Вечером пятницы 29 августа 2014г.  мне случилось побывать на презентации популярного автора — Николая Старикова (в соавторстве с Беляевым Д.). Было время зайти в Дом книги на новом Арбате, где происходила эта встреча. Тема книги была  русский Крым, — «Россия. Крым. История». Её содержание пересказывать не буду.  Из услышанных положений мне запомнилось, пожалуй, два общетеоретических высказывания одного из  авторов.

Во-первых, Стариков посетовал на то, что в действующей Конституции РФ 1993г. приоритет отдан международному праву над национальным. Речь идет о пункте 4 статьи 15.4., который, как ни странно, гласит следующее.
 
п4.(ст.15)  «Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора.» 

Вроде бы это очень логичное и практичное предложение г-на С., исходя из недавней истории возвращения Крыма — вопреки Будапештскому соглашению 1994г. (США, Россия, Украина, Великобритания) и согласно народному референдуму..

Во-вторых, публицист пожелал внести обратно в текст Конституции пункт по Идеологии, который был устранен или не включен по настоянию или совету коварных политтехнологов из США. В итоге  в «ельцинской» Конституции 1993г. получается вот какой текст под «несчастливым номером».
статья 13
1. В Российской Федерации признается идеологическое многообразие. 
2. Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. 

Кажется совсем недавно (16 июня 1990г.) из  Конституции РСФСР удалили стержневое идеологическое положение(упоминание) о Коммунистической партии. Теперь же подули обратные ветры, гонящие парусники граждан под сень бдительного идеологического отдела ЦК. Только вот вопрос — о какой такой единой идеологии теперь ставит вопрос популярный писатель? Как она хотя бы называется? Вопрос то не риторический, поскольку страсти бурлят, — гибнут, страдают люди в противостоянии сил, и каждая сторона считает себя героем великой отечественной. На более широком пространстве — вне Донбасса — война ведётся в другом формате — информационная и  невидимая. Может идеология как раз и превратилась в невидимый огнемёт, который выжигает почву для удобства подвоза обычного вооружения? Только о чём я говорю,  слова всегда воздействуют на мозги невидимо, им надо сначала превратиться в зримую букву, а потом в Дела, чтобы заслужить лавры Управления.

Конечно, если бы на Земле сразу наступил Рай, мир и благодать, а сатана улетел бы в другую Галактику, до которой не добрался ещё Колумб, был бы другой разговор! Только так, пожалуй, не случится до Страшного Суда, чьи сроки не угадали даже индейцы майя, а Иоанн Богослов почему-то не указал. С другой стороны, из экзистенциальных соображений можно сказать, что Суд мало помалу уже идет. Иногда он пробует силы на одном человеке, иногда касается группы, иногда нации. Каждое поколение людей судит о своей истории, судит и расплачивается, и дети будут судить и расплачиваться за своих предков, взвешивая на весах Добро и Зло, и никто этой кармической участи не избегнет, поскольку причинно-следственная связь тянется из прошлого в будущее. А поскольку всегда будет борьба Добра и Зла — всегда будут и идеологии. Такова уж судьба больших общностей людей.

Как это не покажется парадоксальным, все люди, как плохие, так и хорошие, стремятся к Счастью и Добру. Разумеется, все Добро понимают по-разному, в этом то и проблема и задача для высшей Науки. В начале было Слово — учит нас Евангелие, но Слово то было у Бога. И Слово было Бог! Как он его (себя) передал людям? Через своего посланника на Земле? Мессию или пророка? Не произошла ли путаница?  Все ли его восприняли? Не получилось ли так, что он как Данко вырвал из груди своё сердце, чтобы осветить Путь, а потом какой-то осторожный человек наступил на это сердце, чтобы оно перестало гореть. Всегда найдется осторожный человек, который думает о стабилизации, и он же отредактирует потом руководство к действию. И возникнет вопрос — кто тогда Бог?!

Разберем предмет нашего рассмотрения не с точки зрения притчи.
Нет сомнений, что социальная организация человечества обеспечивала осознание совместности целей в трудовой деятельности — при чем издревле — охоте, собирательстве, поддержании огня  и т.д… Полезность коллектива перед обреченным одиночкой была очевидна, что направляло в общее русло и поток мысли. Отсюда распространение общих верований в племенах, то есть поклонение всевозможным духам, витающим в природе, включая почивших предков. Позднее на той же почве объединения мыслечувствования возникли религии. Консолидирующая роль религии в плане государственного устройства ярко проявляется, например, в древнем Египте, где между пирамидами и Нилом наблюдался трогательный союз фараона и жрецов. Вместе с тем религии переходят национальные границы, или, напротив, в предыдущем языческом обрамлении оказываются слишком узкими для расширившегося государства, например, Рима. На помощь верованиям приходит Политика. Убийство римскими сенаторами Гая Юлия Цезаря в 44.г.д.н.э. происходит по политическим мотивам, которые можно одновременно назвать и идеологическими, поскольку нападение совершалось на «тирана». Что Цезарь обладал выдающимися способностями, заговорщиков не волновало. Они ратовали за республику. Поэтому с точки зрения того же Брута формулировка в российской Конституции определения политического устройства в статье первой — «Российская федерация — Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления,» — уже есть первичное идеологическое положение. Следовательно, если кратко, наша идеология — федерализм? 

( Читать дальше )