Хватит ныть

… вспомните, что у рядового северокорейского рабочего зарплата составляет примерно ПЯТЬ евро в месяц и у него нет Интернета.

Всегда была реалисткой и вполне отчетливо понимала, что нашим чиновникам параллельно все, что происходит с обычными людьми. Такими, как я и  моя семья. А потому было ясно, что надеяться я могу только на себя, на друзей и родственников. Такой подход к жизненным ситуациям до сих пор себя оправдывал и продолжает оправдывать. 

   Про себя я точно знаю, что я не борец: на улицу кричать лозунги не пойду. Считаю это бессмысленной тратой времени и сил.

   Повышение курса доллара мне, конечно, не нравится, но плакать и стонать из-за этого не буду. Просто чуть больше времени потрачу на оптимизацию своих расходов :) Любой российской женщине способы известны (если кому-то нет, то может спросить у мамы).

  Про эмиграцию. Лучше, чем Арбатова не напишу. Поэтому цитата: «Я никогда не думала об эмиграции, но если бы мне, а особенно моим детям, в спину стреляли и пришлось сматываться, я, наверное, выбрала бы Швецию. Я много моталась по материку, но из всего виденного Швеция показалась мне самым гармоничным местом. Дело было даже не в том, что там половину парламента занимали бабы, а в мужском туалете можно было наткнуться на столик для пеленания младенца; дело было в том, что модель шведской жизни почти не отклонялась от золотого сечения, что на меня как на изобразителя действовало как музыка крысолова на крысу. Геометрия шведского бытия была логична. Логичное место в ней занимали ребенок, старик, экология, насилие, честность и прочие вещи, плавающие в других странах, как фрукты в компоте. По Швеции ходили породистые, заторможенные, с русской точки зрения, люди. Через неделю ты становился таким же, звуковой порог снижался, на крик ты тоже начинал реагировать как на крик, а не как на обыденную тональность. Тебе тоже хотелось что-нибудь строить и кого-нибудь спасать двадцать четыре часа в сутки, потому что остальные проблемы были решены автоматически. Казалось нормальным, что после развода дети отдавались не матери, а тому, с кем им было лучше, что мужчины жили на шесть лет меньше, чем женщины, когда в России – на двенадцать. В парламенте висела картина с голой девицей, утопающей в зелени, и находился детский сад для детей депутатов. По улице не бегало ни одного бездомного зверя, и почти все женщины рожали в присутствии мужей. В женском журнале пестрели советы, как лучше клеить мужиков по Интернету, а воздух в центре города достигал лесной чистоты. На нобелевском обеде все сидели чопорно, пока не уходили король и королева, а потом начинали отрываться. Существовал министр равноправия, а пустые банки и бутылки из экологических соображений в магазине сдавались в специальный автомат, выдающий льготный чек на покупку новых. Жизнь была устроена так, что ни король, ни уборщик мусора никогда не нарушали пределов своей компетенции. Лидерша правящей партии не стала премьер-министром за то, что, очень торопясь, использовала кредитную партийную карточку в личных целях – купила куртку и шоколадку по кредитке партии – и хотя вернула деньги на счет вечером, считалась дискредитированной. В Швеции было неприлично показывать собственное богатство, и, единожды украв, ты не мог думать о продолжении карьеры на территории этой страны. Такая странная, мудрая, уважающая себя и других держава с доверчивыми, как дети, гражданами, состоящая из моря и сдержанного камня.»

( Читать дальше )