Биография Ральфа Нельсона Эллиотта: Волна первая

«Жизнь человека, как кусок гобелена, состоит из множества переплетающихся нитей, которые вместе образуют узор; отделение одной и рассматривание её отдельно от остальных не только разрушает узор, но и придаёт самой нити неверное значение».
                                                                                                                                                                                                                          — Лернед Хэнд

Волна первая: Годы становления

В генеалогическом древе Ральфа Нельсона Эллиотта было несколько выдающихся американцев. Его прадед по материнской линии — Джонатан Хамблетт, во время Американской революции сражался в Банкер-Хилле как рядовой ополченец. Он был ранен в бою, а затем назначен одним из телохранителей генерала Вашингтона. Дед Эллиотта — Хью Эллиотт, был ветераном войны 1812 года. Хью Эллиотт жил в Огайо, затем на западной границе страны, тогда в 1835 году родился его сын Франклин — отец Ральфа Эллиотта. Франклин стал торговцем и женился на Вирджинии Нельсон, которая происходила из богатой фермерской семьи в окрестностях Филадельфии, где каждый из её братьев и сестёр имели по 80 акров. В 1865 году, в конце Гражданской войны у Франклина и Вирджинии Эллиотта появилась дочь Анна Мэй. Ей было три года, когда семья переехала в Мэрисвилл, штат Канзас — небольшое поселение около Большой Голубой реки в северо-восточной части штата. Франклин, в целом, продолжил традицию своего отца переселяться на запад вместе со всеми американцами, так как в то время Мэрисвилл был оживлённым остановочным пунктом на краю цивилизации для «Пони Экспресс» и путешественников по Орегонской тропе. Ральф Нельсон Эллиотт, второй (и последний) ребёнок в семье, родился в Мэрисвилле три года спустя — 28 июля 1871 года. Затем семья мигрировала на несколько сот миль к Фэрбери, штат Иллинойс, небольшому и процветающему фермерскому поселению примерно в ста милях к юго-западу от Чикаго, по-видимому, в более благоприятное для торговца место. Они поселились на улице Вязов, где Эллиотт провёл своё раннее детство.

К концу 1880 года Эллиотт переехал с родителями и сестрой в Сан-Антонио, штат Техас. В подростковом возрасте питая любовь к Мексике, граница которой находилась в 150 милях к югу он научился свободно говорить и писать по-испански. В юности он бывал в Мексике время от времени и фактически жил там, когда ему было 15 –16 лет.

В 1891 году, в возрасте 20 лет, Эллиотт покинул родительский дом, чтобы работать на железных дорогах в Мексике, в разгар большого железнодорожного бума в Северной Америке. Вскоре после этого, в начале 1890-х годов, его семья переехала в Лос-Анджелес, штат Калифорния, где его родители и сестра прожили всю оставшуюся жизнь. Эллиотт оставался в Мексике, где он работал в качестве монтёра линии, диспетчера поездов, стенографиста, телеграфиста и начальника станции.

В 1896 году его работа уже напрямую связана с бухгалтерским учётом, хотя неизвестно, какое образование в этой области он имел. Так как он знал работу на железной дороге с самых низов, то это позволило ему усовершенствовать бухгалтерский учёт в сфере железнодорожных компаний. В течение следующих 25 лет Эллиотт занимал руководящие должности в ряде корпораций, главным образом железнодорожных, в Мексике, Центральной и Южной Америке (включая Аргентину и, вероятно, Чили), многие из которых принадлежали США.

В течение тридцати лет, проведённых по большей части в этом регионе, Эллиотт близко познакомился со всеми классами людей. «Латинская Америка — страна крайностей», — писал он позже в рукописи. «Богатство и нищета, здоровье и болезнь, просвещение и невежество, добродетель и порок являют собой контрасты, возможно, столь же яркие, как и в любой другой части мира». Он красочно описал местные стили жизни, которые отражали великое богатство и роскошь, а также ужасную бедность и нищету, о чём свидетельствуют следующие выдержки:

Богатый латиноамериканец может построить себе дворец, ездить на дорогих автомобилях, играть в бридж, устроить гонки своих чистокровных животных, наслаждатся своими эксклюзивными клубами, благоустроенным домом и ломящимся от яств столом. Его жена и дети изысканно одеты и не нуждаются ни в чём, что можно купить за деньги; их английский их французский практически безупречны. Его загородный дом может похвастаться бассейном, теннисными кортами и ландшафтными садами, и нередко – гоночным треком и полем для гольфа. Даже [там], его гостям обеспечен такой же выбор импортных вин и кушаний, которые подаёт прекрасно обученная прислуга.

 

Дом батрака обычно представляет собой обычную лачугу, стены и крыша которой крыты листьями и травой. Пол — голая земля; мебель, если таковая имеется и кухонные принадлежности — самые примитивные из всех возможных. Животные всех видов делят жилище с хозяевами. Собаки и свиньи [обеспечивают] тепло. Грязь и убожество не поддаются описанию. Они невежественны… и одержимы суевериями [и мало] желают изменить что-то к лучшему. Когда пьяны,… легкомысленного слова, небольшого расхождения во мнениях, случайного толчка или ссоры из-за женщин достаточно, чтобы спровоцировать кровопролитную битву на мачете, приводящую к страшным ранам и нередко к смерти.

Рассказывая в той же рукописи о нескольких личных эпизодах, Эллиотт продемонстрировал, что его опыт был гораздо более авантюрным, чем можно было бы предположить, учитывая его профессию. Например, в одном отрывке он вспоминал этот случай, который, вероятно, касался сотрудников какой-то из компаний, где он работал:

Некоторое представление о врождённой дикости батраков может быть получено из опыта, случившегося с писателем некоторое время назад, в центральноамериканском порту. Два чернорабочих, оба безнадёжно пьяные, были арестованы и брошены в тюрьму за драку с ножами на пляже. На следующий день, когда они были относительно трезвыми, на допросе у коменданта порта, они назвались лучшими друзьями, заявляя, что дрались «por gusto» (для развлечения). Качество этого мрачного веселья может быть описано тем фактом, что у менее удачливых игроков было больше сорока ран на теле и лице.

Эллиотт объяснял, что богатые землевладельцы, у которых он часто останавливался, обычно ухаживают за своими рабочими, как если бы они были большой семьёй. Он вспоминает эту сцену, иллюстрирующую роль женщин в выполнении этой обязанности:

Поздно ночью, во время сильной грозы, маленький индийский мальчик подошёл к двери фермы [где жил Эллиотт] и сообщил семье, что его брат умирает. Тихо распорядившись подать лошадь, и, сложив в корзину некоторые лекарства и провизию, [младшая дочь семнадцати лет] отправилась за три мили в дождь и ветер. Писатель, которому было предоставлено право сопровождать её в этом исполнении долга милосердия, может ручаться за неудобства путешествия, а также за полное отсутствие благодарности со стороны несчастного страдальца, который оказался просто под влиянием передозировки алкоголя.

Помимо раскрытия его ответственного характера и тонкого чувства юмора, которое он не раз показывал в своих профессиональных трудах, этот отрывок, говорит нам, что Эллиотт был довольно опытным всадником, чтобы в полночь проехать три мили в грозу. Далее, он прокомментировал: «[Пища] имеет самый непривлекательный характер… Никакой зверь, который ходит, летает или плавает, не презираем с точки зрения [съедобности]. Писатель видел белок, ящериц, попугаев, лисиц и даже змей, приготовленных и съеденных с явным удовольствием». Эти бесчисленные наблюдения не могли быть сделаны человеком, который проводил все своё время в комфортабельных отелях или корпоративных офисах.

Особенно сложной была задача ведения бизнеса в другой культуре и в первобытных условиях, особенно в тех, которые постоянно подвергали крайним личным и политическим рискам. Как объяснял Эллиотт, «трудность коммуникаций, нехватка рабочей силы [и] почти непроходимые дороги» особенно тормозили промышленность. «Человеку может понадобиться целый день», — пишет он, — «чтобы отвезти кофе [на воловьей упряжке] с плантации на железную дорогу и вернуться обратно без груза». Характер местных жителей также представлял собой препятствие, которые необходимо было понять и преодолеть. Описывая метод общения подчинённых с начальниками, например, Эллиотт заметил, что, «будучи противоположностью [тупым] североамериканцам, он будет отвечать на вопросы самым учтивым образом, в первую очередь рассчитанным на то, чтобы понравиться», независимо от правды. В регионе также «постоянно кипели интриги», он отметил это, предваряя обсуждение своего положения в Гватемале спустя годы, когда умер президент этой страны:

С ночи до утра вся страна была в замешательстве. Солдаты патрулируют улицы и занимают все общественные здания. Существует явное нежелание встречаться на улице, и строится множество теорий относительно того, какой поворот могут принять события. С одной стороны, может, ничего и не случиться. С другой стороны, через несколько дней весь народ может погрузиться в кровопролитную Гражданскую войну и сопутствующую ему страшную картину хладнокровно убитых женщин и детей, всеобщего хаоса, убийств, изнасилований и грабежей. Все понимают, хотя, возможно, и не осознают, что живут на краю тлеющего вулкана, и что в самой природе вещей момент величайшего кажущегося спокойствия может предшествовать разрушительному извержению.

Такой человек, как Ральф Эллиотт, которому было легко справиться с этой обстановкой, безусловно, хорошо подходил для перехода от «спокойствия» к «разрушительному извержению» на фондовом рынке.

Эллиотт процветал в своей особой нише, не только будучи суровым и предприимчивым, но и, по иронии судьбы, будучи полным «всеобщим любимчиком». Позже Эллиотт объяснял, что латиноамериканцы придают огромное значение «учтивой и привлекательной личности», «никогда не сдающейся урбанизации», больше, чем остальным чертам характера. Комплексная способность Эллиотта вести дела со всеми слоями общества, интерес к крайностям латиноамериканской жизни и глубокое понимание характера людей сделали его бесценным для американских компаний, чьи владельцы предпочитали жить в более стабильных условиях.

3 сентября 1902 года или 1903 года Эллиотт женился на Мэри Элизабет Фицпатрик (1868/9–1941), которая была на два — три года старше его. Мэри была коренным жителем Нью-Йорка, но, видимо, работала в Мексике, вероятно, с группой советников по реформе денежной системы США в мексиканском правительстве, когда они познакомились. Эта ирландская католичка, городская женщина, проявила пионерский дух в путешествии с мужем по всему латиноамериканскому региону, хотя всё указывает на то, что они вели относительно комфортную жизнь среднего класса, нередко общаясь с состоятельными людьми. Время от времени пара возвращалась в США, чтобы навестить семью Эллиотта. Одно из этих посещений случилось в феврале 1909 года, когда умерла его мать. Её похоронили на кладбище Инглвуд-Парк в Инглвуде, штат Калифорния, где позже были похоронены отец и сестра Эллиотта.

Поскольку Эллиотт практиковался в своей профессии, занимаемые им позиции становились все более и более важными. Основная причина заключалась в том, что его экспертиза оказалась намного большим, чем просто учёт. Как показывают последующие документы, его ценность для компании в основном была связана с реструктуризацией бизнеса. Как он отметил в книге в 1926 году, «бухгалтерский учёт, как и все остальное, делает радикальные шаги в эволюции; он становится применим в гораздо более широком смысле». Реализуя эту концепцию, Эллиотт реорганизовал в финансовом плане многие корпорации, установив новые системы учёта, предвосхищая будущие расходы и применяя принцип процентного распределения доходов, который в журнальной статье позднее назвал «единственным разумным методом успешного контроля любого бизнеса». Как независимый бизнес-консультант, Эллиотт в конечном счёте обслуживал многих клиентов, хотя его подход заключался в том, чтобы работать с одной компанией за раз, оставаясь в каждой до завершения реструктуризации. Должно быть, Эллиотт спас многие корпорации от постоянных потерь или увеличил их прибыльность, поскольку на протяжении многих лет он имел репутацию эксперта по организации бизнеса.

Эллиотты вполне могли бы остаться в Мексике до конца своих дней, но обстоятельства, в конечном счёте, заставили их вернуться в Соединённые Штаты Америки. Начиная с 1911 года, Мексика пережила ряд насильственных революций, которые продолжались в течение следующих нескольких лет. Отношения между Мексикой и США были напряжены отказом администрации Вильсона признать правительство Викториано Уэрта, который захватил власть в начале 1913 года. Резко усилилась напряжённость в апреле 1914 года, когда американские морские пехотинцы заняли мексиканский морской порт Веракрус, чтобы отомстить за захват группы американских моряков.

В июле 1914 года правительство Уэрта было свергнуто, но принявшее посткоалиционное правительство вскоре раскололось, и началась Гражданская война. 9 марта 1916 года генерал-майор мятежников Франциско «Панчо» Вилла, который контролировал большую часть северного региона страны, возглавил атаку в Колумбусе, Нью-Мексико. Президент — Вудро Вильсон приказал генералу Джону Першингу преследовать повстанческую армию за границей и захватить Франциско. Экспедиция была неудачной, она только усилила антиамериканские настроения в Мексике. Широко освещались нападения на граждан США и уничтожение собственности, принадлежащей американцам. Железные дороги, по-видимому, были желанной мишенью как для повстанцев, которые уничтожали пути и подвижной состав, так и для федерального правительства, которое начало национализировать железные дороги в середине 1914 года. Вероятно, национализация повлияла на трудовую деятельность Эллиотта.

Когда в апреле 1914 года морские пехотинцы высадились в Веракрусе, Эллиотты перебрались в Фронтеру, небольшой портовый город в Мексиканском заливе, недалеко от западного края полуострова Юкатан, известного своими археологическими раскопками поселений индейцев-майя. Возможно, Эллиотт переехал в регион с развитой железной дорогой, так как главная прибрежная линия от Коацакоалькоса до Мериды проходит через этот район. Поскольку в этом районе находились несколько американских плантаций красного дерева и своего рода американская община, он, возможно, искал работу и убежище там, вдали от эпицентра политических волнений. В конце концов, гражданские беспорядки по всей стране достигли критической точки, и в июне 1916 года, по словам Эллиотта, «когда президент распорядился вывезти всех американцев» из Мексики, он подчинился и вернулся со своей женой в Лос-Анджелес, штат Калифорния.

Выдержка из книги: Шедевры Р.Н. Эллиотта

«Теоретик Волн Эллиотта»: на русском языке

Мы также переводим непубличные статьи из MyEWI, где публикуется более детальная информация. Подписывайтесь>>>