Гипотеза такова: санкции — благо для России; как только мы лишимся кооперации с Западом, как только нам, русским, придется самим, без чужих мозгов и технологий обустраивать страну, мы тут же начнем шевелиться и использовать природную смекалку. Известно же, что русскому человеку трудности будто в радость, что в благополучной обстановке он жиреет да куксится, зато в напряжении, в крайностях — равных ему нет: он и инициативен, и величествен, и самоотвержен, такова его цивилизационная миссия.
С цивилизационной миссией я согласен — но, стесняюсь сказать, не уверен в том, что тот русский человек еще существует в сколько-нибудь серьезных количествах. Потому что крупнейшей геополитической, а заодно и человеческой катастрофой надо, по-моему, считать не развал Советского Союза, а, наоборот, его существование. Российские времена сперва было вернули в повестку дня важность инициативы, да затем быстро свели на нет, и снова, как в советские годы, успеха стали чаще добиваться люди лояльные и компромиссные, бездеятельные и хваткие — а не инициативные и самоотверженные. Отрицательный отбор, навредивший России при безбожной власти, продолжился, население люмпенизировано и привержено патернализму. И теперь, если вдруг будет сделан новый территориальный подарок электорату, а Европа не проглотит этого, — как опираться на такие собственные силы?
(
Читать дальше )