Как государство раздувает массовую истерию

История массовых истерий (массовых социогенных заболеваний) весьма увлекательна. Случаи массовой истерии известны еще со времен средневековья, упомяну лишь несколько относительно недавних.

В 1938 году вскоре после подписания Мюнхенского соглашения трансляция радиоспектакля Орсона Уэллса “Война миров”, якобы вызвала панику среди слушателей, которые подумали, что они подверглись нападению марсиан.

Еще один изестный случай — эпизод португальского подросткового сериала “Клубника с сахаром”. В этом эпизоде персонажи заразились опасным для жизни вирусом. После шоу более трехсот учеников сообщили о симптомах, схожих с симптомами, которые испытывали персонажи сериала, таких как сыпь и затрудненное дыхание. Некоторые школы даже закрылись. Португальский национальный институт неотложной медицинской помощи пришел к выводу, что вируса на самом деле не существует и что симптомы были вызваны массовой истерией.

Десятки пассажиров, летевших рейсом 203 компании “Эмирейтс” из Дубаи в Нью-Йорк в сентябре 2018 года решили, что они больны, поскольку в самолете были пассажиры с симптомами гриппа. Вследствие паники весь рейс был помещен на карантин. В итоге лишь несколько пассажиров заболели простудой или сезонным гриппом.

Хорошо известно, что существует эффект ноцебо, который противоположен эффекту плацебо. Благодаря эффекту плацебо человек выздоравливает от болезни, потому что он этого ожидает. С другой стороны, когда мы страдаем от эффекта ноцебо, мы заболеваем только потому, что ожидаем заболеть1. В самоисполняющемся пророчестве ожидание может вызвать симптомы. Тревога и страх усугубляют этот процесс2.

Массовая истерия может вызвать у людей симптомы. Более того, истерия, коллективная или нет, приводит к тому, что люди начинают вести себя абсурдно. Страдает ли наш мир во время эпидемии COVID-19 массовой истерией и в какой степени, — является предметом будущих эмпирических исследований3. Однако, мы все видели, как люди запасаются туалетной бумагой, не снимают маску, когда водят машину в одиночестве или месяцами практически не выходят из дома. Мы также знаем людей, которые боятся вируса, несмотря на то, что их собственный риск смерти ничтожен.

Хотя исследование возможной массовой истерии в случае эпидемии коронавируса, безусловно, интересно, я хотел бы сосредоточиться здесь на более фундаментальном вопросе; а именно, насколько существование государства может обострить массовую истерию. Конечно, в свободном обществе могут быть случаи массовой истерии просто потому, что человеческий мозг настроен на восприятие негативной информации. Мы сосредотачиваемся на негативных новостях и страдаем от психологического стресса, когда думаем, что не контролируем ситуацию. Это может происходить и в свободном обществе, когда преобладают негативные новости. Однако в свободном обществе существуют определенные механизмы самокоррекции и ограничения, которые затрудняют выход массовой истерии из-под контроля.

В качестве корректирующего механизма существуют хорошо известные стратегии уменьшения страха и беспокойства. В свободном обществе люди могут использовать эти стратегии. Физическое напряжение можно снять с помощью спорта и упражнений. Кроме того, важно отвлекаться от негативных новостей и общаться. В свободном обществе таких отвлекающих факторов предостаточно.

Это правда, что истерия может привести к тому, что люди нанесут огромный вред себе и другим. Тем не менее, в свободном обществе существует предел разрушения, вызванного массовой истерией, и этот предел — права частной собственности. В свободном обществе массовая истерия не может привести к массовому нарушению государством прав частной собственности просто потому, что государства не существует.

Более того, в свободном обществе, человек, поддавшийся истерии может добровольно закрыть свой бизнес, надеть маску или закрыться в своем доме, но он не может заставить других, не поддавшихся истерии, закрыть свой бизнес, надеть маски или поместить их в карантин. Небольшое меньшинство, которое продолжает жить своей нормальной жизнью и может делать это свободно, становится сигналом отбоя тревоги для тех, кто поддался массовой истерии, особенно в пограничных случаях. Представьте себе, что небольшая группа людей продолжает ходить по магазинам, работать, дышать свободно, встречаться с друзьями и семьей, и что эти люди при этом не умирают. Другие могут последовать их примеру, и группа истериков сузится.

В то время как в свободном обществе, потери, вызванные массовой истерией, ограничиваются правами частной собственности, в случае государства таких ограничений не существует4. Действительно, хорошо организованная группа, поддавшаяся массовой истерии, может получить контроль над государственным аппаратом и нанести огромный ущерб обществу. Возможность массовой истерии — важная причина того, почему институт государства так опасен.

Более того, в свободном обществе существуют механизмы, снижающие массовую панику, однако в государстве массовая истерия может разростаться по нескольким причинам:

Во-первых, государство может запрещать и, как в случае с эпидемией COVID-19, в действительности запрещает и сокращает те виды деятельности, которые уменьшают страх и беспокойство, такие как спорт и развлечения. Государство фактически способствует социальной изоляции, вызывая тревогу и психологическое напряжение — создавая ингредиенты, которые разжигают массовую истерию.

Во-вторых, государство использует централизованный подход к устранению источника истерии, в нашем случае предполагаемой угрозы вируса. Государство навязывает свое решение, и, как следствие, подавляет экспериментирование в решении проблемы. Подавляются люди, не поддавшиеся истерии и выступающие против подхода государства. Они не могут продемонстрировать альтернативные способы противостояния “кризису”, потому что эти альтернативные пути запрещены государством. Как следствие, групповое мышление усиливается, и истерия питается сама собой, поскольку людям не дают увидеть альтернативы.

В-третьих, в государстве СМИ часто политизированы. Новостные агентства и платформы социальных сетей поддерживают тесные отношения с государством. Средства массовой информации могут напрямую принадлежать государству, как и общественные телеканалы, им могут потребоваться государственные лицензии для работы, они могут искать добрую волю государственных органов или могут просто быть укомплектованными людьми, получившими образование в государственных школах. Эти информационные агентства и платформы социальных сетей проводят массовые кампании негативных новостей, намеренно пугают людей и скрывают альтернативную информацию. Если люди целый день слушают, смотрят или читают негативные и односторонние истории, их психологический стресс и тревога возрастают. Массовая истерия, поддерживаемая предвзятым медиа-сектором, может выйти из-под контроля.

В-четвертых, негативные новости из авторитетного источника вызывают особое беспокойство и особенно вредны для психологического здоровья. Если в обществе существует институт тотальной власти, такой как государство, которое вмешивается в жизнь людей от рождения до смерти5, то заявления его представителей так или иначе приобретают вес. Когда такой врач, как Энтони Фаучи, выступает от имени государства и говорит людям, что они должны носить маски, массовая истерия будет развиваться сильнее, чем в децентрализованном обществе.

В-пятых, государство иногда осознанно хочет внушить страх населению, способствуя тем самым разжиганию массовой истерии. В первые месяцы эпидемии короны достоянием общественности стал внутренний документ Министерства внутренних дел Германии. В документе эксперты рекомендуют правительству Германии внушить страх немецкому населению. В документе рекомендуется усилить страх тремя способами коммуникации. Во-первых, власти должны обратить внимание на проблемы с дыханием у пациентов с COVID-19, потому что у людей есть изначальный страх смерти от удушья, который может легко вызвать панику. Во-вторых, следует прививать страх детям. Дети могут легко заразиться при встрече с другими детьми. Им следует сказать, что, если они, в свою очередь, заразят своих родителей, бабушек и дедушек, те могут умереть в муках. Эта мера призвана вызвать чувство вины. В-третьих, власти должны упомянуть о возможности неизвестного долгосрочного необратимого ущерба после вирусной инфекции и о возможности внезапной смерти инфицированных людей. Все эти меры были направлены на усиление страха среди населения. В конце концов, страх — это основа власти любого правительства. Как сказал Х.Л. Менкен:

Вся цель практической политики состоит в том, чтобы держать население в тревоге (и, следовательно, вызывать у него требования безопасности), угрожая ему бесконечной чередой воображаемых хобгоблинов.

Подведем итог: массовая истерия возможна и в свободном обществе, но в нем есть механизмы самокоррекции. Ущерб, который может нанести такая истерия, ограничен соблюдением прав частной собственности. Государство усиливает и обостряет массовую панику, вызывая колоссальные разрушения. То, что в свободном обществе было бы локальными, ограниченными и изолированными вспышками массовой истерии, государство может превратить в глобальную массовую истерию. К сожалению, нет предела тому ущербу, который массовая истерия может нанести жизни и свободе, если она овладеет властью, поскольку государство не уважает частную собственность. Ярким примером является нарушение основных свобод во время эпидемии короны. Возможность массовой истерии — еще одна причина, по которой государство является столь опасным институтом.