Кризис. Часть 6.Окончание. Что ждет мир? 4 причины глобальных кризисов. Климат, ресурсы, неравенство

Что ждет мир? 4 причины глобальных кризисов. Климат, ресурсы, неравенство/
Эл. книга t.me/kudaidem/2157


Глава 11. Что ждет мир? Мир сегодня. – Ядерное оружие. – Изменения климата. – Ископаемое топливо. – Альтернативные источники энергии. – Неравенство.

Давайте обсудим надвигающийся мировой кризис: какие факторы угрожают человечеству и уровню жизни во всем мире?

В наихудшем же варианте – что угрожает продолжению существования цивилизации во всем мире?

Выделим четыре проблемы, потенциально чреватых уроном для всего мира.

В порядке убывания, скажем так, драматичности, но не значимости это:

ядерная катастрофа,

глобальные изменение климата,

 глобальное истощение ресурсов

и глобальное неравенство по уровню жизни.

Наихудший сценарий «ядерная зима»: большинство людей умрет не только от голода, но и от холода, болезней и радиации.

Это война, в ходе которой Индия с Пакистаном, США, Россия или Китай запустят большинство своих ядерных ракет, мгновенно уничтожит сотни миллионов человек.

Это наиболее часто обсуждается сценарий, который предусматривает запланированную внезапную атаку одного государства с ядерным арсеналом на другую страну с ядерным арсеналом.

Целью такой внезапной атаки является мгновенное и полное уничтожение арсенала противника, лишающее того возможности нанести ответный удар.

Насыщенность арсеналов США и СССР способствовала принятию доктрины «взаимно гарантированного уничтожения», потому о внезапной атаке никто всерьез не помышлял.

Но, лидеры Индии или Пакистана могут счесть неожиданное нападение рациональной стратегией, сулящей отличный шанс лишить противника возможности ответного удара.

Второй сценарий подразумевает череду ошибок и просчетов правительства-соперника и давление генералов на президентов обеих стран с целью услышать приказ о применении ядерного оружия и начале конфронтации, которая на самом деле никому не нужна. Ярким примером здесь является кубинский ракетный кризис 1962 года.

Аналогичный «просчет» может привести к ядерной войне и сегодня.

Например, Северная Корея в настоящее время имеет ракеты средней дальности, способные поражать цели в Японии и Южной Корее, а также и МБР (межконтинентальные баллистические ракеты).

Еще одной вероятной возможностью случайной ядерной войны видится конфликт Индии и Пакистана.

Третий тип сценария, чреватого ядерной войной, заключается в случайном неправильном истолковании предупреждающих технических сигналов.

Увы, системы обнаружения ракет, как и все сложные технологии, подвержены сбоям и прочим техническим накладкам.

Известны по крайней мере три ложные тревоги, объявленные американской системой раннего обнаружения.

Система предупреждения не всеведуща и не безгрешна.

Следует ожидать ложных срабатываний, которые могут случаться, но реальные запуски и реальные тревоги тоже возможны.

Это связано с  ухудшением отношений между США и Россией;  отчасти связаное с высокомерной и неосторожной политикой Америки.

В конце 1990-х годов правительство США допустило ошибку, посчитав постсоветскую Россию слабой и недостойной уважения.

В соответствии с этим новым взглядом США принялись расширять состав НАТО, чтобы взять под контроль бывшие прибалтийские республики СССР, поддержали военную операцию НАТО против Сербии вопреки недовольству России и разместили баллистические ракеты в Восточной Европе – якобы как меру предосторожности против иранских ракет.

Российские лидеры по понятным причинам ощутили угрозу в этих и прочих действиях США.

Нынешняя политика США в отношении России игнорирует урок, который руководство Финляндии усвоило из противостояния с СССР после 1945 года:

единственный способ гарантировать безопасность Финляндии заключался в постоянных и честных контактах с Советским Союзом, призванных убедить, что Финляндии можно доверять и что она не представляет угрозы.

Сегодня США и Россия являются весомой угрозой друг для друга, и возможно неправильное истолкование действий потенциального противника, ведущее к нападению, которое не планировалось заранее; причина в том, что отсутствует постоянное и откровенное общение, а, значит, страны не могут убедить друг друга, что никто никому не угрожает и не планирует никаких атак.

Следующая из четырех важнейших мировых проблем, которые будут определять нашу жизнь в ближайшие десятилетия, связана с глобальными изменениями климата.

Три параметра – количество людей в мире, среднедушевое потребление ресурсов и производство отходов – продолжают расти.

В результате совокупное воздействие человечества на мир увеличивается.

(Рис. 9. Каузальная цепочка глобального изменения климата).

Под видео, Каузальная цепочка глобального изменения климата.

Выражение «глобальное потепление» некорректно; правильнее говорить о «глобальном изменении климата».

Во-первых, причинно-следственная цепочка показывает, что нагревание атмосферы парадоксальным образом ведет к временному похолоданию в некоторых уголках планеты, пускай даже в остальных областях становится в целом теплее.

Например, нагрев атмосферы вынуждает таять ледники Арктики, и это обстоятельство позволяет холодным водам Северного Ледовитого океана «спускаться» южнее и охлаждать регионы ниже по течению.

Во-вторых, конкурентом общей тенденции к потеплению в важности для человечества выступает рост числа экстремальных климатических явлений: боле частые и сильные бури и наводнения, рекордная жара и рекордные заморозки, которые оборачиваются такими последствиями, как снегопады в Египте.

Наиболее очевидным последствием для людей во многих регионах мира выступают засухи.

Засухи вызывает именно глобальное изменение климата, и они распределяются по миру неравномерно: наиболее пострадавшими районами можно считать Северную Америку, Средиземноморье и Ближний Восток, Африку, сельскохозяйственные угодья Австралии на юге континента и Гималаи.

Например, гималайские снежные покровы снабжают питьевой водой Китай, Вьетнам, Индию, Пакистан и Бангладеш;

эти снежные покровы утончаются, запасов воды в перечисленных странах становится меньше, а эти страны не могут похвастаться привычкой к мирному урегулированию своих конфликтов.

Вторым последствием общемирового глобального потепления является сокращение производства продовольствия на суше.

Третье последствие общемирового потепления состоит в том, что насекомые, переносящие тропические заболевания, перемещаются в умеренные зоны.

Четвертое последствие общемирового потепления – это повышение уровня моря.

По консервативным прогнозам, средний уровень моря в текущем столетии поднимется на 3 фута, но в прошлом случались и радикальные подъемы до 70 футов; главная неопределенность в настоящее время связана с возможным разрушением и таянием ледяных щитов Антарктики и Гренландии, ибо это наверняка приведет к обильному пополнению мирового океана водой.

А сулят ли изменения климата хоть какие-то позитивные последствия для человечества.

Да, есть и такие: могут открыться ныне загроможденные льдами маршруты судоходства на Крайнем Севере, когда растает арктическая «ледовая шапка», и это, возможно, позволит выращивать больше пшеницы в «пшеничном поясе» Южной Канады и некоторых других районах. Но большинство последствий потепления для человечества, увы, негативно.

Изменения климата вызываются в большинстве случаев человеческой деятельностью, и все, что от нас требуется, чтобы замедлить изменения климата, – это сократить объем некоторых видов человеческой деятельности:

сжигать меньше ископаемого топлива и добывать больше энергии из возобновляемых источников – речь об энергии ветра, солнца и ядерной энергии.

Третий серьезный вызов будущему человечества во всем мире, после атомного апокалипсиса и глобального изменения климата – общее истощение основных природных ресурсов.

Некоторые альтернативные источники кажутся практически неисчерпаемыми, например, энергия ветра, солнца, приливов, гидроэлектрическая и геотермальная энергия.

Все эти источники, за исключением приливов, уже считаются «доказанными», то есть они используются в крупных масштабах в течение длительного времени.

Например, Дания получает большую часть своей электроэнергии от ветряных мельниц в Северном море, а Рейкьявик отапливается геотермальной энергией.

Леса и рыба, тоже, являются возобновляемыми биологическими ресурсами.

Плодородная почва, в основном неорганическая и только отчасти биологическая по своим характеристикам, также может считаться возобновляемым ресурсом.

Пресная вода частично невозобновляема (например, когда высыхает водоносный горизонт), но частично возобновляема: вода, испаряющаяся из океана, проливается дождем на сушу и восполняет «поверхностный» объем.

Сегодня налицо серьезная конкуренция за пресную воду во многих регионах мира – например, за воду, которую поставляет таяние гималайского снежного покрова, питающее все главные реки, что протекают по территории Китая, Индии и прочих стран на юго-востоке Азии.

Если взять Меконг и другие реки Юго-Восточной Азии, плотины в верховьях таких рек станут преградой для перемещения богатых питательными веществами отложений вниз по течению.

Конкуренция за океаническую рыбу у берегов Западной Африки ведется между траулерами Европейского союза, Китая и стран Западной Африки.

Словом, численность человеческого населения и объемы потребления растут, а потому мы наверняка увидим намного больше конфликтов, вызванных международной конкуренцией за ограниченные ресурсы.

Потребление ресурсов происходит прежде всего в первом мире.

330 миллионов американцев, превосходящие кенийцев по численности в соотношении 6,6 к 1, потребляют каждый в 32 раза больше конкретного кенийца.

Перемножим эти параметры (6,6 к 1 и 32 к 1) – и увидим, что США потребляют в 210 раз больше ресурсов, чем вся Кения.

Или другой пример: население Италии (60 миллионов человек) потребляет почти вдвое больше, чем 1 миллиард человек, населяющих африканский континент.

Некоторые оптимисты утверждают, что Земля способна прокормить 9,5 миллиарда человек.

Но, нет ни одного безумного оптимиста, которому вздумалось бы уверять, что наша планета в состоянии прокормить 80 миллиардов человек.

Тем не менее мы обещаем развивающимся странам, что они, проводя правильную политику, то есть ликвидировав коррупцию и развивая рыночную экономику, смогут сделаться такими же, как страны первого мира.

Это обещание – откровенный и жестокий обман.

Мы уже испытываем трудности с поддержанием образа жизни первого мира, хотя из 7,5 миллиарда человек населения планеты только 1 миллиард человек наслаждается этим уровнем.

Но планете не хватает ресурсов даже для устойчивой поддержки нынешнего населения первого мира, не говоря уже о том, чтобы развивающийся мир достиг нынешнего уровня потребления первого мира.

Значит ли это, что катастрофа неизбежна?

Вовсе нет.

Вполне возможно стабильное существование, когда страны первого мира и прочие страны значительно сблизятся по уровням потребления – ниже текущего уровня потребления первого мира.

Американцам безусловно придется пожертвовать своим уровнем потребления, независимо от того, хотим мы этого или нет, поскольку мир не выдерживает текущего потребления.

Немалая часть американского потребления избыточна и не способствует повышению качества жизни.

Например, уровень потребления нефти на душу населения в Западной Европе составляет около половины американского, но благосостояние среднего западноевропейца выше, чем у среднего американца, по любому значимому критерию (ожидаемая продолжительность жизни, здоровье, младенческая смертность, доступ к медицинским услугам, финансовые гарантии после выхода на пенсию, продолжительность отпуска, качество государственного образования, поддержка искусства).

С точки зрения наших кризисных рамок давайте оценим, какие факторы благоприятствуют и какие мешают человечеству решать обозначенные проблемы.

Нельзя отрицать, что нам брошен серьезнейший вызов.

Человечеству недостает широкого признания общей идентичности (фактор № 6) и общих базовых ценностей (фактор № 11).

Впервые в истории мы сталкиваемся с действительно глобальными проблемами; нам негде взять прошлый опыт решения таких проблем (фактор № 8) и негде учиться на неудачах в преодолении вызовов (фактор № 9).

Отсутствует всемирное признание кризиса (фактор № 1),

мир не готов ни взять на себя ответственность за нынешние проблемы (фактор № 2),

ни найти общей честной самооценки (фактор № 7).

Наша свобода выбора (фактор № 12) жестко ограничена: тут и неумолимое, как представляется, истощение мировых ресурсов, и увеличение уровня CO2 в атмосфере, и неравенство, оставляющее мало простора для экспериментов и маневров.

Но, всего несколько стран обеспечивают львиную доля мирового населения мира и мировой экономики.

Всего две страны (Китай и Индия)«вмещают» треть населения мира;

на другую пару (США и Китай) приходится 41 % мировых выбросов CO2 и экономического производства;

пять государств и образований (Китай, Индия, США, Япония и Европейский союз)«генерируют» 60 % выбросов CO2 и экономического производства.

Китай и США уже достигли принципиально соглашения по выбросам CO2 .

К этому двустороннему соглашению затем присоединились Индия, Япония и ЕС;

Парижское соглашение вступило в силу в 2016 году.

Глобализация порождает проблемы и способствует их решению.

Одной из зловещих сторон глобализации видится рост и распространение проблем по всему миру:

конкуренция за ресурсы, глобальные войны, загрязнение, парниковые газы, болезни, перемещения людей.

Но глобализация также сулит обнадеживающие перспективы, распространение факторов, способствующих разрешению мировых проблем:

информация, коммуникации, признание климатических изменений, признание условий и решений, существующих и опробованных в других регионах, а также постепенное осознание того, что мир взаимозависим, что мы обречены побеждать и проигрывать вместе.

Наши проблемы, особенно численность населения и общемировое потребление, заметно усугубились.

Но признание этих проблем и общие усилия по их преодолению также сделались заметно активнее. До сих пор нельзя предугадать, какая лошадь выиграет скачки.

Но совершенно точно осталось меньше времени до исхода состязаний – лучшего или худшего.

Эпилог.

Уроки, вопросы и перспективы. Прогностические факторы. – Неизбежны ли кризисы? – Роль лидеров в истории – Уроки на будущее.

1. Признание кризиса.

Подобно индивидам, государства могут изначально игнорировать, отрицать или недооценивать проблему, пока эта «фаза отрицания» не будет опровергнута каким-либо внешним воздействием.

2. Принять ответственность, избегать жалости к себе и перестать обвинять других.

Крайним и поистине катастрофическим примером отрицания своей ответственности выглядит Германия после Первой мировой войны.

3. Возведение забора / выборочные изменения.

4. Помощь других народов.

5. Использование других стран в качестве образцов.

Заимствование и видоизменение западных образцов было крайне важно для трансформаций эпохи Мэйдзи в Японии.

Военные диктатуры Чили и Индонезии перенимали американские модели свободной рыночной экономики.

Примером неявного отказа от следования образцам предлагают сегодня США, где вера в американскую исключительность перерастает в широко распространенное убеждение, будто Америке нечему учиться у Канады или у западноевропейских демократий.

6. Национальная идентичность.

Национальная идентичность является важным фактором преодоления кризиса.

Чувство национальной идентичности объединяло японцев эпохи Мэйдзи и финнов, вселяло в эти народы мужество.

Напротив, в нынешних США очень много внимания уделяется групповой идентичности, тогда как широкой национальной идентичностью пренебрегают.

Народы и правительства регулярно пытаются стимулировать укрепление национальной идентичности, интерпретируя историю таким образом, дабы люди ощущали гордость за свою страну.

Подобные интерпретации истории составляют суть «национальной мифологии».

«мифология» —  это не ложь, а «традиционное повествование, якобы на исторической основе, которое служит для объяснения какого-то явления или освещения какой-то цели».

В действительности национальные мифы, воспроизводимые в политических целях, охватывают весь спектр правдоподобия – от пересказа подлинных событий до откровенной лжи.

национальная идентичность укрепляется в политических целях национальной мифологией, что национальная идентичность важна для любого народа и что мифы, ее поддерживающие, различаются по степени исторической достоверности.

7. Честная самооценка.

Общеизвестны противоположные примеры из немецкой истории.

Канцлер Бисмарк, выдающийся прагматик, преуспевший в непростом деле объединения Германии.

И, Император Вильгельм II, эмоционально нестабильный фантазер, плодил врагов Германии и втянул страну в мировую войну, которую Германия проиграла.

Гитлер опроверг собственные первоначальные успехи бездумным нападением на Советский Союз и объявил войну США, уже воюя с СССР и Великобританией.

Основатель и первый президент Индонезии Сукарно убедил себя и убеждал других в том, что обладает уникальной способностью слышать даже бессознательные пожелания индонезийского народа.

Многие американцы также обманывают себя, обвиняя другие страны в текущих проблемам.

Скептицизм по поводу науки становится все более распространенным в США, и это очень плохое предзнаменование, поскольку именно наука предлагает точное описание и понимание реалий мироздания.

8. Исторический опыт предыдущих национальных кризисов.

9. Терпимость к неудачам.

Терпение оказалось необходимым для достижения успеха в перспективе.

В первые десятилетия 21 века США охвачены сложными внутренними социальными, экономическими и политическими проблемами, которые не подразумевают скороспелых решений. Они требуют терпения и готовности к компромиссу, чего американцы пока избегают.

10. Ситуационная гибкость на национальном уровне.

чаще общенациональная гибкость проявляется в специфических ситуациях: страна демонстрирует гибкость в некоторых сферах деятельности – и остается жесткой в других.

Так, финны категорически отказывались идти на компромисс оккупации, зато выказали чрезвычайную гибкость в вопросах демократии, например, согласились в угоду внешнему источнику изменить правила голосования на президентских выборах.

Япония эпохи Мэйдзи отвергала компромиссы по поводу статуса императора и традиционной японской религии, но охотно согласилась внедрить ряд западных политических институтов.

Австралия долгое время сохраняла свою британскую идентичность, но одновременно строила общество, намного более индивидуалистическое и эгалитарное, чем в Великобритании.

США выступают любопытным примером гибкости. Американцев можно охарактеризовать как весьма гибких на персональном уровне, недаром они, скажем, часто меняют место жительства – в среднем раз в пять лет.

Впрочем, в последние два десятилетия американской политике присуще все более упорное отрицание компромиссов.

11. Базовые национальные ценности.

Как и у отдельных людей, основные ценности нации могут упрощать или затруднять осуществление и принятие выборочных изменений.

Базовые ценности прошлого могут сохранять свою актуальность в настоящем и мотивировать граждан на жертвы. Так, базовые ценности побуждали финнов ценой собственных жизней отстаивать независимость своей страны; в Японии эпохи Мэйдзи они заставляли японцев прикладывать немалые усилия к тому, чтобы догнать Запад;

после Второй мировой войны базовые ценности германского и японского обществ примиряли с лишениями во имя восстановления разрушенных стран.

12. Свобода от геополитических ограничений.

Немецкие лидеры, которые игнорировали сей неоспоримый географический факт (император Вильгельм II и Гитлер) на протяжении XX столетия дважды ввергали Германию в катастрофу.

И дважды Германии потребовались исключительно одаренные лидеры-прагматики (Бисмарк и Вилли Брандт), чтобы мирно договариваться с другими в рамках этих геополитических ограничений.

Внешняя политика Финляндии диктуется длинной сухопутной границей с Россией.

Внешняя политика Германии по-прежнему определяется наличием девяти соседей на суше и восемью границами с другими странами в Балтийском и Северном морях.

Чилийская пустыня и высокие горы гарантировали с момента обретения независимости, что страна никогда не будет захвачена.

В общем, финский девиз «Наша география никогда не изменится» применим к каждой стране и сегодня.

Рассмотрим значимость кризисов с точки зрения изменений государственной политики и роль лидеров.

Действительно ли государству необходим кризис, чтобы приступить к изменениям, или, возможно, государство способно предвосхищать возникновение проблем?

Послевоенная Германия дает сразу два выдающихся в современной истории примера, когда страна предвосхищает события, а не реагирует на кризис.

Программа канцлера Конрада Аденауэра по созданию Европейского сообщества угля и стали, с последующим учреждением экономических и политических структур, из которых выросли общеевропейский рынок и Европейский союз, явно принималась в стремлении предотвратить кризис и даже не допустить его возникновения.

Пережив ужасы Второй мировой войны, Аденауэр и прочие европейские лидеры желали избежать Третьей мировой и объединить Западную Европу, чтобы впредь западноевропейские страны не захотели и не смогли нападать друг на друга.

В четырех случаях из семи, обсуждаемых в данной книге, правительствам потребовался кризис, чтобы побудить к действию, а в двух текущих случаях не предпринимается никаких сколько-нибудь решительных действий для предотвращения приближающихся кризисов.

Но, когда кризис наступал, Япония эпохи Мэйдзи, Финляндия, Чили и Индонезия приступали к реализации программы изменений, рассчитанной на годы и десятилетия вперед, причем им уже не требовалось дальнейших кризисов, чтобы сохранить мотивацию к переменам.

В государствах, как и среди людей по отдельности, присутствуют инерция и сопротивление, которые требуется подавлять.

Когда вдруг случается что-то по-настоящему скверное, это стимулирует нас сильнее, чем медленное нарастание проблем, и сильнее, чем угроза такого скверного происшествия в будущем.

:--) Вспоминается в этой связи высказывание: «когда человек знает, что его повесят через две недели, это изрядно способствует сосредоточенности ума».

Другой вопрос, когда речь заходит об общенациональных кризисах, касается давнего исторического спора о том, оказывают ли национальные лидеры существенное влияние на ход истории или история всякой страны складывалась бы точно так же, независимо от того, кто возглавлял эту страну в конкретный период.

С одной стороны, имеется так называемая теория «великих людей», которую выдвинул британский историк Томас Карлейль, утверждавший, что историю творят герои, такие люди, как Оливер Кромвель и Фридрих Великий.

С другой стороны, можно вспомнить Льва Толстого, который говорил, что политики и полководцы оказывают минимальное влияние на ход истории.

Чтобы подчеркнуть это обстоятельство, Толстой в своем романе «Война и мир» приводил вымышленные отчеты о сражениях, когда генералы отдавали приказы, но эти приказы не имели фактического отношения к тому, что на самом деле происходило на поле боя.

То же самое можно сказать о любом историческом романе, который представляет собой именно роман, то есть художественное произведение, а не документальную хронику событий.

Часто можно услышать, что лидеры в состоянии лишь выбирать из ограниченного набора опций, определяемого другими историческими факторами.

Промежуточное положение между теорией «великих людей» и отрицанием роли лидеров занимает концепция немецкого социолога Макса Вебера (1846–1920), который утверждал, что определенный тип лидеров, а именно так называемые харизматические лидеры, порой может менять ход истории при некоторых обстоятельствах.

Исследование показало, что темпы экономического роста чаще всего изменяются именно после смерти лидера от естественных причин (от старости или болезни).

Это подсказывает, что в среднем по многим случаям лидерство и вправду влияет на экономическое развитие.

Сильные лидеры с неограниченной властью оказывают большее воздействие (позитивное или дурное), нежели лидеры с ограниченной властью.

Таким образом, иногда лидерство и вправду имеет значение.

Истории наши семь стран предлагают следующие выводы по их руководству.

В Японии эпохи Мэйдзи не было доминирующего лидера.

В Чили Пиночета даже его коллеги-генералы считали человеком чрезвычайно жестоким.

В Индонезии Сукарно и Сухарто оба воспринимались как решительные лидеры.

В послевоенной Германии Вилли Брандт, как часто утверждают, сыграл уникальную роль.

В Австралии не было ни одного доминирующего лидера.

Другое соображение, вытекающие из наших данных, состоит в том, что лидеры приобретают наибольшее влияние в условиях, когда они сталкиваются с сильным противодействием.

Чему мы можем научиться из истории?

Это общий вопрос, который следует конкретизировать так:

что мы можем вынести из изучения реакций наших семи государств на кризисы, обсуждаемые в данной книге?

Нигилистический ответ прост: ничего!

Ход истории, говорят многие специалисты, слишком сложен, на результат влияет обилие независимых и неконтролируемых переменных, а также непредвиденные изменения, потому научиться чему-либо из истории невозможно.

Разумеется, многое в истории непредсказуемо и подвержено воздействию случая.

Тем не менее, есть два урока, которые можно и нужно извлечь.

Но сначала, для общего понимания, давайте рассмотрим соответствующие уроки, которые можно извлечь из историй отдельных людей, поскольку, повторю еще раз, налицо явные параллели между историями народов и жизнями отдельных людей.

Чему мы можем научиться из жизненных историй и биографий отдельных людей?

образование позволяет обобщать наши представления о людях, с которыми мы знакомы, чтобы предвидеть поведение тех, с кем нам только предстоит столкнуться.

Вот почему поучительно читать биографии даже тех, с кем мы никогда не встретимся; так мы расширяем нашу базу данных для лучшего понимания человеческого поведения.

важно изучать людские типы и важно о них размышлять.

Существуют некоторые общие типажи.

Каковы уроки, которые можно извлечь из изучения истории человечества?

Можно предугадать вероятное поведение конкретной страны, отталкиваясь от истории этой страны.

Например, Финляндия, маленькая демократическая страна, усердно налаживает и поддерживает добрососедские отношения с Россией, располагает хорошо обученной армией и не рассчитывает на другие страны в обеспечении собственной безопасности. Причины именно такой финской политики коренятся в недавней истории страны.

Другой урок, который можно вынести из истории, носит более общий характер.

Опять возьмем в качестве примера Финляндию и Россию.

Наряду с особенностями, свойственными этим странам, их взаимоотношения показывают, сколь опасно для малой страны нахождение вблизи от крупного государства.

Фукидид описывал, как граждане малого греческого острова Мелос отреагировали на давление со стороны могучей афинской империи.

Мелосцы отвергли афинские требования, как финны спустя два тысячелетия отказались подчиниться советскому ультиматуму; афиняне осадили Мелос; островитяне успешно сопротивлялись в течение некоторого времени, но в конце концов им пришлось сдаться, и афиняне убили всех мужчин и обратили в рабство всех женщин и детей Мелоса.

Решение «мелосской дилеммы» и выбор наилучшей стратегии достаточно сильно варьируются от случая к случаю.

Однако общий вывод таков: малые страны, которым угрожают большие государства, должны сохранять бдительность, рассматривать альтернативные варианты и оценивать эти варианты максимально прагматично.

Такую ошибку допустила Украина и в своем недавнем катастрофическом противостоянии с Россией.

Если мне удалось убедить вас, что мы действительно можем извлечь нечто полезное из истории, давайте уточним, что конкретно можно узнать из истории общенациональных кризисов, обсуждаемых в данной книге?

На мой взгляд, немало.

Одним уроком выступает поведение, которое помогло нашим семи государствам преодолеть кризис.

Сюда относится признание того факта, что страна находится в кризисе;

принятие на себя ответственности за изменения;

возведение забора для определения тех национальных особенностей, которые необходимо изменить;

выявление дружественных стран, на помощь которых можно рассчитывать;

определение моделей для подражания в других странах, которые решали аналогичные проблемы;

терпение и признание того факта, что первая попытка не обязательно будет успешной и может понадобиться несколько последовательных попыток для преодоления кризиса;

понимание того, какие базовые ценности продолжают оставаться уместными, а какие следует отвергнуть; и честная самооценка.

Национальная идентичность может потребовать пересмотра наряду с базовыми ценностями; здесь ярким примером служит современная Австралия.

Государство обременено реальным опытом предыдущего разрешения кризиса и геополитическими ограничениями.

Просто так дополнительный опыт из ниоткуда не появится, ограничения не исчезнут по взмаху волшебной палочки.

Но страна может и должна их учитывать, как Германия при Бисмарке и Вилли Брандте.

Эти «очевидные» требования очень часто игнорировались и до сих пор игнорируются.

Среди тех, кто заплатили своими жизнями за игнорирование этих истин, древние мужчины Мелоса, сотни тысяч парагвайцев и миллионы японцев. Среди тех, кто игнорирует «очевидные» истины сегодня и ставит под угрозу свои жизни, сотни миллионов американцев.

Невежественные лидеры, увы, преобладают, но некоторые национальные лидеры много читают, и ныне им легче учиться из истории, чем было в прошлом.

Джерада Даймонда приятно удивляли встречи с главами государств и многими другими политиками, когда он слышал, что эти люди, читали и находили полезными его предыдущие книги.

Весь мир сегодня сталкивается с глобальными проблемами – но в минувшем веке и особенно в первые десятилетия нового появилось множество международных институтов, призванных решать эти проблемы.

Джерад продолжает писать об истории, дабы мы начали наконец у нее учиться, дабы могли выбирать.

Знание способов, которые сработали или не сработали в прошлом, может стать для нас полезным руководством.