турецкую экономику, прежде всего в железнодорожное строительство.

 
(рис. Балканы в начале XX века. М. Романова)

В 1914 году боснийские заговорщики, связанные с сербской разведкой, убьют наследника австрийской короны – а заодно подпишут смертный приговор всем империям, боровшимся за Балканы: и российской, и австрийской, и германской, и турецкой.

Ослабление России после японской войны, а затем изменение ситуации в Турции подтолкнули Австрию к акту, который запустил цепную реакцию, закончившуюся мировой войной.

Обострение

Австро-Венгрия присоединила Боснию и Герцеговину, которыми в течение предыдущих тридцати лет управляла, но не владела.

Сербия и Черногория объявили мобилизацию и, естественно, ожидали помощи от России.

Германия подтвердила, что в случае войны придет на помощь австрийскому союзнику.

Шесть лет спустя очень похожий конфликт приведет к мировой войне, но в 1908 году еще не оправившаяся после дальневосточных потерь Россия была вынуждена уступить.

Турция продолжала слабеть.

Осенью 1911 года итальянские войска высадились в Ливии, которая принадлежала Османской империи.

Началась война, в которой расшатанная внутренними раздорами Турция терпела неудачу за неудачей.

Турок громили на всех фронтах, и успешнее всего болгары. Бои продолжались всего месяц, потом Стамбул запросил мира.

турецкие дипломаты поступили очень хитро: победители сами должны были распределить, кому что достанется.

«Великая идея» Афин, «Великая Болгария» Софии и югославская мечта Белграда плохо сочетались между собой.

Болгария напала на Сербию и на Грецию.

В ходе двух этих войн погибло около четверти миллиона человек, а балканский узел затянулся еще туже.

(Национальные «вопросы»).

Правительство ставило перед собой задачу постепенно привести империю к делению на стандартные административные единицы-губернии, безо всяких автономий и по возможности без этнокультурной пестроты.

Но задача была невыполнимой.

После приобретения новых азиатских территорий этнические русские теперь составляли менее половины населения.

Особенно болезненными при Николае II являлись три «вопроса»: польский, еврейский и финский.

Польский «вопрос».

В Польше, ненависть к русскому засилью соединилась с ненавистью к самодержавию, поэтому движение приняло социалистический характер.

Подпольная организация называлась Польской партией социалистов (ППС). Из ее рядов впоследствии выйдут руководители будущей независимой Польши.

Возникла «Боевая Организация ППС», одним из пунктов ее программы значился террор.

Двумя самыми громкими операциями боевиков были «Кровавая среда» и «экс» (ограбление) почтового вагона в Безданах.

15 августа 1906 года по всей Польше, в двух десятках городов, была проведена скоординированная акция по истреблению жандармов, полицейских и агентов Охранки.

Всего произошло около ста «инцидентов».

Массовые аресты и расправы заставили националистов-радикалов отказаться от вооруженной уличной борьбы.

Вторая акция, проведенная в 1908 году на станции Безданы (Литва), имела вид точечного удара.

Партии нужны были деньги, и она добыла значительную сумму, 200 000 рублей, напав на поезд, в котором везли собранные налоги.

Устроено всё было очень технично, никто из нападавших не пострадал и не был пойман.

Самое примечательное в том, что среди грабителей были четверо будущих глав польского правительства, поэтому «экс» вошел в историю под названием «Акция четырех премьеров».

Одним из четверки был Юзеф Пилсудский, ставший вождем национального движения.

Его жизненный путь – яркое подтверждение тезиса о том, что радикалов всегда плодит само полицейское государство.

Пилсудский придавал большое значение помощи извне.

В 1904 году, во время войны, он и его соратники вступили в контакт с японцами, пообещав им разведывательную, диверсионную и пропагандистскую поддержку.

В Петербурге хорошо понимали, какую опасность представляют антироссийские настроения в прифронтовой зоне, которой станет весь западный регион в случае войны.

В 1915 году территория Польши была занята германскими войсками, и впоследствии «вопрос» решался уже без российского участия.

Еврейский «вопрос».

Присоединив земли Речи Посполитой, империя получила в подданство евреев, составлявших значительный процент тамошнего населения.

На рубеже XX века более половины евреев планеты, примерно шесть миллионов человек, обитали на территории России.

По численности это была пятая народность империи (после русских, украинцев, поляков и белорусов).

Однако евреи были существенно ущемлены в правах.

«…Власть исходили из предпосылки, что она в лице евреев имеет дело с основательно испорченным, преступным и почти неисправимым народом».

правительство учредило так называемую «черту оседлости», наследие средневековых гетто.

Болезненным ударом для евреев, у которых всегда высоко ценилась тяга к образованию, стало введение в 1886 году процентного ограничения на прием в гимназии и университеты.

Это не только существенно ограничивало путь к получению знаний и повышению социального статуса, но и лишало возможности выбраться из «черты оседлости».

Ограничение против евреев Победоносцев объяснял соображениями справедливости:

дай иудеям волю, и «при их склонности к наукам», они, составляя 5 % населения, оставят русским 5 % университетских мест.

В столичных учебных заведениях предписывалось удерживать евреев в пределах трех процентов.

На низовом уровне неприязнь к евреям принимала форму «погромов» – массовых насилий и грабежей.

Всего в эпоху государственного антисемитизма, то есть в правление Александра III и Николая II, из России эмигрировали почти два миллиона человек: более 80 % в США.

Самодержавие совершенно не препятствовало оттоку представителей нежелательной нации и лишь требовало перед отъездом обязательства никогда не возвращаться.

Российские евреи, среди которых было много людей активных и способных, а также их потомки внесут свой вклад в развитие экономики, культуры и науки других стран, прежде всего США.

Но потери «человеческого капитала» никого в правительстве не заботили.

Беспокойство вызывал лишь третий тип еврейской реакции – сопротивление.

Удивительно, если бы этого не произошло.

Даже Столыпин как-то Столыпин

«Евреи бросают бомбы? …Если бы я жил в таких условиях, может быть, и я стал бы бросать».

Процент «лиц иудейского происхождения» в революционном и особенно террористическом движении был так высок, что правая печать стала писать о революции как о «еврейской заразе» –

с точки зрения монархистской идеологии это должно было дискредитировать бунтарство в глазах народа.

несомненно, что ни одна национальность не дала в России такой процент революционеров, как еврейская».

В ответ на погромы возникают отряды «еврейской самообороны».

Однако, самый большой ущерб империи нанесло «внешнее» еврейство.

В девятнадцатом веке в западном мире сложилось несколько финансовых империй, основанных этническими евреями.

Руководители этих могущественных корпораций считали своим долгом помогать единоплеменникам, оказавшимся под властью «Фараона» и «Валтасара», то есть русского царя.

Один из американских банкиров еврейского происхождения, Джейкоб Шифф, считал делом своей жизни борьбу с самодержавной Россией.

Триггером для него стал кишиневский погром 1903 года.

С этого момента Шифф начинает свою личную войну с царем.

В канун дальневосточной войны Шифф развернул деятельность по финансовой поддержке Японии.

Небогатая островная империя сумела выдержать бремя расходов только благодаря этой помощи.

Считается, что половина японского военного бюджета была обеспечена льготными ссудами, добытыми Шиффом.

В результате его лоббирования, президент Тафт в 1911 году не стал продлевать двухсторонний договор о торговле – в качестве санкции за дискриминацию евреев при выдаче российских виз.

Финляндский и другие «вопросы».

В 1809 году великое княжество вошло в состав империи на таких привилегированных условиях, что повода для возмущений у тамошнего населения не возникало.

Суровый Николай I ставил дисциплинированных, верноподданных финляндцев в пример другим менее спокойным народам.

Это была полностью автономная провинция, где действовала конституция, работал парламент-сейм, имелась собственная юрисдикция, своя армия с полицией и даже таможенная граница с Россией.

Связь с центральным правительством велась через особого министра, статс-секретаря по делам Финляндии.

На эту должность по традиции назначались сановники, имевшие финское гражданство.

В 1898 году, статс-секретарем по делам княжества был назначен В. Плеве, что вызвало в маленькой стране (пока еще стране) бурю возмущения – Плеве не имел финляндского гражданства и был известен как реакционер.

В 1901 году военнообязанных решили призывать в русскую армию на общих основаниях.

Тут взбунтовался даже сейм, отказавшийся принять этот закон.

Тогда царь утвердил его без сейма. На всякий случай маленькую финляндскую армию (пять с половиной тысяч человек) расформировали.

Однако, учитывая настроение финских молодых людей, на деле призывать их так и не стали.

В 1910 году, невзирая на протесты сейма и всего общества, был провозглашен новый статус Финляндии.

Сейм теперь имел лишь «совещательный голос». Вся полнота власти находилась в руках администрации.

В 1917 году Финляндия первой, при единодушной поддержке населения, выйдет из состава России.

Помимо трех главных национальных «вопросов» были и другие, тоже непростые.

На Северном Кавказе, который официально считался «замиренным» с 1864 года, когда был подавлен последний очаг организованной борьбы, полного спокойствия так и не наступило.

У горных народов сохранялись антироссийские настроения, периодически приводившие к кровавым инцидентам.

власти, с одной стороны, способствовали переселению казаков и крестьян в удобные для земледелия местности, а с другой – всячески поощряли эмиграцию «неспокойных племен», прежде всего черкесов и чеченцев в Турцию.

Этот процесс, начавшийся еще в 1860-е годы, растянулся на полвека.

В общей сложности из родных мест уехало почти полмиллиона кавказцев.

За время царствования Николая II русское население Средней Азии увеличилось почти вчетверо, до 750 тысяч – и все равно составляло лишь одну десятую всех жителей.

Социальная структура.

Самым свежим из хронических недугов страны был социальный:

болезненная реакция на своего рода ортопедический корсет –

сознательную политику Александра III, направленную на фиксацию межсословных перегородок.

Увеличение числа сельских собственников, открытый доступ для простонародья к полноценному образованию неминуемо привели бы к возникновению сильного среднего класса, что является проблемой для любой недемократической власти.

Вся европейская история последнего столетия убедительно подтверждала этот факт.

«Заморозка» социального прогресса дала заметный и довольно быстрый результат:

в восьмидесятые и девяностые годы страна жила без потрясений.

Население страны на пороге XX века.

Страна была самая большая в мире – если не брать Китай.

Всероссийская перепись 1897 года, впервые точно определившая число подданных империи, установила, что их, включая финляндскую автономию, 129 миллионов.

на втором месте по населению были США (75 миллионов человек),

на третьем Германия (55 миллионов),

потом Австро-Венгрия (47 миллионов), французская и британская метрополии (примерно по 40 миллионов).

Россияне были очень молоды, медианный возраст составлял всего 21 год.

Судя по среднему размеру «домохозяйства» нормой была семья, имевшая четверых детей.

среднестатистическая продолжительность жизни в конце века равнялась 29 годам у мужчин и 31 году у женщин, что даже по тем временам было для европейской страны очень мало –

в Англии соответственно 45 лет и 51 год.

 


(Рис. Переписной лист)

Подавляющее большинство людей (87 %) по-прежнему жили в сельской местности.

В самом крупном городе Санкт-Петербурге обитало менее 1,3 миллиона человек.

На втором месте стояла Москва (1 миллион).

Для сравнения: в это время в Лондоне насчитывалось 5 миллионов жителей, в Париже – 2,5 миллиона, в Нью-Йорке – 3,5 миллиона.

По конфессиональному критерию выходило, что в империи 70 % православных,

11 % мусульман,

9 % католиков,

5 % протестантов, 4 % иудеев.

На бумаге «состояния» распределялись так:

крестьян 77,5 %,

почти 11 % мещан –

куда входили и рабочие, хотя многие из них попали и в крестьяне, поскольку считали своим домом деревню,

1,5 % казаков и 1,5 % дворян.

основные виды занятости:

87 миллионов человек жили земледелием;

3,3 миллиона – состояли в прислуге;

3,2 миллиона относились к рабочему классу (из-за размытости критериев и неоднозначности данных эта цифра очень приблизительная);

на удивление мало людей зарабатывали на жизнь коммерцией (1,3 миллиона) – из-за низкой покупательной способности населения и стойкости натурального хозяйства на селе;

зато военных было очень много – 1,1 миллиона, и это еще без казачьих округов.

Государственных служащих – при вечных жалобах на засилие чиновников – в то время насчитывалось всего 225 000, что для нормального управления почти 130-миллионным населением вообще-то недостаточно.

Россия была полна парадоксов.

Бюрократическая империя с дефицитом бюрократов;

земледельческая страна с недоразвитым институтом частного землевладения;

дворянская монархия с быстро исчезающим дворянством;

полицейский режим со скудным штатом полиции –

по одному служивому на 2500 жителей –

в сегодняшней России, например, этот коэффициент вдесятеро выше – 1:240.

Культурный уровень народа.

Главная причина того, что в 1917 году страна не удержалась в рамках демократической республики и провалилась в тоталитаризм, в ментальной неготовности россиян к более сложной форме государственного устройства.

В 1894 году, в начальных школах учились только три миллиона детей.

К этому времени в Пруссии и Австрии всеобщее образование существовало уже более ста лет;

оно появилось даже в Японии, не столь давно расставшейся с феодализмом.

В средних учебных заведениях – гимназиях, прогимназиях, реальных училищах –

их было девятьсот на всю страну – имелось 224 тысячи учеников.

В высших учебных заведениях – 14 тысяч студентов.

Перед Первой мировой войной, то есть уже во втором десятилетии XX века, когда неграмотность в Европе стала совсем диковиной, в России умел читать 31 % взрослых –

в Великобритании 91 %, в Германии 97 %.

К 1914 году на 1000 человек населения приходилось:

в России 59 учащихся,

в Великобритании – 152, в США – 213 человек.

британцы отводили по 2 рубля и 84 копейки на ученика в год,

а царское правительство – 21 копейку.

Больше чем в 20 раз меньше.

Успешнее всего развивалась высшая школа – студентов стало почти вдесятеро больше, и это тоже было характерной приметой сословности образования.

В квалифицированных специалистах (которыми могли стать только выпускники гимназий и реальных училищ, то есть преимущественно молодежь из обеспеченных семей) государство было заинтересовано больше, чем в просвещении народных низов.

Другой объективной причиной медленного культурного развития был очень низкий уровень жизни.

в 1900 году годовой доход на душу населения равнялся 63 рублям.

Это было втрое меньше, чем в Германии и почти вшестеро меньше, чем в Америке.

Россия «сравнительно с другими странами – страна полунищая».

к 1913 году средний доход вырос до 101 рубля.

Вроде бы неплохой результат за тринадцать лет – 60 %.

Но за годы, предшествовавшие мировой войне, уровень жизни в других странах увеличился намного больше, так что отставание России по этому ключевому показателю стало еще разительней.

«Для России все реальнее становилась перспектива оказаться на обочине цивилизованного мира».

Вывод, к которому приходит Горький, безжалостен:

«Жестокость форм революции я объясняю исключительной жестокостью русского народа».

Надо только помнить о том, что жестокость эта возникла вследствие жестоких и унизительных условий жизни, из которых система не давала людям вырваться.

Накануне революции сильного среднего класса в обществе не сформировалось.

(Социальные мутации).

Параллельно шли два процесса, и оба угрожали «стабильности»:

во-первых, разрастались и всё активнее проявляли себя новые классы-сословия;

во-вторых, трансформировались старые.

к началу XX века дворянство перестало быть столь уж надежным защитником самодержавия.

Лишившись сначала живой собственности, оно затем стало терять и земельную.

К началу царствования Николая II лишь 14 % российских сельскохозяйственных угодий находилось в помещичьем владении, при этом задолженность владельцев Дворянскому банку превышала миллиард рублей.

Подавляющее большинство дворян теперь существовали за счет полученного образования, тем самым переместившись в категорию служащих или интеллигенции.

Другие занялись предпринимательством и превратились в капиталистов. Сословная принадлежность утрачивала смысл.

В Третьей Думе, где дворян было втрое больше, чем крестьян, и в двадцать раз больше, чем мещан, основная часть критически настроенных депутатов была дворянского происхождения.

 
(рис. Депутаты Думы от Вятской губернии)

Будучи зависимым от общины, крестьянин не имел шансов превратиться в фермера, что устраивало государственных консерваторов.

В девяностые годы они приняли законы, еще больше укреплявшие общинный строй.

Теперь человек, даже полностью расплатившийся с долгом, имел право выйти из общины лишь при согласии двух третей односельчан.

Смысл государственной политики в этом вопросе с предельной ясностью сформулировал Витте:

«При освобождении крестьян весьма бесцеремонно обошлись с принципом собственности и нисколько в дальнейшем не старались ввести в самосознание масс этот принцип, составляющий цемент гражданского и государственного устройства всех современных государств».

Численность населения росла много быстрее, чем производительность труда.

В 1891 году впервые за долгое время возник голод.

Избыточная смертность составила 400 тысяч человек.

Потом до конца века продовольственные кризисы возникали еще дважды – новый век символически начался в 1901 году с большого неурожая.

«Стабильность» ветшала и трещала по швам.

Теперь уже и наверху понимали: с аграрным «вопросом» нужно срочно что-то делать.

(Лучше никогда, чем поздно).

С 1905 года волнения на селе приняли угрожающий характер.

в 1906 году, наконец правительство возглавил дееспособный человек с программой решения аграрного «вопроса» – Петр Столыпин.

Если изложить самую суть, программа Столыпина преследовала три цели.

Во-первых, превратить крестьянский класс в фермерский, упразднив тормоз в виде общины.

Во-вторых, повысить производительность сельского хозяйства.

В-третьих, заселить и обработать плодородные земли, пустующие на востоке страны.

Из удельных и казенных угодий был создан земельный фонд в несколько миллионов гектаров, предназначенный для передачи частным владельцам.

Крестьянский банк получил средства на выдачу кредитов для приобретения наделов.

После этого 9 ноября 1906 года вышел указ о том, что общин больше не будет.

За несколько лет, остававшихся до начала большой войны, собственность на землю оформила всего пятая часть крестьян-домохозяев.

На восток вместо 25 миллионов, как планировал Столыпин, переехали и остались там примерно три с половиной миллиона (многим не понравилось, и они вернулись обратно).

глава правительства столкнулся с серьезным сопротивлением и слева, и справа.

Революционеры отлично понимали, что успех аграрной реформы будет означать конец надежде на социалистическое будущее России.

Столыпин стал для них заклятым врагом.

Правые сознавали, что развитие капиталистических отношений в сельском хозяйстве неминуемо приведет к концу самодержавия.

 
(рис. Мирской сход. С. Коровин)

крайние левые убили автора реформы, но саму реформу подорвали и просаботировали монархисты – с попустительства самого монарха.

Весной 1911 года премьер подготовил законопроект о введении земств в западных губерниях.

Это была подготовка к тому, что в будущем представители крестьянства станут играть ведущую роль в жизни страны.

Столыпин провел закон административным порядком, без одобрения Государственного Совета.

Но это была пиррова победа. Ни высшее чиновничество, ни сам император выкручивания рук премьеру не простили.

В 1909 году премьер-министр сказал:

«Дайте государству двадцать лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России!»

О каких двадцати годах покоя могла идти речь на фоне лихорадочной гонки вооружений, да сразу после громовых раскатов Боснийского кризиса, непонятно.

К подобной реформу можно было приступить в 1881 году, когда отменили «временнообязанность».

Глядишь, в XX век Россия вошла бы уже не общинной, а фермерской страной.

Пролетарская революция в ней стала бы невозможна.

Но вместо реформы правительство Александра III запустило контрреформы и остановило время.

А время таких экспериментов над собой не прощает.

Тяжелое испытание войной застало страну «на переправе», а это очень уязвимый период.

В 1914 году миллионы крестьян получат оружие, которое потом повернут против правительства.

(Болезнь роста.От промышленной революции к социальной).

роль сыграло еще и то, что промышленная революция в России началась с опозданием по меньшей мере на сто лет и повлекла за собой столь же революционные последствия в социальной сфере.

Самая главная революция происходила не в экономике, а в жизни и сознании людей.

В начале XX века российская экономика вышла на пятое место в мире (после США, Великобритании, Германии и Франции).

В конце девятнадцатого века рабочий класс был самым быстрорастущим сословием в империи.

За последнюю треть столетия его численность увеличилась втрое.

на рубеже XX века к ней можно было отнести десять процентов россиян; крестьян было в семь раз больше.

Однако общественно-политическое значение промышленного пролетариата было диспропорционально высоким и все время возрастало.

Во-первых, люди, живущие и работающие бок о бок, легче объединяются ради совместных действий.

Во-вторых, в отличие от крестьян, лишенные частной собственности рабочие действительно находились в ситуации, когда «нечего терять, кроме своих цепей».

В-третьих, условия технологичного труда и стремление получать более высокую плату требовали от человека повышения квалификации, а стало быть, развивали ум и привычку к учению.

Наконец, в столице, концентрация рабочих во много раз превышала среднюю по стране.

В канун революционных событий 1917 года в Петербурге они составляли половину его населения.

В государстве сверхцентрализованного типа вопрос о власти всегда решается в том месте, где она сосредоточена.

Переворот или победа революции в столице неизбежно означают смену режима во всем государстве.

(Пропагандисты и боевики).

В революционном движении можно выделить два идеологических направления.

Представителей первого направления можно назвать «неонародниками», потому что они следовали в русле прежнего народничества, рассчитывавшего на «природную революционность» крестьянства.

Нужно всего лишь настроить деревню против царизма, и тогда ему конец.

Второе направление, марксистское, делало ставку на промышленный пролетариат.

революционное движение разделится на «пропагандистов» и «боевиков».

А, у эсеров появится легальное крыло, действовавшее публично и даже участвовавшее в думских выборах;

появится и воинственное подполье, которое продолжит дело «Народной воли», выбрав главным своим инструментом политический террор.

То же произойдет и с социал-демократами.

Они разделятся на «меньшевиков», боровшихся с царизмом в рамках законности, и на «большевиков», существовавших нелегально и готовивших вооруженные восстания.

В середине первого десятилетия террористы будут восприниматься правительством как главная угроза.

После 1907 года, на первый план вновь выйдет революционная пропаганда, теперь почти монопольно марксистского толка.

Социалистическую агитацию среди крестьян подорвет столыпинская реформа.

 
(Рис. Листовка РСДРП)

 P.S. Подпишитесь на ютуб-канал. Будьте в курсе новых выпусков.