Копипаст | Еще один трейдер (не о трейдинге)

Закон о банкротстве физлиц, который вступит в силу 1 июля, ждут и должники, и кредиторы. Из кого будет состоять основная масса банкротов? Как ни странно, вовсе не из просчитавшихся валютных ипотечников и не из жителей глубинки, набравших кредитов не пойми на что. Это будут финансово грамотные предприниматели из экономически активных регионов.

36-летний краснодарский предприниматель Алексей Амуров, несмотря на выбранный им опереточный псевдоним, оказался одним из немногих, кто решился рассказать «Деньгам» свой путь к личному банкротству — процедуре, которая официально заработает в России с 1 июля этого года.

Довольно долго у Амурова все было хорошо. Еще в 90-х изучал в одном из лучших вузов Краснодара бухгалтерию, юриспруденцию, маркетинг. Потом вместе с партнерами развивал компьютерный бизнес, обслуживал корпоративных клиентов по 1С в Краснодаре. Заодно по всей Кубани поставляли компьютеры и оборудование. Бизнес дал сбой в 2011 году. Чтобы удержать его на плаву, понадобился кредит, за которым предприниматель обратился в «Уралсиб». Он был давним проверенным клиентом банка еще с 2000 года: там были расчетные счета ООО и ИП бизнесмена, плюс его вклады. В 2008-м он там же погасил ипотеку. Разумеется, кредит в несерьезные 100 тыс. руб. в «Уралсибе» Алексей получил без проблем. Тот кредит он закрыл очень быстро. И сразу пришел за следующим. К потребкредиту в 650 тыс. руб. «Уралсиб» выдал Амурову в придачу кредитную карту на 100 тыс. руб. «Тогда банки практиковали открытие карт клиентам, у которых были вклады, счета. У нас ведь некоторые берут кредиты и часть денег кладут на вклад. Абсурд вроде, но тем не менее и я так делал. У меня были свободные средства, которые лежали в банке, и в то же время был потребительский кредит»,— вспоминает он.

А денег требовалось все больше, и не только из-за провалов в компьютерном бизнесе. Параллельно с ним Амуров и его партнеры торговали на ММВБ и на Forts (срочный рынок, где торгуют фьючерсами и опционами). И в том же самом 2011-м, по словам Амурова, он создал свою торговую систему. И похоже, слишком сильно в нее поверил. Система показывала отличное время для входа на рынок, но туда ведь с пустыми руками не войдешь. «Я тупо пошел по всем банкам подряд. И стал просить столько, сколько они могли дать»,— смеется предприниматель. Он набрал карточек в Альфа-банке, в банке «Тинькофф кредитные системы», в «Открытии», Сбербанке и других. Расплачивался вовремя, гася прежние кредиты из взятых вновь, и банки повышали лимиты по картам.

Амуров точно не из тех, кто сразу опускает руки. В 2013-м, стараясь вырваться из долгового ярма, он устроился коммерческим директором московской компании. К жене и детям летал на выходные, полностью оценил, по его словам, преимущества теплого Краснодара по сравнению с шумной столицей. Но схлопнулся и московский проект, и фиктивный развод с женой, предпринятый с целью вывести из-под возможного внимания кредиторов недвижимость, вдруг превратился в настоящее расставание. Первую просрочку по кредиту он допустил еще в 2012-м. «Мне тогда казалось это очень страшным»,— вспоминает Амуров. Потом задержки платежей становились все привычнее, и в 2014-м Алексей уже отчетливо осознал, что не справляется. И пошел по банкам, пытаясь реструктурировать долги. «Навстречу пошел только Сбербанк. Мне дали рассрочку, снизили выплаты до каких-то беспрецедентно низких уровней»,— рассказывает предприниматель. Другие банки отказали.

Поначалу Амуров думал банкротиться как юрлицо. «Но если делать это через ООО или ИП, это стоит 200-500 тыс. руб. У меня таких денег нет. И последствия там более серьезные»,— говорит он. В итоге было принято иное решение: предприниматель из Краснодара стал одним из тех, кто ждет введения в России процедуры личного банкротства. «Я сделал определенные шаги, чтобы ни имущество, ни бизнес не пострадали. И чтобы бизнес продолжал работать и после моего личного банкротства»,— говорит Алексей Амуров. Он передал один бизнес родственнику, в другом продал партнерам свою долю.

«На сегодня у меня задолженности в десяти кредитных организациях по 15 кредитам»,— откровенничает Алексей. Из них четыре потребительских, остальные — карточки, в общей сложности на 3,2 млн руб. По меркам Краснодара — стоимость двушки в престижном районе города. Но двушки этой у него нет — живет в центре Краснодара у матери. Официально разведен, официально нигде не работает, заявление о персональном банкротстве тоже готов подать, как только это можно будет сделать официально.

История хоть и парадоксальная, но на самом деле типичная: именно такие, активные и финансово грамотные должники с высшим образованием, являются первыми претендентами на банкротство. Хотя бы потому, что массы простых людей из глубинки, набравшие непосильных кредитов на подержанные иномарки и новые телевизоры, об этой процедуре просто ничего не слышали. Согласно опросу Национального агентства финансовых исследований (НАФИ), меньше 10% населения знают о возможности инициирования процедуры персонального банкротства.

Неверны и предположения, что закон о банкротстве в первую очередь может решить проблемы ипотечных валютных заемщиков. «Из всех, кого я знаю во Всероссийском движении валютных заемщиков, никто самостоятельно не готов идти на банкротство,— говорит координатор движения Жанна Чепченко.— После признания тебя банкротом уже не стоит вопрос выезда за границу. Бизнес нужно будет закрывать. Ты не можешь занимать руководящие должности. Но многие валютные заемщики — это люди, которые занимают хорошие должности. С хорошей зарплатой. Просто выплаты у них выросли».

www.og.ru/articles/2015/06/15/36355.shtml