В новостях промелькнуло, что Россия сократила импорт нефтепродуктов из Казахстана в 1,5 раза. Странно, да? Зачем стране с одними из самых больших запасов нефти вообще что-то закупать?! Давайте разберемся.
Во-первых, Россия – не только крупный производитель нефти, но и её экспортер. Наши нефть и нефтепродукты активно продаются за рубеж, особенно в страны с высокой маржинальностью. Только это совсем не значит, что все внутренние потребности покрываются исключительно за счет собственных ресурсов. Иногда выгоднее купить, чем перерабатывать своё. Казахстан – сосед, и логистика здесь играет ключевую роль. Более того, это стратегически удобный способ быстро восполнить дефицит в определенных регионах или сегментах.
Во-вторых, каждый вид нефтепродукта имеет свои характеристики и предназначение. Например, в этом году Россия почти удвоила закупки казахстанского мазута и дизеля, но сократила покупки газа и конденсата. Так вот, эти «компоненты» могут быть дешевле у соседей или более подходящими для конкретных нужд, чем переработка своего сырья.
Китай в августе изменил структуру нефтяного импорта, отдав предпочтение тем поставкам, на которые распространяются дисконты.
В частности, по данным Главного таможенного управления КНР, поставки из России выросли к июлю на 25,6%, до 2,21 млн б/с, что соответствует 9,37 млн тонн за месяц. Расходы Пекина на российскую нефть в прошлом месяце составили $5,39 млрд.
Вторым по объему поставщиком нефти стала Малайзия, нарастившая экспорт в КНР к июлю на 21,2%, почти до 1,77 млн б/с, что соответствует 7,5 млн тонн за месяц. Отраслевые аналитики традиционно считают, что Малайзия является промежуточным пунктом по доставке в страну нефти из Ирана и Венесуэлы. Затраты Китая на эти поставки в августе составили $4 млрд.
Ирак в прошлом месяце увеличил экспорт в Китай на 43,1%, до 1,56 млн б/с. В абсолютном выражении это соответствует 6,61 млн тонн при расходах за них в $3,3 млрд.
Саудовская Аравия, в свою очередь, снизила экспорт в Китай на 17,4%, до 1,25 млн б/с. Это соответствует 5,3 млн тонн за месяц, которые обошлись Пекину в $3,3 млрд.