Jesse Livermore: Boy Plunger — The Man Who Sold America Short in 1929 - Глава 2 - Начало - Бесперспективное детство

Глава 1 — Самоубийство — Последний крах

Глава 2

Начало истории

Бесперспективное детство

1877–1890

Когда в маленьком провинциальном Шрусбери (штат Массачусетс) появился на свет Джесси Ливермор, со дня окончания Гражданской войны в США прошло всего двенадцать лет. В тот период страной правил национальный герой — восемнадцатый президент Улисс Грант. Шрусбери входил в состав Актона — процветающего промышленного городка с двухтысячным населением, проживавшим в добротных деревянных домах.

Актон снискал особую славу: во время войны город безоговорочно поддержал северян и первым откликнулся на знаменитый призыв Линкольна о мобилизации 15 апреля 1861 года. Местная легенда гласит, что уже к 7:30 следующего утра 52 добровольца из Актона отправились поездом в Вашингтон и прибыли на место менее чем через восемнадцать часов. Этот поступок навсегда остался в памяти вашингтонских политиков, которые впоследствии неизменно оказывали округу покровительство.

Экономический расцвет Актона начался в 1843 году с прокладки железной дороги. Первая ветка Фитчбергской линии обслуживала исключительно промышленные предприятия, занимаясь грузоперевозками, но вскоре к товарным составам добавились комфортабельные пассажирские вагоны. Транспортная инфраструктура стремительно развивалась: скромная железнодорожная ветка постепенно разрослась в сложную сеть путей, опутавших весь район Актона.

Особой гордостью города было бондарное производство. В эпоху, когда деревянные бочки играли ключевую роль в американской торговле, четыре мощные лесопилки ежедневно выпускали сотни этих незаменимых ёмкостей, обеспечивая стабильный доход и занятость населения. Предпринимательская жилка актонцев проявлялась во всём — местные умельцы не знали, что такое безработица.

Промышленный ландшафт Актона поражал разнообразием: здесь работали зерновые мельницы, шерстопрядильные мануфактуры и даже пороховые заводы. Город по праву считался пионером в развитии этих отраслей, став одним из первых в стране центров крупномасштабного производства шерстяных тканей. Небольшие специализированные мануфактуры выпускали карандаши, сигары, а на внушительных по тем временам производственных линиях собирали добротную мебель для массового потребителя.

Железнодорожная сеть стремительно разрасталась, превращаясь в кровеносную систему, соединяющую актонские фабрики с крупнейшими рынками сбыта в Чикаго и Бостоне.

Этот транспортный рывок запустил эффект домино: каждое новое ответвление железной дороги стимулировало появление фабрик, которые, в свою очередь, притягивали рабочих и давали жизнь новым поселениям. Актон стал живым воплощением этого прогресса — здесь открылся легендарный универмаг «Таттлз», один из первых в стране, а также новаторский «Эксчейндж-Холл», построенный на налоговые отчисления местных предприятий и вошедший в историю как первый американский торговый центр.

На фоне всеобщего экономического подъёма лишь биржевая паника 1873 года ненадолго омрачила процветание Актона, став незначительной помехой для зажиточных горожан, но обернувшись настоящей катастрофой для простых рабочих.

К числу таких относились и родители Джесси Ливермора — Хайрам и Лора. Они сочетались браком в 1862 году и почти сразу же завели детей: в 1864 году родилась дочь Мейбл, а спустя полтора года — сын Эллиот. Семья влачила жалкое существование: Хайрам, обладавший крепким телосложением и недюжинной физической силой, совершенно не имел способностей к ведению хозяйства. Его неумелое управление привело к печальному итогу: в 1876 году Хайрама уволили, а семью выселили из служебного жилья судебные приставы.

Единственным прибежищем стало небольшое хозяйство 70-летнего вдовца Джейсона, отца Хайрама, располагавшееся в соседнем Пакстоне. Однако «спасение» обернулось новой формой кабалы: от зари до заката, без единого выходного, Хайрам в буквальном смысле перепахивал каменистую, неплодородную землю, получая взамен лишь скудное пропитание для своей семьи. Каждый новый день превращался в бесконечную борьбу за выживание, где не было места надеждам на лучшее.

Когда 19 октября 1876 года Лора сообщила семье о своей третьей беременности, это известие повисло в воздухе тяжёлым грузом. Для изможденного Хайрама и его престарелого отца новость означала лишь появление еще одного голодного рта, который нужно будет кормить. но в те времена мало что можно было сделать с этим, и им пришлось все смириться.

26 июля 1877 года, Лора родила здорового мальчика. Ребёнка, которому суждено было перевернуть представления о возможностях выходца из низов, нарекли Джесси Лористон Ливермором. В тот день никто и предположить не мог, что этот кричащий младенец когда-то заставит трепетать Уолл-стрит.
Появление маленького Джесси каждый член семьи воспринял по-своему. Старшие дети — тринадцатилетняя Мейбл и одиннадцатилетний Эллиот — души не чаяли в младшем брате. Мать считала его чудным ребёнком, тогда как Хайрам относился к новорождённому сыну с полным равнодушием, видя в нём лишь лишний рот, который нужно кормить.

От мальчика никто не ждал ничего особенного — его судьба казалась предрешённой: как отец, брат и дед, он будет работать на земле. Но Лора Ливермор смотрела на ситуацию иначе. Проявив себя не просто заботливой, а по-настоящему мудрой матерью, она твёрдо решила: младший сын получит больше возможностей, чем его старшие братья и сёстры.

При их поддержке, даже в условиях постоянной нужды, ей удавалось сохранять в доме тепло и уют. Её любовь и внимание хоть как-то восполняли отцовское равнодушие. Хайрам воспринимал сына исключительно как будущего работника — крепкого парнишку, которого следовало поскорее приставить к плугу. Но Лора категорически отвергала подобную перспективу. Изо дня в день, с самых ранних лет, она постепенно формировала в мальчике иное мировоззрение — показывала, что существуют горизонты куда шире границ их поля.

Как оказалось, это было к лучшему — Джесси рос хилым и болезненным мальчиком, совсем не приспособленным к тяжелому труду на земле. Но за физической слабостью скрывался живой ум: к трём с половиной годам он уже читал и писал, а к пяти жадно поглощал любую печатную страницу, что попадала в дом. Для него специально приносили старые газеты из Бостона, и вскоре мальчик обнаружил неожиданную страсть к цифрам на финансовых полосах — они казались ему понятными и логичными. Книги, которые Лора с трудом добывала у соседей, он прочитывал быстрее, чем она успевала их находить.

Неудивительно, что в школе он сразу выделился. В первом же отчёте учителя отмечали его «живое воображение и выдающиеся способности». Особенно блистал он в математике — преподаватель с изумлением писал, что Джесси «применяет дедуктивные методы для решения сложных задач», легко производя расчёты в уме без бумаги и черновиков.

К второму учебному году математичка, никогда прежде не употреблявшая подобных эпитетов, назвала его «вундеркиндом». В отчёте значилось: «Сложнейшие вычисления даются ему с необъяснимой лёгкостью». К десяти годам он превосходил знаниями своих наставников по большинству предметов. Позже первый биограф Джесси, Ричард Смиттен, сравнивал его мышление с «работой вычислительной машины». Восхищение юным дарованием разделяли все — кроме, разумеется, Хайрама.

Во всём, кроме физической силы, Джесси превосходил своего отца. 26 июля 1890 года он отметил тринадцатилетие — в свои тринадцать он выглядел на все семнадцать: высокий, статный юноша с яркими голубыми глазами и безупречно белыми зубами. Он был вылитой копией матери и обладал невероятной для его возраста уверенностью в себе. С отцом у него не было абсолютно ничего общего.

Однако Хайрам видел в сыне лишь дополнительные рабочие руки. В тот памятный день он отвел Джесси в сторону и объявил, что школьные годы закончились — пора начинать работать наравне с двадцатичетырёхлетним братом Эллиотом. К тому времени восьмидесятилетний Джейсон уже отошёл от дел, передав небольшое фермерское хозяйство Хайраму. «Образование — лишняя роскошь для простого фермера», — заявил отец, уверенный, что сын пойдёт по его стопам. Теперь Джесси предстояло включиться в семейное дело по обработке земли.

Но юный Джесси оказал сопротивление — к его счастью, закон был на его стороне. Сохраняя хладнокровие, он заявил отцу о своём намерении продолжать обучение, на что имел полное право. Хайраму пришлось отступить — пока мальчик не достиг определённого возраста, его руки были связаны. Обрадованный Джесси вернулся в школу, уверенный, что отстоял право на образование. Он и не подозревал, что отец просто взял паузу.
Год спустя Хайрам действовал уже без церемоний. Как только Джесси переступил возрастную черту, отец единолично прекратил его обучение — теперь закон полностью поддерживал его решение. Ни Лора, ни кто-либо другой не могли этому помешать.

Это была чудовищная жестокость. Вручая талантливому сыну потрёпанные рабочие штаны вместо учебников, Хайрам объявил: «Школьные дни окончены. Теперь ты кормилец семьи».

Поступок мужа поверг Лору в шок. Последующие несколько лет супруги жили под одной крышей, но между ними пролегла глухая стена молчания.

Но что же было делать? Джесси твердо заявил Лоре, что отказывается работать на ферме и принял решение уйти из дома несмотря на то, что ему едва исполнилось четырнадцать лет. Лора испытала ужас при мысли о возможной потере сына. Однако она быстро осознала, что не в силах отговорить его от выбранного пути, ограничившись лишь советами быть осторожным и заверениями в своей полной поддержке независимо от его решения. Она подчеркнула, что его уход должен быть тщательно спланирован, чтобы обеспечить максимально благоприятные стартовые условия.

Так между матерью и сыном начался удивительный заговор по подготовке побега. Джесси требовались деньги, которых катастрофически не хватало в семье Ливерморов. Потребовались долгие месяцы, в течение которых Лора тайно откладывала каждый свободный цент из скудных средств, выделяемых ей на хозяйственные нужды и скрываемых от Хайрама. Когда накопленная сумма достигла шести долларов, Лора решила, что этого достаточно и настало время для Джесси покинуть дом.

На следующее утро Джесси, предварительно побрызгав водой на лицо, симулировал болезнь и оставался неподвижным в постели, когда отец пришел его будить. Мать авторитетно заявила, что у мальчика температура 103 градуса (39.4°C) и он не в состоянии работать сегодня. Хайрам попытался силой поднять своего «слабого» сына с кровати, но Лора физически встала между ними, предотвратив это. Хайрам, подумав, отступил, схватил свои рабочие комбинезон и отправился в поле.

Как только отец ушел, Джесси быстро оделся, пока мать упаковывала его скромные пожитки в единственный имевшийся в семье дорожный мешок. Затем они осторожно вышли к главной дороге, стараясь держаться пониже, чтобы остаться незамеченными со стороны поля, где работал Хайрам. Достигнув дороги, Лора остановила проезжающую мимо грузовую повозку с лошадьми и спросила возницу о направлении. Услышав, что тот направляется в Бостон, Лора договорилась о цене в пять центов и передала деньги. Возница согласился довезти Джесси до дома в Бостоне, который Лора заранее для него нашла. После этого мать и сын обнялись, не зная, увидятся ли они когда-нибудь снова.

Слезы текли по лицу Лоры, когда ее сын поднимался на повозку. Но Джесси сохранял удивительное самообладание. Он чувствовал, что начинается новая жизнь, и был полон решимости оставить прошлое позади. Так Джесси Ливемор вскочил на повозку рядом с возницей, помахал на прощание матери и Актону, дал знак трогаться в путь. Он направлялся в город Бостон, чтобы начать совершенно новую, самостоятельную жизнь в возрасте всего лишь четырнадцати лет.

Продолжение — Глава 3