Сатира про типы инвесторов. Часть 6. Портеры

Портеры ничего общего не имеют с пивом, хотя сразу признаюсь, что я на 80% отношусь именно к этому классу инвесторов и очень уважаю этот тип легко-алкогольного напитка.

Портеры впитали в своей философии и подходах в инвестировании принципы кучерявого физика еврея — Эйнштейна. Для них всё в инвестициях относительно. Они всё измеряют в относительных величинах — в процентах, съели собаку на этом, и кроме простого и сложного процента, очень любят логарифмические величины и всячески всем доказывают, что те кто не умеют ими пользоваться — просто лохи.

Им почти неважно растёт актив или падает. Их мантра — это доля от портфеля, которые они собираются вложить в тот или иной класс активов или конкретный актив. Они с упёртостью баранов будут покупать падающие золото (нужное подставить), просто потому что оно попадает в их расчёты и должно занимать XX% от портфеля.

Всему виной яйцеголовый нобелевский лауреат с фамилией созвучной оранжевому длинному корнеплоду, который стремился получить указанную премию и прекрасно знал, что в математике её не дают. Поэтому он пошёл на хитрость, и хорошо изучив математический аппарат задолго открытый до него, придумал, как его прикрутить в инвестициям. Сделав ход конём, он надеялся, что нобелевка у него в кармане, но не тут то было! Инвестиционное сообщество середины 20-го века прозябало в эпохе средневековья, и на него смотрели как инквизиция на Галилея. Поэтому ждать ему пришлось долго прежде вся эта братья и не в малой степени его ученики доросли до его нобелевской премии. То есть почти 40 лет, что сразу напоминает пророка Моисея, который таскал бедных евреев по пустыни, дабы… Не буду вдаваться в теологию, а то меня ещё не так поймут.

Короче, этот морковкин — Марковиц в итоге перевёл инвесторов из одномерного мира ожидаемой доходности в двумерную декартову плоскость, и показал математически, что риск дело благородное! Если его правильно собирать, то совокупный риск окажется меньше суммы взвешенных рисков отдельных активов. Уже вижу, что последняя фраза поставила в тупик многих нубстеров. Его идеи поехали, когда другие головастые придумали компьютеры, и всё что писал Гарри стало легко считать. До эпохи электронных нулей и единиц решать задачку Марковица при помощи арифмометров и логорифмических линеек было сродни мазохизму.

Надо отдать должное, что идеи заложенные яйцеголовым легли на благодатную почву. Целая куча народу, последовавшая по его стопам, так же получила нобелевские премии, добавляя всё новые подробности в теорию, которая получила броское название: «современная теория портфеля». Карл! Современная! 50-е годы XX-го века!!! Кстати Б и Ш упомянутые мной в срочниках, тоже почерпнули многое именно из работ Гарри.

Было бы неправильно, не упомянуть здесь прямого последователя морковкина, который имел фамилию, известную всем советским подросткам в 90-х с одноимённой японской фирмой, производящей телики и магнитофоны — Шарп. Этот натянул весь инвестиционный мир на бетту, трансформировав сложные идеи Гарри в линейные регресии, и сказав, что на хрен ничего не нужно, кроме знания рыночной доходности и чудесного коэффициента бетта. В общем он халтурил большего своего учителя, что сделало его даже более знаменитым.

Портеры всё это впитали в своё нутро и начали активно развивать и применять в инвестициях. Единственное, что им пришлось сделать и на что не дали ответы светила науки — это критерии применимости этой самой «Современной портфельной теории». Сейчас сложно сказать, было ли это намеренным решением, или они просто как истинные академики занимались стратегией. Не оставив такого сокровенного знания и ключа к ответу на все вопросы, они заставили портеров вести вечные исследования — как же так составить портфель, чтобы обставить всех других инвесторов.

У портеров появились свои отщепенцы-сектанты, которые выделились в пастеров, но о них я уже писал.