Силуанов про валютные качели

1. Министр финансов Силуанов в публичном интервью обозначил свои представления о финансовой политике в период проведения СВО и усиления западных комплексных санкций. Интересно, что в нем нет самого главного – КАК именно Минфин намерен, используя бюджетные и налоговые рычаги, стимулировать развитие реального сектора экономики, агропрома, ОПК и прорывных высоких технологий. Силуанов рассуждает о перспективах исключительно финансово-валютного сектора, игнорируя чрезвычайно выгодные условия, чтобы интенсифицировать импорт критически важных для экономики товаров и услуг.

2. Один из ключевых пассажей в интервью — «необходимо воссоздать систему предсказуемости курса рубля, которая действовала в условиях бюджетного правила» — свидетельствует, что Силуанов слабо знаком с ретроспективой валютного курса, в том числе и в период его руководства минфином. Со времен введения бюджетного правила по инициативе Кудрина в 2004 году валютный курс рубля колебался по очень сильно изломанному графику в пределах от 29.22 до 74.89 рублей за доллар. При этом, к примеру, в 2021 году, достаточно благополучном по внешнеэкономической конъюнктуре, курс колебался от 69.55 до 77.77 (девиация около 11%), что по международным стандартам является признаком высокой нестабильности. В отдельные годы такого рода волатильность измерялась 20-25% Примечательно, что за 18 лет ни один прогноз Минфина (и Силуанова персонально) по среднегодовому курсу доллара, заложенный в бюджетные проектировки, не совпал с реальностью, что говорит и о качестве верстки госбюджета, и о «предсказуемости и стабильности курса рубля» в условиях бюджетного правила. Согласно ключевым постулатам экономики, в том числе и монетарного ее толкования, курс валюты зависит от степени ее наполнения товарной массой. Инвестиции сверхдоходов от нефти в материальное производство, а не складирование их в ФНБ, как предлагает Силуанов, и могли бы дать за 18 лет необходимую основу для стабильного и крепкого рубля. Кудрин в свое время обосновывал необходимость ввести бюджетное правило и наполнять ФНБ и его аналоги на случай «черного дня». Этот «черный день» пришел с экономической блокадой России, причем начался он с экспроприации половины «кудринских» сбережений. Силуанов, судя по его намерениям, продолжает эту практику.

3. В случае, если бюджетное правило будет введено, Силуанов предлагает наполнять ФНБ «валютами дружественных стран», абсорбируя одновременно колоссальный приток долларов и евро, который по непонятным причинам Минфин не видит в качестве инструментов наполнения параллельного экспорта через частные структуры. Положительное сальдо внешней торговли за 5 месяцев — 168,4 млрд долларов (10 трлн рублей). Если эти ресурсы будут направлены в реальный сектор и на потребительский рынок через импорт товаров и услуг, могут добавить к росту ВВП не менее 1%.

4. Силуанов также отвергает конвертацию валюты в золото, (традиционный инвестиционный продукт, альтернативу доллару, учитываемому в ЗВР) через массированные скупки на мировом рынке, получая дополнительный эффект в виде хаоса на западных валютных рынках и обрушения курса доллара и евро. Взамен предложено вкладываться (в лучшем случае) в индийские рупии и другие замкнутые валюты, не учитываемые в ЗВР, чтобы «влиять на курс доллары через кросс-курсы». Последняя инициатива абсурдна по определению, и непонятно, как Минфин или ЦБ будут влиять на курс через скупку тех же рупий или даже юаней.

5. Программные заявления Силуанова свидетельствуют о том, что в Минфине, и шире, в кругах российских либерал-монетаристов, нет понимания, как действовать в новых условиях, а уровень компетентности и оторванность от реалий и приоритетов материального производства, вкупе с прозападной ангажированностью и личной встроенностью в спекулятивно-финансовые схемы, не позволяют предложить новые эффективные комплексные меры. Именно по этой причине оглашаются намерения использовать прежние скомпрометировавшие себя финансовые инструменты, одобренные МВФ и ВБ и объективно поддерживающие западные экономические концепции.