Эдвард Сноуден. Личное дело. МИРОВОЙ БЕСТСЕЛЛЕР. Выбор читателей № 1 по версии Amazon и New York Times.

 Купить книгу clck.ru/32pXR6

 После того, как правительство США подало иск против бывшего сотрудника ЦРУ и АНБ Эдварда Сноудена за публикацию этих мемуаров, они стали самой продаваемой книгой в мире.

 В 2013 году 29-летний Эдвард Сноуден шокировал мир: 

будучи агентом ЦРУ и сотрудником АНБ, он рассказал, что правительство США тайно стремится отслеживать каждый телефонный звонок, сообщение и посланное электронное письмо. 

Результатом стала бы беспрецедентная система массового наблюдения с возможностью вмешательства в частную жизнь каждого человека на Земле. 

Эдвард Сноуден принимает важное решение: 

он публикует секретные документы, ставя на кон всю свою жизнь. 

Он знает, что никогда больше не увидит свою семью, свою родину и женщину, которую любит.

 Молодой человек, который вырос в Сети и воочию видел трансформацию Интернета из креативного пространства в систему глобальной слежки. 

Он становится шпионом, разоблачителем и, наконец, защитником свободного Интернета и главным диссидентом цифровой эпохи. 

Мемуары Сноудена подводят итог самого важного конфликта нашего времени: 

до какого момента мы должны терпеть — и где мы обязаны начать сопротивляться? 

Эта книга не просто интересна. 

Не просто представляет собой поразительный рассказ о том, как с помощью современной техники государство устанавливает слежку за каждым, без исключения, гражданином. 

Это книга о мужестве, о чувстве долга, наконец, о патриотизме. 

Если раньше Эд работал в интересах правительства, то сейчас он работает в интересах общества. 

Ему понадобилось около тридцати лет жизни, чтобы осознать, что эти вещи – отнюдь не одно и то же. 

Теперь Сноуден стремится защитить общество от таких как он был прежде – то есть от шпиона, работавшего на ЦРУ и АНБ. 

Шпиона, который был очередным молодым специалистом в области технологий, предназначенных, как Эд тогда был полностью убежден, для того, чтобы изменить мир к лучшему.

Его карьера внутри американского разведывательного сообщества продолжалась семь лет. 

Тем не менее Сноуден успел поучаствовать в самом важном для истории американского шпионажа процессе – в переходе от целенаправленного наблюдения за отдельными индивидами к массовому слежению за населением в целом. 

В своей работе Эд поспособствовал тому, чтобы одно правительство могло собрать в своих руках все сведения о цифровой коммуникации по всему миру, могло хранить ее сколь угодно долго и по своему желанию могло осуществлять в ней поиск.

Гикам выпал шанс вознестись над целым миром!

В двадцать два года Эд получил свой первый допуск к секретным сведениям по линии АНБ. 

А через год уже работал в ЦРУ в качестве системного инженера, имея неограниченный доступ к некоторым из наиболее уязвимых сетей на планете.

В 2007–2009 годах Эд, как один из редких специалистов по современным технологиям, был переведен в Женеву для работы под дипломатическим прикрытием при посольстве США. 

Задачей было участвовать в модернизации ЦРУ и переводить онлайн европейские базы США, оцифровав и автоматизировав разветвленную сеть, посредством которой правительство США осуществляет свою шпионскую деятельность.

Поколение Эда не просто вывело всю работу разведок на принципиально новый инженерный уровень: им выпало целиком по-новому сформулировать суть разведдеятельности. 

Для них разведка – это сбор компьютерных данных.

Тогда Эд еще не понимал, что разработка системы, которая обеспечит непрерывное слежение за каждым живущим человеком на Земле, является трагической ошибкой.

Сноуден осмелился на крайне опасный в моем положении поступок – рассказать правду. 

В доказательство того, что правительство США замешано в нарушении законов, он собрал документы для внутреннего пользования секретных спецслужб и передал их журналистам, которые их проверили и опубликовали, сделав достоянием всего потрясенного мира. 

Это рассказ о том, что привело к подобному решению, о морально-этических принципах, которые его подпитывали, и о том, как эти принципы стали частью самого Эда.

«Капитализм слежки» изменил Интернет.

Перспектива большего удобства понуждала людей отказываться от персональных сайтов, которые требовали постоянного и трудоемкого обслуживания, в пользу страницы на Facebook и аккаунта в Gmail.

Мнимое «владение» аккаунтом на этих сервисах можно было легко принять за истину.

Мало кто из нас тогда это понимал, но ничего из того, чем мы хотим поделиться в Сети, отныне не будет нам принадлежать. 

Наследники е-коммерции, потерпевшие крах из-за того, что не сумели найти что-либо, способное нас заинтересовать, нашли для себя новый товар.

Этот товар – мы сами.

Наше внимание, наши действия, наше местоположение, наши желания – все подробности нашей жизни, которыми мы поделились, осознанно или нет, были собраны и тайком распроданы, 

Эд понял, что, если он открыто выступит перед журналистами и раскроет масштаб злоупотреблений его страны, США, это не будет призывом к разрушению государства и даже разведывательного сообщества.

Это быдет ответом на попрание США и разведсообществом ими же провозглашаемых идеалов.

Свобода страны измеряется только тем, насколько она уважает права своих граждан. 

Сейчас Эд убежден в том, что сами эти права, по сути, являются ограничением государственной власти, четко определяя грань, где и когда государство не должно нарушать пространство личных или индивидуальных свобод, «прав личности», «неприкосновенностью частной жизни».

Создание путаницы всегда было самым темным искусством разведсообщества. 

Американская разведка назвали Сноудена китайским двойным агентом и российским тройным агентом. 

:--) Или, что еще хуже – «миллениалом».

Злоупотребления, свидетелем которых стал Эд, требовали действий.

Дать отчет о своей жизни, не причинив неприятностей тем, кого ты любишь, и не выдавая государственных тайн законных правительств – непростая задача, но Эд взял ее на себя. 

Между этими двумя обязательствами – где-то посредине – вы, возможно, найдете Сноудена таким, каков он есть на самом деле.

(Часть первая. Глядя в окно)

Первое, что Эд «хакнул» в своей жизни, – это время отхода ко сну.

В день когда ему исполнилось 6 лет, он тихоньку перевел все часы в доме на несколько часов назад. 

С таймером микроволновки все оказалось просто, с кухонной плитой – не очень, разве что до нее было легче дотянуться.

Когда родители – в своем безграничном неведении – ничего не заметили, Эд просто помешался от собственного могущества и начать прыгать и скакать по комнате. 

Он – повелитель времени, и его никогда больше не отправят спать! 

Эд обрел свободу. И в конце концов уснул на полу, все-таки повидав перед этим солнечный заход 21 июня – дня летнего солнцестояния, самого долгого дня в году. 

:--) Когда мальчик проснулся, все циферблаты в доме вновь показывали время в соответствии с отцовскими ручными часами.

Столько, сколько Эд себя помнил, его любимым занятием было шпионить.

Сегодня в смартфонах «время настроено автоматически». 

Ваш телефон бесшумно – и незаметно – нет-нет да и сделает запрос вашему же провайдеру сетевых услуг: «Эй! Как там со временем?»

Эд родился в 1983 году.

В том же году Минобороны США разделило внутреннюю систему взаимосвязанных компьютеров пополам, сделав одну половину сетью для обслуживания нужд оборонного ведомства, названную MILNET, 

и другую – сетью для широкой публики, известную под названием Internet. 

Эти правила разграничили это виртуальное пространство, породив систему доменных имен (DNS), которой мы пользуемся и поныне.

Поколение Эда было, наверное, последнее «неоцифрованное» поколение, чье детство еще не хранилось в «облаке». 

Наше детство по большей части застревало в аналоговом формате вроде рукописных дневников, поляроидов и VHS-кассет – артефактов осязаемых и несовершенных, которые со временем портятся и могут быть безвозвратно утрачены. 

Компьютер способен до бесконечности дожидаться моей команды, и он выполнит ее незамедлительно, стоит мне только нажать клавишу «Ввод».

Без лишних вопросов. 

Ни один учитель не бывает столь терпеливым – и столь отзывчивым. 

Нигде и никогда Эд не чувствовал себя – в школе или даже дома – до такой степени уверенным в себе. 

То, что безупречно написанный набор команд будет безупречно выполняться – раз за разом, показалось ему (как и многим сообразительным, имеющим технические склонности детям миллениума) единственной надежной и спасительной истиной нашего поколения.

Доступ в Интернет стал для нашего поколения подлинным Большим взрывом, зарождением новой вселенной.

 Лет с двенадцати Эд был занят тем, что планировал следующий выход в Сеть. 

Интернет стал его убежищем, а Веб заменил детскую площадку с турниками – шалаш на дереве, крепости – и стал классной комнатой без стен. 

Насколько это было возможно, Эд вел еще более сидячий образ жизни.

Его любопытство было таким же безграничным, как и сам Интернет – беспредельное пространство, разраставшееся по экспоненте, добавлявшее веб-страницы каждый день, каждый час, каждую минуту по вопросам, о которых раньше он ничего не слышал. 

Но в тот самый момент, когда он слышал о проблеме, у него возникало ненасытное желание разобраться до последних частностей, не останавливаясь, не отвлекаясь на еду или малую нужду, не делая никаких перерывов! 

Временами у Эда возникало чувство, что он должен знать все, и парень не собирался сдаваться, пока этого не добьется. 

У Эда была как бы гонка с технологиями, наподобие той, какая бывает у мальчишек-тинейджеров, которые состязаются, кто вырастет самым высоким или у кого раньше начнут расти усы.

Парня мучила мысль, что каждое мгновение, пока он не в Сети, там появляются новые и новые темы, которые он пропускает.

Тогда быть в Сети означало другую жизнь, которая многими расценивалась как отдельная, отличная от «реальной жизни». 

Виртуальное и актуальное еще не слились воедино. 

И каждый отдельно взятый пользователь мог сам для себя определить, где кончалось одно и начиналось другое.

Это и было самым привлекательным в Интернете: 

свобода вообразить что-нибудь совершенно новое, свобода начать сначала. 

И если Web 1.0 был не очень удобным в использовании, то он восполнял многие недостатки тем, что подвигал на эксперименты и на оригинальность самовыражения.

Там был энтузиазм. 

С приближением нового тысячелетия мир Интернета будет все больше становиться централизованным и консолидированным, а правительство и бизнес будут стараться все больше вмешиваться в то, что изначально буквально связывало людей «друг с другом», «равного с равным». 

Но на короткий и прекрасный отрезок времени – тот, который, на счастье Эда, почти полностью совпал с его отрочеством, – Интернет был в основном сделан о людях, людьми и для людей. 

Его целью было просвещать, а не выколачивать деньги. 

«Онлайн девяностых» был самым приятным и самым удачным опытом анархии.

Особенно Эд втянулся в электронные доски объявлений. 

В них ты мог выбрать себе имя пользователя и набрать любое сообщение, какое ты хотел отправить, либо добавив его к уже существующей группе дискутирующих, либо положив начало своей ветке. 

Все до одного письма, ответившие на твой пост, будут организованы в цепочку.

В 1990-х Интернету еще только предстояло стать жертвой величайшего беззакония в истории цифровых технологий: 

движения правительства и бизнеса к установлению реальной идентичности, настолько точному, насколько возможно, у виртуальных персон. 

Раньше дети, которые привыкли заходить в Сеть, изрекая там глупейшие вещи, не обязаны были в дальнейшем отвечать за это. 

Это может не казаться вам благоприятнейшим местом, где можно провести детство, но на самом деле именно такой Интернет – самая благополучная среда, в которой только можно вырасти. 

Возможности раннего Интернета в самом деле подвигали Эда и представителей его поколения менять убеждения, вместо того чтобы сопротивляться и защищать их, когда на них нападают. 

Эта способность воссоздавать себя заново означала, что мы никогда не закроем разум по причине того, что раз и навсегда выбрали сторону, сомкнули ряды – из страха нанести непоправимый вред своей репутации.

В новом тысячелетии интернет-технологии уже обращены к совершенно иным целям: 

к принуждению к преданности вместо памяти, идентитаристской сплоченности и в итоге – конформности. 

Но тогда, по крайней мере какое-то время, Интернет защищал нас, забывая о наших проступках и прощая нам наши грехи.

(Хакерство).

Все тинейджеры – хакеры. 

Им приходится быть ими по причине невыносимых жизненных обстоятельств. Они считают себя взрослыми, а взрослые считают их детьми.

Помните ли вы себя в подростковом возрасте? 

Вы тоже были хакером, стремясь сделать что-то в обход родительского надзора. 

И вообще, вы были сыты по горло тем, что с вами обращаются как с ребенком.

Эд стал хакером – что было и остается самым благоразумным, самым здравым и самым высоколобым способом, какой только доступен школьникам, дабы утвердить свою автономию и послать взрослых куда следует.

Хакерство не рождено компьютерами. Оно существует там, где есть правила. 

Чтобы «хакнуть» систему, требуется знать ее правила лучше тех, кто ее создавал или ею управляет; 

это эксплуатация уязвимого зазора между тем, как эти люди представляли себе работу системы, и как она работает на самом деле – или как ее можно заставить работать. 

Люди запрограммированы распознавать закономерности. 

Каждый выбор, который мы делаем, обоснован целым набором предварительных допущений, как эмпирических, так и логических, бессознательно извлекаемых и сознательно развиваемых. 

Мы используем эти допущения, чтобы просчитать потенциальные последствия сделанного каждый раз выбора; э

ту способность мы называем интеллектом. 

Но даже самые умные из нас полагаются на допущения, которые ни разу не подвергли проверке. 

А значит, и варианты выбора, которые мы делаем, часто не лишены изъянов.

Когда Эду исполнилось тринадцать, он принял решение никогда не возвращаться к заданиям, выполняемым в классе, или по крайней мере их серьезно сократить. 

Он засел за учебный план и сделал расчеты, пытаясь выяснить, какие аспекты из каждого курса можно элементарно игнорировать и все-таки рассчитывать на удовлетворительную оценку. 

Возьмем, к примеру, программу по истории США. 

Согласно плану, проверочное задание стоило 25 %,

 тесты – 35 %, 

а итоговая работа по курсу – 15 % и домашние задания – 15 %, 

участие в работе класса – 10 %. 

Поскольку Эд хорошо справлялся с проверочными работами и тестами, не особенно затрудняя себя подготовкой, на них можно было рассчитывать как на безотказный запас времясберегающих факторов. 

Больше всего гробили время написание курсовой работы и домашние письменные задания – цена низкая, но неоправданно высокая трата «времени для себя».

Все эти подсчеты натолкнули на мысль, что если не делать никакой домашней работы, но был бы асом во всех остальных видах деятельности, то к концу набрал бы суммарную оценку в размере 85 % («B»). 

Придуманная учителями система была безнадежно порочной. 

Их регламент по достижению наивысшей оценки мог использоваться в качестве инструкции по достижению наивысшей свободы – ключ к тому, как отмазаться от нежелательной работы, при этом удерживаясь на плаву.

С той минуты, как Эд все это просчитал, парень полностью прекратил делать домашние задания. 

Каждый день был блаженством – того сорта, которое запрещено всем остальным, кто ходит на работу и платит налоги.

Не тронутый еще хитростью, которая приходит с возрастом, и забыв на тот момент, что, выдавая свой «хак», лишаешься всех своих выгод, Эд раскрыл заветную формулу учителю математики. 

Одноклассники принялись выписывать и высчитывать по той же формуле, могут ли и они себе позволить привольную жизнь без домашних заданий.

Разведсообщество требует от сотрудников заведомой анонимности, своеобразной «пустой страницы», личности такого типа, которой предписана секретность и искусство притворяться кем-то другим. 

Ты стремишься к тому, чтобы не бросаться в глаза, чтобы твой вид и голос были как у всех. Живешь в самом обыкновенном доме, водишь самую обыкновенную машину, носишь самую обыкновенную одежду. 

Различие только в том, что ты это делаешь намеренно: «нормальность», «заурядность» – твое прикрытие.

Слава приходит не во время работы, а после, когда ты вновь сможешь выйти к людям и благополучно убедить их в том, что ты – один из них.

(9/11)

С шестнадцати лет Эд почти все время жил самостоятельно.

Он был всего лишь тинейджер, влюбившийся в замужнюю женщину, которая к тому же была и его боссом, Эд стал фрилансером, веб-дизайнером.

Примерно три тысячи человек погибло 11 сентября 2001 года.

Два десятилетия после 11 сентября – это сеяние американского разрушения в ходе саморазрушения Америки, с применением тайных политических мер, тайных законов, тайных судебных процессов и тайных войн, травматическое воздействие которых – сам факт их существования – правительство США постоянно засекречивает, отрицает, отвергает, извращает. 

Проработав приблизительно половину этого периода в качестве сотрудника американской разведки и еще примерно половину проведя в изгнании, Эд знает лучше, чем многие, насколько часто разведагентства вредят. 

Как сбор и анализ информации превращается в производство дезинформации и пропаганду – которая не менее часто используется против союзников Америки, как и против ее врагов, а порой и против ее собственных граждан. 

После 9/11 Америка тут же поделила мир на «нас» и «них», и отныне каждый был либо за «нас», либо за «них». 

После 11 сентября, Эд ездил пострелять в тир, и там появились новые мишени: изображения мужчин в арабских головных уборах. 

Магазины огнестрельное оружие повсеместно имели табличку «Продано». 

Индивидуальные политические взгляды Эда, как будто рухнули. 

Этос хакера, противника любой институциональности, который он впитал в Сети, а также аполитичный патриотизм, который унаследовал от родителей, одновременно испарились из системы его взглядов. 

Эд был перекован в готовое орудие мести. 

Он хотел стать частью чего-то большего. 

До 11 сентября Эд колебался относительно армейской службы, потому что считал ее бесцельной. 

Не было нового фронтира, чтобы его отвоевывать, великих гражданских проблем, чтобы их решать, кроме тех, которые были онлайн. 

Атаки 11 сентября все изменили. И вот наконец появилось поле для битвы.

Эд решил поступить на службу в армию.

В день отъезда он написал отцу письмо – оно заканчивалось словами: «Это жизненно необходимо для моего личностного роста».

В армии, мы все время были грязные, все время у нас что-то болело, однако через несколько недель Эд был в лучшей физической форме за всю мою жизнь. 

Худощавое сложение превратилось в преимущество, поскольку очень многое из того, что делали, представляло собой упражнения с собственным телом. 

Эд выполнял отжимания с хлопками между отжиманиями, а то и с упором только на большие пальцы рук. 

Куда бы солдаты ни шли, они маршировали – или бежали. Бегали они постоянно. 

Бежать строем, повторяя слова речевок, – это умиротворяет; 

твое «я» находится как бы вовне. 

В ушах стоит гул десятков мужских голосов, эхом вторящих твоему крику, вынуждая тебя неотрывно следить за движением ног бегущих впереди тебя. 

Совсем скоро ты перестаешь о чем-то думать, а просто мысленно ведешь счет, в то время как твое сознание переплавляется в сознание неприметного рядового, занятого только тем, как ставить ногу и бежать милю за милей вместе со всеми. 

Эд бы назвал это состояние безмятежностью, если бы оно не было таким беспросветным. Он был бы в гармонии с собой, если бы не был таким усталым. 

Именно этой цели и добивалась армейская подготовка. 

Сержант-инструктор не получит своей оплеухи не столько из-за страха «дающего», сколько из-за его переутомления: не стоит тратить силы зря. 

Армия создает бойца, прежде всего обучая его сражаться «за пределами себя»; измотанного настолько, что появляется безразличие ко всему прочему, кроме готовности выполнять команды.

При этом, для многих служба в армии была единственным выходом из жестокой семьи или зашедшей в тупик карьеры. 

Эд сломал ногу: двусторонний перелом большеберцовой кости обеих ног. 

Это стрессовые переломы – то есть когда поверхностные трещины от времени и нагрузки углубились, что привело к дополнительному слому кости до самой середины. 

Все, чем можно было помочь излечению своих ног, – это отказаться от их использования и как-то обходиться без них. 

Все, чего Эду стоила армия, – это волосы, которые потом отросли, и хромота, которая постепенно проходила.

Сноуден был готов посмотреть фактам в лицо: 

если у него еще есть потребность служить своей стране, то лучше делать это головой и руками – работая на компьютерах. 

Это единственная возможность сделать для своей страны все, на что способен. 

Эд решил попробовать начать работу в разведывательном агентстве – там, где его таланты были быть наиболее востребованы и, возможно, как следует испытаны.

Он получил допуск TS/SCI, (Top Secret)  и еще заслужил формулировку «тест на полиграфе в полном объеме» в личном деле – что является высочайшей степенью благонадежности в Соединенных Штатах.

У него есть девушка, и Эд на вершине мира.

Парню исполнилось двадцать два года.