Новости рынков | Спруты снова атакуют: мегабанки самые опасные мошенники в мире Часть 2

Начало истории здесь
 
Поэтому, внезапная покупка нефтяных танкеров и складов финансовыми фирмами, была частью их спекулятивной стратегии. Которая позволяла получать неплохие барыши. Именно поэтому неожиданные приобретения банками складов под металл в 2010 году стали настолько примечательными.

Это были не второстепенные проекты. Фирмы ставили в их главе высокопоставленных руководителей. Приобретение Goldman компании Metro было проектом Изабель Илет (Isabelle Ealet), в последствие ставшей руководителем глобального товарно-сырьевого отдела. (Любопытное совпадение, судя по комментариям из нескольких источников для этой статьи, многие из самых высокопоставленных чиновников Goldman, в том числе генеральный директор Ллойд Бланкфейн (Lloyd Blankfein) и президент Гари Кон (Gary Cohn), начинали свою карьеру в сырьевом дивизионе Goldman).

 
Между тем, глава по сырьевым операциям из Chase Блайт Мастерс (Blythe Masters) -еще более знаменитая фигура на Уолл-Стрит, нередко называемая изобретательницей кредитного дефолтного свопа — признала, что складские интересы ее компании были не случайной вещью. «Простая торговля сырьем через финансовые инструменты является серьезным ограничением, поскольку финансовые товары представляют собой лишь небольшую часть реальной картины», сказала она в 2010 году.


Блайт Мастерс
 
Мастерс говорила, что торгуя легально и традиционно на рынке сырья, можно заработать лишь ограниченное количество денег. И решение было найдено. «Мы должны были быть активными на уровне реального сырья», сказала она — «для того чтобы понимать и делать цены».
 
Нам необходимо делать цены. Именно так вслух и сказала глава отдела сырьевого дивизиона Chase. И это говорит об отсутствии хоть какого уровня компетенции регуляторов в америке, в противном случае ее бы немедленно ждал разряд молнии меж бровей. Вместо этого, правительство сидело и наблюдало, как любопытный феномен разрабатывал все эти новые виды складов, принадлежащие банкам, и в частности на алюминиевом рынке.
 
Как подробно описал репортер Дэвид Коченевски (David Kocieniewski) из New York Times, в июле прошлого года Goldman купил эти склады и начал бессмысленно перевозить запасы алюминия с одного склада на другой. Это была «карусель из металла», как назвал это один из операторов погрузочной машины. Очевидно, что данная схема была придумана для задержки товара и поднятия цены на металл, используемого для изготовления товаров широкого потребления — пивных банок, фонариков и автомобильных запчастей.


Алюминиевый склад LME
 
Когда Goldman купил Metro в феврале 2010 года, то среднее время доставки заказа по алюминию было 6 недель. Под руководством Goldman, сроки поставки выросли в десять раз до 16 месяцев в среднем. Что привело к взрывному росту дополнительной платы за хранение и доставку. Вещь, которой достаточно легко манипулировать когда ты контролируешь поставки. Таким образом, несмотря на то, что цена на алюминий на LME все время падала в это время, midwest премия за хранение и доставку товара росла. В 2008 году она составляла около 3% от цены алюминия на LME. К 2013 году она достигла колоссальных 15%. (и достигала временами 25%).
 
«С точки зрения непрофессионала, они искусственно завышали стоимость доставки и хранения», говорит Мехта.
 
Преднамеренные задержки поставок со складов были лишь частью антикапиталистической игры, в которую играли банки. В качестве стимула, чтобы получить под контроль металл, они на самом деле платили производителям алюминия дополнительные денежные средства, за хранения металла на их складах, вознаграждение как сообщалось достигало 230 долл за тонну.
 
По сообщениям, Goldman и Glencore ставили такие условия, которые не только позволили компаниям взымать больше арендной платы (Goldman ежедневно взымал 48 центов за тонну), но также мешали таким гигантам как Alcoa или Rusal продавать напрямую производителям. (при том, что генеральным директором Glencore был Иван Глазенберг (Ivan Glasenberg), который также был и в совете директоров Rusal).
 
Результатом всего этого стало сокращение поставок алюминия. Ключевой промышленный материал, который был в изобилии и даже в переизбытке, теперь застрял в спекулятивной карусели, затеянной банками.
 
Каждый раз, когда вы покупали банку содовой в 2011, в 2012 годах, вы платили небольшой налог, таким фирмам как Goldman. Мехта, чей хэдж-фонд имеет финансовый интерес в этом вопросе, иронично замечает, что это должно привести всех в бешенство. «Банки использовали деньги налогоплательщиков», говорит он «чтобы поднять цены для тех же самых налогоплательщиков.»
 
Дейв Смит (Dave Smith), менеджер по закупкам Coca-Cola, заявил журналистам еще в начале 2011 года, что «все было организовано идеально, для искусственного завышения цен.» Ник Мэдден (Nick Madden), глава отдела снабжения из компании Novelis, ведущего производителя алюминиевых банок, сказал примерно в то же самое время, что задержка в Детройте добавляла к цене от $20 до $40 за тонну алюминия.

 

 
Coca-Cola была первой компанией, подавшей жалобу на Goldman в середине 2011 года. И это неудивительно, ведь корпорация была крупнейшим в мире потребителем алюминия. Многие считают, что другие производители просто напросто побоялись пойти в открытую конфронтацию против банков. «Очень вероятно, что коммерческие компании избегали открытой конфронтации с Goldman, потому что он был мотором Уолл-Стрит с которым они хотели установить доверительные и кредитно-финансовые отношения», говорит Омарова. Один правительственный чиновник, который исследован данный вопрос, на съезде даже сказал, что некоторые из крупнейших производителей, использующих в своей работе алюминий не спешат жаловаться на компанию. «Когда некоторые из огромных транснациональных компаний не хотят говорить об этом, это заставляет задуматься», отметил помощник.
 
Тем не менее, через несколько дней после публикации разоблачающей статьи в Times в конце июля 2013 года, сенатор Браун провел слушания по расследованию причин предполагаемой манипуляции. (Один из руководителей, Тим Вайнер (Tim Weiner) из MillerCoors свидетельствовал, что мировые издержки производителей на алюминий выросли в целом на $3 млрд. только в прошлом году). После слушаний и после того как просочились слухи, что регуляторы уже начали расследование, Goldman кратко сообщил о новых планах по сокращению времени поставок алюминия. Банк утверждал, что его интерес к складской компании Metro «не стратегический», и что банк приобрел фирму «как инвестицию», и продаст ее в течение 10 лет. JPMorgan Chase и другие банки сообщили, что в целом это может означать конец участия банков в сырьевом бизнесе. Тем временем LME уже разработала планы для своих членов со стороны складских компаний, по уменьшению времени на отгрузку алюминия.
 
Несколько недель спустя, 9 августа 2013 года, компания под названием CME Group — один из мировых лидеров среди дилеров на рынке деривативов — объявила, что отныне будет продавать новый вид фьючерсного своп контракта на алюминий. Новый инструмент, как заявила фирма, будет «первым биржевым продуктом, который позволит управлять Midwest премией на алюминий».
 
После этого у производителей появилась возможность хеджироваться против повышения Midwest премии и более не зависеть от рыночных манипуляций и иных рыночных сил.
 
Еще одна странная сноска к алюминиевому скандалу: согласно закону 1956 года о банковских холдинговых компаниях, любая компания, которые становится банковской холдинговой компанией должна самостоятельно избавляться от определенных коммерческих холдингов в течение двух лет. К этому двухлетнему льготному периоду ФРС может добавить еще три дополнительных года. И это было сделано для обоих банков Goldman и Morgan Stanley. Алюминиевый скандал по совпадению разразился за несколько месяцев до окончания пятилетнего льготного периода для Goldman. Многие ожидали, что ФРС может приказать банкам ликвидировать некоторые коммерческие холдинги.
 
Но была загвоздка. «Конгресс в своей бесконечной мудрости оставил неясность и двусмысленность», говорит Омарова. Хотя закон о банковских холдинговых компаниях постановил, что компании должны были избавиться от определенных коммерческих холдингов в конце отчетного периода, закон в то же время не указывал, что должна была делать ФРС в случае, когда все оставалось на своих местах. Когда рассматриваемый период Goldman закончился, «ФРС заняла позицию, что ничего не произойдет», говорит Омарова. «В итоге ничего и не произошло».
 
Задержки алюминия были не просто единичными случаями в банковских схемах по повышению дохода с аренды. Недавно, были получены данные, что те же самые схемы используются на LME и по сей день. Чтобы партия металла могла торговаться на LME, он должна иметь свидетельство товарного склада о приеме на хранение — варранта (товарораспределительный документ, который используется при продаже и залоге товара). Если вы являетесь владельцем металла, который вы больше не хотите продавать, вы можете «отменить варрант» — по существу забирая его из системы. Металл по прежнему будет находиться на складе, но в своего роде подвешенном состоянии.


Карусель на складах LME
 
Когда поставки металла с LME отметились высоким процентом «отмен варрантов», это стало признаком того, что метал перемещают по кругу в стиле карусели от Goldman, возможно были и другие причины, но факт остается фактом, что здоровый и функционирующий рынок металлов не болеет такими болезнями.
 
В январе 2009 года, перед тем как американские too-big-to-fail банки и швейцарские теневые сырьевые гиганты купили все эти склады, менее одного процента от общего предложения алюминия на LME были «отмененными варрантами». Сегодня, мировое предложение алюминия вдвое больше чем было прежде и уже 45,2 процента от общего количества, классифицируется как «отмененные варранты». В Детройте, где Goldman по общему мнению подчистил за собой, этот процент еще безумнее: 76,9 процента от общего количества алюминия были «отмененными варрантами».
 
Вы можете увидеть подобные намеки и на другие металлы, торгуемые на LME. Пять лет назад, только 1,3 процента меди на LME были отмененными варрантами. Сегодня 59 процентов. В январе 2009 года, только 2,3 процента ордеров по цинку были отмененными варрантами, сегодня 32 процента. Цинк кстати имеет что-то общее с алюминием — премия за доставку, которую называют в США «U.S. zinc» премией, выросла в период между летом 2012 года и летом 2013 года на 400 процентов.
 
Затем был никель. Тридцать семь процентов мирового запаса теперь классифицируется как отмененные варранты. Пять лет назад было 0,5 процента. Один из инсайдеров индустрии, кто хорошо знаком и использует рынок никеля, говорит, что несмотря на фактическое  превышение предложения над спросом, ценам помогли искусственно вырасти на 20-30 процентов.
 
Он обвиняет спекулятивные позиции банка, говоря, что производители никеля, несмотря на низкий мировой спрос, с радостью продают свой металл на банковские склады. При этом банки платят им по ценам выше рыночных и сырые материалы затем попадают в карусель. «Они счастливы продать банкам и поставить на склад, пока сами молятся на повышение спроса», говорит инсайдер.
 
Это приводит к следующему потенциально катастрофическому аспекту этой истории. Что случится если если ФРС неожиданно поднимет процентные ставки и банки окажутся отрезанными от бесплатных денег, будут ли они в состоянии сидеть на кипах металла по 16 месяцев?
 
«Посмотрите на никель», говорит Эрик Зальцман (Eric Salzman), финансовый аналитик, проводивший исследования на тему манипуляций на рынке металлов для нескольких юридических фирм. «Вы могли видеть падение цен на 20-30 процентов в кратчайшие сроки. Это был классический взрыв пузыря».


Никель
 
Но потенциал для широкомасштабных манипуляций и новые финансовые бедствия это только часть кошмара, которую создало объединение банковского сектора с промышленностью. Существуют еще более опасные угрозы, как для окружающей среды так и для стабильности финансовой системы в целом. Задолго до этого Goldman и Chase начали скупать склады под металл, при этом Morgan Stanley уже скупил целую империю реальных бизнесов — электростанции в ряде штатов, фирмы, торгующие топочным мазутом, авиатопливом, удобрениями, асфальтом, химикатами, купил трубопроводы и глобального оператора нефтяных танкеров. 
 
Что будет делать Morgan Stanley, если один из этих огромных, залитых до краев, судов опрокинется. Компания станет следующей BP, не только убив несметное количество птиц и морских млекопитающих, у берегов какой-нибудь страны, но также обрушит финансовую систему, как только иски от пострадавших пойдут со всех сторон. Последует банкротство в Lehman стиле. Генеральный директор Morgan Stanley, Джеймс Горман (James Gorman), даже признался, насколько рискованны были новые приобретения его фирмы в прошлом году, когда он сообщил своему персоналу, что гипотетический разлив нефти  это «риск, который мы не можем принять».
 
С регуляторами все еще хуже. Помните крах 2008 года, произошедший когда государственные органы, такие как ФРС, Управление по контролю за денежным обращением и Управление надзором за сберегательными учреждениями — чьей обязанностью была экспертиза и контроль за безопасностью и надежностью финансовых компаний — так или иначе, проморгали функциональное банкротство половины фирм на Уолл-Стрит?
 
Теперь, когда многие из тех финансовых компаний спасены, те же самые регуляторы, которые не могли или не хотели чувствовать запах дыма в вышедшем из под контроля огне в прошлый раз, неожиданно решают, что если компании, такие как Morgan Stanley страхуют свои нефтяные танкеры на достаточные суммы или если банки, такие как Goldman Sachs, должным образом обслуживают свои урановые месторождения, то все в порядке.
 
«ФРС не самый восторженный регулятор», говорит Браун. «И сейчас, мы спрашиваем их, кто возьмет все это на себя?»
 
Банки в Америке никогда не были предназначены для владения предприятий в промышленных отраслях. Это правило было частью культуры, практически с самого начала нашей истории. Первоначальные ограничения, наложенные на владение банками коммерческих структур, были укоренены в классическом американском страхе чрезмерной правительственной власти — граждане в начале 1800-х годов были обеспокоены потенциалом для монопольных злоупотреблений, связанных со спонсируемыми государством банками.
 
Позже, однако, американцы были вынуждены отбиваться от частных монополий, в частности от великого железнодорожного и энергетического картеля, построенного баронами-разбойниками типа Рокфеллера, который к концу 1800-х, был на грани поглощения целого рынка и диктовал публике цены на все, начиная от продуктов питания и заканчивая зарплатой. Потребовался длительный период потрясений и боев, чтобы новые антитрастовые законы Шермана и Клейтона были приняты и сдерживали монополистов.
 
Однако, банки никогда не регулировались в действительности этими законами. Только великая депрессия и годы жесткой позиционной законодательной войны, наконец остановили их. И в этом также помогли закон Гласса-Стиголла и закон о банковских холдинговых компаниях 1956 года. Затем с помощью нескольких строчек в законе 1999 года, о которых никто не слышал до сегодняшнего момента, все результаты борьбы остались в прошлом и мы оказались в джунглях Гоббса, в ожидании развития следующей правовой катастрофы.
 
Когда начнется самое интересно?
 
Эта история из журнала Rolling Stone от 27 февраля 2014 года.


Автор: Matt Taibbi Источник: rollingstone.com