ситуация на давнишний момент 3 или Биржевые беседы

—  да будет  Вам уже, герр  Хамстер. Эти Ваши черточки и точечки – тьфу и растереть.  Вот намедни  на приеме  семейства  Финамовых, граф Шадрин  довольно интересно изложил мысль, что все эти  Ваши кунштюки – сивой кобылы бред и мракобесие.  Утверждал, что ежели даже десять процентов ренты класть на государственные прожекты, то в грядущем сами Мамонтовы обзавидуются.  Уверенно говорил, меж тем.   Даже молва идет, что сама Пани Юля из Посполитой, во гневе покинула особняк и постриг приняла в Новодевичьем.

— да бросьте, батюшка,  кто говорит то?  Людишки? Людишки – что? Им языком молоть, что  хлеб резать.  А я, вот, другое слыхал.  Слыхал, что  Шадрин тот,  Тюменско-Британскую нефтяную артель сам скупал и всем советовал.  И где она сейчас? Государь-батюшка осерчал на них будто, ну и разогнали их, аки тараканов. И где, скажите, ваши барыши?

Ах, оставьте,  милостивый государь,  давайте лучше о насущном -  граф Кселиус  хитро  подмигнул своему  другу, перекладывая разговор  в обычную плоскость.:

— что на бирже говорят?

— да всякое говорят – жеманничая потупил брови, герр Хамстер.  – Людишки, то, они что..?

Но, не выдержав пристального взора графа, скороговоркой продолжил:

— а слыхали последний шкандаль? Барон Ванютин, поговаривают, будто бы прилюдно назвал самого Спиридона Стиллеровича Секретова мошенником и вертопрахом. Чуть до дуэли не дошло, говорят!

— слыхал, как не слыхать. Говорят сам светлый князь Тимофей Мартынович назвал того разнузданным новоборцем и брови хмурить изволил.  Давайте уж Вы, любезный, что-то более  «la nouvelle».

— Извольте! Уж такого в Вашей глубинке, бог весть, не слыхивали еще! Ходят слухи (здесь герр Хамстер ощерился, словно борзая, почуявшая волка)  что известный в оккульстических  кругах барон фон Герчик после серии неудачных биржевых экзерсисов,  спешно отбыл в новый свет, объявив, что учреждает новое общество на доверии и разослав видным мира сего дагероскопические картинки, где он, как будто бы, правит золоченную каретою.  Добавляя мимоходом, что нельзя, «pardon moise», при этом даже и в туалет по большому сходить.

— помилуйте, любезный, а как же семинария его? У меня тут, давеча, выпускник его, поручик Давыдов с оказией  был. Так, знаете ли, весьма убежденно об ином  распространялся, уровни рисовал какие-то. Стену всю испохабил.  А Вы говорите – новый свет!

— да вот Вам крест, отец мой. Сгинул, как есть.  Ей бог не вру!

— положим,  не врешь. Здесь граф сделал  вынужденную паузу, отчасти придавая своим словам определенного весу, ну, и попутно охолаживая любимого, но уж чрезмерно ретивого кобеля  Мишку — смышленого, да повадившегося чертить свои желтые «линии» по углам господского дома.

— а что там у нас с «транс-воздушной небоходной компанией на паяхъ»?

— а что она? Одним словом – надувательство да и только. Давеча в  три раза выросла, сегодня в пять упала, завтра, небось,  опять вырастет.  Тутоть, все зависит, от графа Филева.  Он  в этих делах – дока, говорят. Знает, что взлетит, а что, значит, нет. Но Митрополит наш, Отец Шнуров, поговаривают, анафеме предал сей бесовский прожект. Люди, говорил, люди, люди не летают! Так прямо и сказал.

(Продолжение следует, наверное)