Путин испугался ехать на саммит G8
15 МАЯ 2012 г.
ЮЛИЯ ЛАТЫНИНА
Владимир Путин не поедет на саммит G8 в Кэмп-Дэвиде в середине мая. Официальное объяснение Кремля: мол, горячая пора, формирование правительства, президент не может отлучиться. При этом премьер-министра он посылает в Кэмп-Дэвид. Видимо, премьер-министр в формировании правительства не участвует.
Неофициальное объяснение, устами маститого кремлелиза Павловского: отказ Путина — это последнее китайское предупреждение зарвавшейся Америке, которая не учитывает российскую позицию по ПРО и осмеливается критиковать разгон демонстраций. «Думаю, что те, кому следует, прочтут его адекватно, а именно как легкое предупреждение», — заметил Павловский.
Боюсь, что ни то, ни другое объяснение никуда не годится. Дело в том, что за все предыдущие четыре года, пока Медведев носил игрушечную корону, было заметно, что едва ли не единственный момент, который реально вызывает раздражение Путина, — это когда Медведев фигуряет на заграничных саммитах в компании Меркель или Саркози, а Путину в это время приходится ездить где-то по Саратову.
Обычно именно за таким саммитом следовало публичное унижение Медведева (вспомним, например, фото якобы «пьяного» Медведева на саммите как раз «восьмерки» летом 2009-го в Италии). Ощущение от сопричастности сильным мира сего, возможность потусоваться с Обамой-Кэмероном, видимо, одна из важнейших составляющих власти для Путина.
Так что не думаю, что отказ Путина поехать в Кэмп-Дэвид — это предупреждение. Это боязнь. Трусость. Понимание того, что при появлении в Кэмп-Дэвиде он оказался бы в положении парии.
Что, собственно, Обаме-Кэмерону, если Путин не приедет? Если третьеразрядника пригласили участвовать в Олимпиаде, а он не поехал — проблема третьеразрядника. Что «семерка» не решит без Путина? По какому вопросу ей важно его драгоценное мнение? По вопросу финансовых рынков? Модернизации? Борьбы с коррупцией?
О чем Путин «предупреждает» Америку? Реакция любого американского президента на то или иное событие в другой стране ограничена рамками того, что приемлемо и неприемлемо для избирателя. Это при диктатуре можно сегодня бороться с Гитлером, а завтра заключить с ним пакт Молотова-Риббентропа. Демократическое правительство такой головокружительной широты маневра не может себе позволить. Если владыка всея Руси едет короноваться по вымершей Москве, в то время как в переулках винтят протестующих, то администрация Обамы не может ничего не сказать по этому поводу. Иначе Ромни смешает ее с дерьмом.
То же самое — по ПРО. Вне зависимости от того, насколько рационально стремление заиметь ПРО в ее нынешнем виде для самой Америки, к нынешнему моменту для американских властей должно быть очевидно, что путинская позиция по ПРО не имеет ничего общего со здравым смыслом. Это параноидальная позиция, предназначенная исключительно для внутреннего потребления — чтобы объяснять отечественному люмпену, что «США против нас». Договориться с Путиным по ПРО невозможно, потому что позиция Путина заключается в том, чтобы не договориться. А если вы хотите не договориться, вы всегда не договоритесь.
Не было бы ПРО — Путин нашел бы способ не договориться по какому-то другому вопросу. Это как в диалоге коммерсанта с бандитом. Коммерсант приходит, настроенный на переговоры, а бандит начинает: а чего ты о здоровье моей мамы не спросил? Ты мою мать, что ли, не любишь? Ты ей зла желаешь? На тебе косяк! Спросил бы о здоровье матери, нашелся бы другой косяк. Договариваться бесполезно, надо звать ментов.
Проблема «предупреждений» Путина последнее время заключается в том, что их никто не слышит. 3 мая начальник Генштаба Николай Макаров заявил, что Россия может нанести превентивный удар по ПРО — ну, и кто на это обратил внимание?
Пару лет назад Путин пригрозил Америке совместными учениями флотов Венесуэлы и России. При Хрущеве по схожему поводу начался Карибский кризис, а тут официальный представитель Госдепа США Джон Маккормак на брифинге только хмыкнул, ну-ну, пусть сначала эти корабли доплывут до Америки. Прекрасно: в XXI веке американский чиновник усомнился, способен ли российский ВМФ при Путине пройти тот путь, который прошли каравеллы Колумба. И вот этот-то Путин и грозит этим США своим отсутствием в Кэмп-Дэвиде?
Что может Путин сделать? Отказать в базе в Ульяновске? Эта база ему нужна во сто крат больше, чем Обаме. Для Обамы ценность этой базы измеряется всего лишь уменьшенными трансакционными издержками. Для Путина она — залог того, что американцы не будут слишком настырны в вопросах прав человека.
Блокировать очередные резолюции по Сирии или Ирану? Он и так их блокирует. Не надо заблуждаться, всякий раз, когда особо гнусная мразь начинает расстреливать своих подданных, Путин неизменно выражает ей поддержку.
«Восьмерки» уже фактически не существует. То, что Россию ушли из «восьмерки», и есть главный геополитический итог правления Путина. В «восьмерку» нас включили авансом, при Ельцине. Сейчас реально осталась только «семерка» и «двадцатка», причем многие страны «двадцатки» занимают в мировой иерархии место куда более высокое, чем Россия. «Восьмерка», в которой Россия есть, а Китая нет, выглядит нелепо.
Так что, повторяю: не думаю, что отказ Путина поехать в Кэмп-Дэвид — это «последнее китайское предупреждение». Это боязнь. Трусость. Нежелание оказаться в положении парии. Поэтому Путин справедливо решил: пусть лучше на положении парии окажется Медведев. А сам вместо саммита G8 поехал на «Уралвагонзавод». Отвлекся, так сказать, от важнейшего вопроса формирования правительства.
Фотография РИА Новости(
Читать дальше )
