Может ли ФРС остановить дефляцию? Часть 3 (перевод с elliottwave com)

Почему ФРС не может остановить дефляцию
Великое множество людей говорит, что дефляция невозможна, потому что Федеральный резервный банк может просто печатать деньги, чтобы предотвратить дефляцию. Если бы основной работой ФРС было просто создание новых чековых счетов и штамповка банкнот, это то, что он мог бы сделать. Но с точки зрения объема, это не было основной функцией ФРС, которая в течение 89 лет фактически способствовала расширению кредита. Печатная бумажная валюта почти полностью зависит от прихотей эмитента, но кредит — это совсем другое дело.

Что ФРС делает, это устанавливает или влияет на определенные очень краткосрочные ставки по межбанковским кредитам. Он устанавливает учетную ставку, которая является номинальной ставкой ФРС по краткосрочным кредитам для банков. Это действие является, в первую очередь, «сигналом» позиции ФРС, потому что банки почти никогда не берут займы у ФРС, поскольку это подразумевает отчаяние. (Будут ли они делать это больше в ближайшие годы под принуждением — это другой вопрос.) Более активно ФРС покупает и продает в одночасье «соглашения РЕПО», которые представляют собой обеспеченные кредиты между банками и дилерами, чтобы защитить свою выбранную ставку, называемую ставкой по «федеральным фондам». В стабильные времена, чем ниже ставка, с которой банки могут занимать краткосрочные средства, тем ниже ставка, с которой они могут предлагать долгосрочные кредиты населению. Таким образом, хотя ФРС предпринимает свои действия для влияния на банковские займы, его конечной целью является влияние на займы банков публике. Заметьте, что ФРС делает банковский кредит более доступным или менее доступным для двух групп желающих заемщиков.

Во время восходящих трендов социального настроения эта стратегия, кажется, работает, потому что заемщики — то есть банки и их клиенты — являются уверенными, энергичными участниками процесса. Во время валютных кризисов попытки ФРС таргетировать процентные ставки, похоже, не работают, потому что в таких условиях требования кредиторов превосходят желания ФРС. В период инфляции 1970-х — начала 1980-х годов процентные ставки выросли до 16 процентов, и ФРС была вынуждена следовать не потому, что она хотела этой процентной ставки, а потому, что этого требовали долговые инвесторы.

Независимо от ставки по федеральным фондам банки устанавливают собственные кредитные ставки для клиентов. Во время экономических спадов банки могут бояться выдавать долгосрочные кредиты, даже имея дешевые краткосрочные деньги. В этом случае они повышают ставки по кредитам, чтобы компенсировать предполагаемый риск убытков. Известно, что в особенно страшные времена банки практически прекращали новое коммерческое и потребительское кредитование. Таким образом, окончательный успех попыток ФРС повлиять на общую сумму непогашенных кредитов зависит не только от желающих заемщиков, но и от банков как добровольных кредиторов.

Экономисты намекают на случающееся время от времени бессилие ФРС в стимулировании кредитной экспансии, когда они описывают неэффективную монетарную стратегию, то есть снижение целевых ставок ФРС, которое не стимулирует заимствования, как политику «дешёвых денег». В такие времена низкие ставки ФРС не могут преодолеть нежелание кредиторов кредитовать и / или нежелание или неспособность клиентов брать кредиты. Это то, что происходит в Японии более десяти лет, где ставки фактически упали до нуля, но объем кредитов все еще сокращается. К сожалению для потенциальных кредитных манипуляторов, свобода в манипулировании процентной ставкой останавливается на нулевом проценте. Когда цены на товары быстро падают во время дефляции, стоимость денег возрастает, поэтому даже нулевая процентная ставка влечет за собой большие реальные затраты для заемщиков, которые обязаны возвращать более ценные доллары позднее. Никто с деньгами не хочет платить кому-то еще, чтобы взять их взаймы, поэтому процентные ставки не могут стать отрицательными. (Некоторые люди предложили различные схемы выплаты заемных средств центральным банкам для борьбы с дефляцией, но сомнительно, что реальный мир приспособлен для любого из них.)

Когда банки и инвесторы неохотно кредитуют, их могут подтолкнуть только более высокие процентные ставки. В дефляционные времена рынок приспосабливается к этому давлению из-за падающих цен на облигации и более высоких кредитных ставок для всех, кроме самых надёжных должников. Но подождите; не все так просто, потому что более высокие процентные ставки служат не только для привлечения капитала; они также могут заставить его бежать. Опять же, определяющим фактором различия является рыночная психология: кредиторы в защитном настроении могут воспринимать готовность заемщика платить высокие ставки как отчаяние, и в этом случае, чем выше предложение, тем сильнее отталкивается кредитор. В дефляционном кризисе рост процентных ставок по облигациям означает, что кредиторы опасаются дефолта.

Защитный кредитный рынок может свести на нет усилия ФРС, направленные на то, чтобы заставить кредиторов и заемщиков согласиться на сделку вообще, а тем более при некоторой желаемой целевой ставке. Если люди и корпорации не хотят брать кредиты или не могут финансировать долги, и если банки и инвесторы не склонны кредитовать, центральные банки не могут заставить их сделать это. Во время дефляции они не могут даже заставить их сделать это с нулевой процентной ставкой.

Таким образом, независимо от утверждений об обратном, предполагаемый «контроль» Федеральной резервной системы заимствований, кредитования и процентных ставок в конечном итоге зависит от соответствующей рыночной психологии и не может быть установлен указом. Таким образом, в конечном итоге, ФРС не контролирует ни процентные ставки, ни общую сумму кредита; рынок это делает.

В этой денежной игре существует невидимая группа кредиторов: самодовольные вкладчики, которые — благодаря FDIC (см. Главу 19) и общей забывчивости — позволяют банкам заниматься любой кредитной деятельностью, которая им нравится. Под давлением банкиры время от времени видят, что вкладчики могут стать весьма пугливыми (если не испуганными), если будут знать, как обращаются с их деньгами. В неспокойные времена ФРС также должна будет попытаться сохранить доверие банковских вкладчиков, воздерживаясь от действий, которые указывают на панику. Это уравновешивание ослабит потенциал ФРС и еще больше поставит его в защититную позицию.

В отличие от допущений традиционных макроэкономических моделей, люди не являются машинами. Ими движет настроение. Люди становятся подавленными, боязливыми, осторожными и злыми во время депрессий; это по сути то, что их вызывает. Изменение психического состояния населения от желания расширяться к желанию сохранить является ключом к пониманию того, почему махинации центрального банка не могут предотвратить дефляцию.

Когда энтузиазм делает людей экспансивными, они часто действуют импульсивно и безрассудно. Вот почему, например, потребители, корпорации и правительства могут позволить себе брать на себя огромные массы долгов, о которых они впоследствии сожалеют. Вот почему кредиторам может быть комфортно кредитовать слабых заемщиков, о чем они потом сожалеют. Это также, почему акции могут достигать беспрецедентных оценок.

И наоборот, когда страх заставляет людей защищаться, они снова часто действуют импульсивно и безрассудно. Одним из примеров действий, побуждаемых защитной психологией, является повторяющееся стремление правительств к протекционизму в периоды дефляции. Протекционизм правильно признан экономистами всех мастей как деструктивный, но всегда есть призыв к нему, когда психическое состояние людей меняется на защитную психологию. Блоки избирателей, будь то корпоративные, профсоюзные или региональные, требуют импортных тарифов и запретов, а политики предоставляют их для переизбрания. Если одна страна не примет протекционизм, ее торговые партнеры примут. В любом случае неизбежное демпфирующее влияние на торговлю неизбежно. Вы будете читать о тарифных войнах в газетах до окончания этого цикла. Другим примером защитной психологии является растущий консерватизм банкиров во время кредитного сокращения. Когда кредитные офицеры боятся, они отзывают кредиты и замедляют или прекращают кредитование, независимо от того, насколько хорошим может быть кредит их клиентов в действительности. Вместо того, чтобы видеть возможность, они видят только опасность. По иронии судьбы, большая часть реальной опасности возникает в результате безрассудных, импульсивных решений, которые они приняли в предыдущем восходящем тренде. В условиях пессимизма корпорации также сокращают заимствования для расширения и приобретения, опасаясь бремени больше, чем они верят в возможности. В такие моменты потребители применяют защитную стратегию, предпочитая экономить и сохранять, а не занимать, инвестировать и тратить. Все, что ФРС делает в таком климате, будет видно через призму цинизма и страха. В таком психическом состоянии люди будут интерпретировать действия ФРС иначе, чем когда они были склонны к уверенности и надежде.

Имея в виду эти мысли, давайте вернемся к идее, что ФРС может просто печатать банкноты, чтобы предотвратить банкротства банков. Можно представить себе сценарий, при котором ФРС вскоре после начала дефляции обменивает банкноты на портфели безнадежных ссуд, заменяя море безнадежных долгов равным океаном банкнот, таким образом плавно монетизируя все дефолты в системе, не реагируя на протесты, реакции или дефляции. Есть две проблемы с этим сценарием. Один из них заключается в том, что ФРС является банком, и у него не было бы желания разориться, скупая бесполезные портфели, сводя на нет собственные резервы. Только правительственный мандат, вызванный кризисом, мог заставить выполнить такое действие, которое произойдет только после того, как дефляция разорила систему. Даже в 1933 году, когда ФРС согласилась монетизировать кредиты некоторых банков, она предложила наличные в обмен только на самые лучшие кредиты в портфелях банков, а не на ненадежные. Во-вторых, сценарий плавной рефляции представляет собой оторванный от реальности вымысел, который звучит правдоподобно, только если исключить из него людей. В то время как ФРС может предпринять агрессивный план по вливанию наличных в банковскую систему в ответ на развивающийся кредитный кризис, само это действие по иронии судьбы может послужить усилению дефляции, а не ослаблению ее. В защитной эмоциональной обстановке доказательства того, что ФРС или правительство решили принять преднамеренную инфляционистскую политику, могут дать владельцам облигаций повод, оправданный или нет, для паники. Это может быть принято как свидетельство того, что кризис хуже, чем они думали, что заставит их опасаться дефолтов среди слабых заемщиков, или что впереди гиперинфляция, которая может заставить их опасаться обесценивания всего долга в долларах. Нервные держатели подозрительного долга, срок действия которого близок к истечению, могут просто отказаться воспользоваться возможностью рефинансировать его, как только истечет текущий срок владения. Опасающиеся держатели подозрительных долгосрочных долгов, далекие от истечения срока действия, могут выбросить свои ноты и облигации на рынок, что приведет к обвалу цен. Если это произойдет, чистым результатом попытки инфляционистской политики станет общесистемное снижение покупательной способности долларовых долговых обязательств, иными словами, снижение общей стоимости выданного кредита в долларах, что является дефляцией.

Миф о всемогуществе ФРС имеет три основные противодействующие силы: рынок облигаций, рынок золота и валютный рынок. С сегодняшним полным раскрытием деятельности центральных банков правительства и центральные банки не могут скрывать свои денежные решения. Признаки того, что ФРС приняла нежелательную политику, немедленно распространятся по всему миру, и рынки соответствующим образом скорректируются. Нисходящие корректировки цен на облигации могут легко свести на нет и даже превзойти попытки ФРС денежной или кредитной экспансии.

Проблемы, с которыми сталкивается ФРС, связаны с тем, что мир не столько завален деньгами, сколько переполнен кредитами. Объем непогашенного кредита сегодня превосходит количество денег, поэтому долговые инвесторы, которые всегда могут продать облигации в больших количествах, теперь находятся на месте водителя в отношении процентных ставок, стоимости валюты и общего количества кредита. Таким образом, они, а не ФРС, также отвечают за перспективы инфляции и дефляции. ФРС стала рабом тенденций, которые она поддерживала в течение семидесяти лет, и событий, которые уже произошли. Для ФРС масса кредита, которую он вырастил в мире, подобна тому, как он вырастил Кинг-Конга из детёныша в качестве домашнего животного. Он может действовать, но только если вы сможете понять, чего он хочет, и удовлетворить его.

В контексте нашего обсуждения у ФРС есть четыре соответствующие задачи: поддерживать ликвидность банковской системы, поддерживать доверие населения к банкам, поддерживать веру рынка в стоимость казначейских ценных бумаг, которые составляют его собственные резервы, и поддерживать ценность доллара по отношению к другим валютам, поскольку доллары являются основой власти ФРС. В общесистемном финансовом кризисе эти цели будут конфликтовать. Если ФРС предпочтет какую-либо одну из этих целей, другие будут, по крайней мере, поставлены под угрозу, возможно, обречены.

ФРС, возможно, предприняла свои шаги по устранению резервных требований с учетом этих конфликтов, потому что, будь то непреднамеренно или по замыслу, это нормативное изменение передало всю моральную ответственность за деньги вкладчиков на банки. Таким образом, ФРС освободила себя от ответственности в общесистемном банковском кризисе, предоставив себе возможность защитить доллар или долг казначейства, а не ваши банковские депозиты. Действительно, с 1928 по 1933 год ФРС увеличила свои активы казначейских ценных бумаг с 10,8 процента своего кредитного портфеля до 91,5 процента, фактически сбежав в «качество» наряду с остальной частью рынка. Какой путь выберет ФРС под давлением, неизвестно, но важно знать, что она не обязана спасать банки, печатать деньги или искать какое-либо другое спасение. Его основное юридическое обязательство состоит в том, чтобы обеспечить поддержку национальной валюты, которую она вполне могла бы выполнить независимо от того, что происходит с банковской системой.

перевод отсюда

Часть 2 читайте здесь