Банковский сектор: несмотря на регуляторные послабления, COVID-19 все-таки нашел отражение в статистике

Снижение прибыли и рост доли убыточных кредитных организаций.

По данным обзора банковского сектора ЦБ, в мае прибыль российских банков продолжила спад (до 45,4 млрд руб. с 51,2 млрд руб. в апреле и с 218,5 млрд руб. в марте), при этом произошел заметный прирост отчислений в резервы (с 47 млрд руб. до 106,5 млрд руб.), что, скорее всего, и стало одним из основных факторов падения прибыли. В то же время рост просроченной задолженности является весьма умеренным (+22 млрд руб. исключительно из-за розничного сегмента). Стоит отметить, что в мае чистая прибыль Сбербанка составила 45,1 млрд руб. (то есть остальная часть сектора суммарно сработала в ноль). В секторе присутствует 29% убыточных кредитных организаций (из общего числа 420), в начале года этот показатель составлял 21%. В мае суммарный убыток этих организаций (к ним относятся не только малые и средние банки) составил ~11 млрд руб.

В марте объем кредитов с признаками обесценения вырос на ~1,5 трлн руб.

Таким образом, несмотря на введенные регулятором послабления (возможность не признавать ухудшение кредитного качества заемщиков, если оно произошло вследствие COVID-19, и не создавать резервы по таким кредитам, а также по реструктурированным кредитам, при этом невыплаченные проценты продолжают начисляться), негативный эффект от ограничительных мер все-таки проявляется в отчетности банков. О масштабе реализовавшегося кредитного риска (но еще почти не нашедшего отражения в стоимости риска) свидетельствуют опубликованные данные (на основе формы 0409115) за март (более свежие данные отсутствуют), согласно которым прирост нестандартных, сомнительных, проблемных и безнадежных ссуд составил 1,48 трлн руб. (из этой суммы 1,15 трлн руб. приходится на ссуды, оцениваемые на индивидуальной основе), при этом проблемные и безнадежные ссуды приросли всего на 370 млрд руб. (по этим кредитам возврат средств имеет близкую к нулю вероятность). В то же время резерв, сформированный на возможные потери по всем ссудам, вырос всего на 274 млрд руб. С большой вероятностью в нестандартных ссудах учтены появившиеся кредиты, которые были реструктурированы вследствие неспособности заемщиков исполнять свои обязательства (но которые могут вновь обрести такую способность после снятия ограничений). Хорошей новостью является отсутствие такого большого роста кредитов с признаками ухудшения качества в апреле (их объем даже сократился, по-видимому, из-за произведенных списаний).

Запас капитала не позволяет покрыть весь реализующийся кредитный риск.

На 1 мая (более свежие данные отсутствуют) показатель достаточности собственных средств (Н1.0) сектора в апреле даже вырос на 0,6 п.п. (до 12,7%), что соответствует запасу капитала над условно минимально допустимым уровнем 8% (хотя для системообразующих банков он выше 10%) в размере 4,2 трлн руб. Для сравнения — объем сомнительных, проблемных и безнадежных кредитов, оцениваемых на индивидуальной основе, составлял 8,5 трлн руб., в то время как по ним был сформирован резерв всего в 4,9 трлн руб., без покрытия, соответственно, находилось 3,6 трлн руб. (то есть при условном запасе капитала всего 4,2 трлн руб. при создании резервов в полном объеме показатель достаточности для некоторых системообразующих банков упал бы ниже минимально допустимого уровня). В этой связи действующие регуляторные послабления (введенные до сентября этого года), скорее всего, будет продлены.

Отток валютных средств прекратился, запас валютной ликвидности сократился.

В валютной части баланса отток средств со счетов клиентов прекратился: пришло 1,8 млрд долл., из которых 0,7 млрд долл. пришлось на физлица (которые в марте и апреле вывели 6,1 млрд долл. из банков). Валютное кредитование подросло на 0,8 млрд долл. (после спада на 2,4 млрд долл. в марте и апреле). В результате по кредитно-депозитным операциям приток валютной ликвидности в мае составил 1 млрд долл. Несмотря на этот приток, запас валютной ликвидности, по нашим оценкам, уменьшился на 2,8 млрд долл. до 6,8 млрд долл. (главным образом за счет поступления средств от юрлиц в основном на расчетные счета и сокращения остатков средств на счетах в банках-нерезидентах). Снижающийся запас ликвидности является одним из факторов, выступающих в пользу ослабления рубля (помимо восстановления импорта, выплаты дивидендов и ограничения на объем добычи нефти).

Рублевое кредитование встало.

В рублевой части баланса произошли интересные изменения. Впервые с начавшегося еще в марте экономического спада прирост кредитования упал до нуля (в предшествующие месяцы был нетипичный рост в корпоративном сегменте: +924 млрд руб. в марте и +520 млрд руб. в апреле). В обязательствах отток средств с рублевых счетов (без учета операций с Казначейством РФ) составил 121 млрд руб. По нашему мнению, в текущих экономических условиях низкий спрос на кредиты и их слабый прирост является среднесрочным трендом (при этом возможная вторая волна COVID-19 приведет к сжатию кредитования).

В мае наметились признаки улучшения ситуации с рублевой ликвидностью.

По нашим оценкам, структурный дефицит рублевой ликвидности (=весь долг банковского сектора перед ЦБ РФ и Минфином за вычетом активов, размещенных в ЦБ РФ (не считая остатков на корсчетах)) в мае не изменился, составив 2,5 трлн руб. (несмотря на продолжающийся отток средств в наличность – в мае он составил 248 млрд руб. а с начала марта — 1,88 трлн руб.). Бюджетный дефицит в ближайшие месяцы будет оказывать позитивный эффект на ликвидность банковского сектора. Так, уже в мае банки высвободили из залога ОФЗ на сумму 540 млрд руб. (активное наращивание позиции в ОФЗ прекратилось).