В «Альфа-Инвестициях» есть интересная рубрика — в ней описываются принципы известных инвесторов и бизнесменов, а затем подбираются интересные им активы.

Давайте посмотрим, что купили бы инвесторы прошлого на российском рынке.

Адам Смит — отец экономической науки, который ввел в нее многие базовые термины. Его основные принципы:

• Рынок регулируется сам. Никакие приказы не должны влиять на его работу — «невидимая рука» рынка все сделает сама.
• Конкуренция ведет к прогрессу. На конкурентном рынке бизнес развивается, а цены становятся ниже.
• Специализация — это ключ к успеху. У каждого есть свои сильные стороны, причем это касается как компаний, так и отдельных стран.

Какие активы подходят под эти критерии?

Новатэк. Работает на конкурентном рынке и постоянно совершенствует свой бизнес. Поэтому даже в трудные времена его рентабельность превышает 40%.

ТКС Холдинг. Сделал ставку на инновации и не прогадал. Банк без офисов так понравился людям, что он ворвался в топ-3 по количеству клиентов.

Рынок только открылся после выходных; а еще он закрыт на Новый год и Рождество, в «мужской» и «женский» дни, на День Победы и на День России.

В случае какого-то форс-мажора рынки так же закрываются — например, в 2022 году торги были остановлены почти на месяц. Но все остальное время рынки работают — и каждый день мы можем узнать стоимость своих акций или портфеля в целом.

Но раньше все было совсем иначе. Чтобы получить такую информацию, инвесторы ждали утреннюю газету или свежий выпуск новостей. Так что инвестировать стало гораздо проще, хотя в этом преимуществе есть свои недостатки.

Чем дольше я нахожусь на рынке, тем больше понимаю, что все эти колебания не имеют никакого значения. Если раньше я обращал на них внимание, то сейчас считаю это пустой тратой времени. И я был бы не против, если бы рынки почаще закрывались на длинные выходные :)

Вот и Бенджамин Грэм писал, что инвесторам было бы гораздо лучше, если бы акции вообще не имели котировок:

Князя Шарля де Талейрана нельзя назвать образцом для подражания — он был настоящим циником, но это позволило ему продержаться в политике почти половину века.

В детстве юный князь мечтал о военной карьере, но из-за травмы ноги ему пришлось распрощаться со своими мечтами. В итоге к 34 годам Талейран стал епископом, а чуть позже был избран депутатом в Генеральные штаты.

Тут и проявился весь его цинизм, ведь одним из первых его проектов стала национализация церковного имущества. Дерзкого политика отлучили от церкви, но его это ничуть не расстроило — этот смелый шаг сделал Талейрана народным любимцем.

Тем временем революция свернула куда-то не туда, и князь вовремя сбежал из страны и сумел избежать смерти на гильотине. После падения якобинцев он вернулся во Францию, где сразу же стал министром. Правда вскоре Талейран снова переобулся и поддержал мятеж Наполеона Бонапарта.

В новом кабинете князь вновь занял пост министра — его влияние росло, и он превратился в серого кардинала французской политики. Но в 1807 опытный политик покинул эту должность — он предвидел крах Наполеона и не хотел погибать вместе с ним.

Несколько лет назад в США провели исследование, которое показало, как можно ежегодно спасать около 100 тысяч человеческих жизней. Это может показаться настоящим чудом, однако достичь этого чуда очень непросто.

Долгие годы врачи считали, что для верхняя планка «хорошего» давления не должна превышать 140 единиц. Но последние данные опровергли это мнение — оказывается, людям нужно стремиться к 120 единицам, которые снижают вероятность инсульта или инфаркта до минимума.

В итоге ученые привели следующие цифры — если все американцы старше 50 лет достигнут таких показателей, то это позволит избежать 107 тысяч смертей ежегодно. Кардиологи прислушались к этому исследованию и сделали свои выводы:

«В настоящее время это является одной из самых эффективных мер — эта рекомендация способна оказать огромное и немедленное воздействие на общественное здравоохранение».

Но почему они называют «давление 120» рекомендацией, а не правилом?

Все дело в том, что более половины исследуемых пациентов не смогли снизить свое давление даже при «интенсивном лечении». Кроме того, принимаемые ими препараты часто вызывали сильные побочные эффекты:

В детстве мне нравилось смотреть матчи Андре Агасси — на корте он был настоящим профессором, однако турниры Большого шлема ему долго не давались.

Но в 1992 году Агасси все же выиграл Уимблдон, и вот как он описал свои эмоции:

«Я не чувствую, что Уимблдон меня изменил. На самом деле, я чувствую себя так, слово мне открыли маленький грязный секрет: победа ничего не меняет. Теперь, когда я выиграл турнир Большого шлема, я знаю то, что позволено знать лишь немногим людям на земле.

Радость от победы оказалась не такой сильной, как горечь после поражения. Хорошее чувство длится не так долго, как плохое… Даже близко».

Этот секрет касается не только спорта, но и других аспектов нашей жизни — неудачи вызывают у нас чуть ли не физическую боль, в то время как успехи быстро забываются. И первым это открыл и обосновал Даниэль Канеман — в итоге за свои исследования он получил Нобелевскую премию.

На прошлой неделе его не стало… Джейсон Цвейг попрощался с ним в трогательном письме, где напомнил о важности его идей и открытий:

Бенджамин Грэм и Джесси Ливермор уже давно стали настоящими легендами фондового рынка — мы продолжаем активно цитировать их даже несмотря на то, что пик их карьеры пришелся на первую половину XX века.


Между ними было множество различий — Грэм опирался на фундаментальные показатели и делал долгосрочные инвестиции; Ливермор был трейдером, который интересовался лишь движением котировок и биржевым трендом.

Грэм рассматривал инвестирование как владение частью бизнеса; Ливермор смотрел на акции как на обыкновенные листы бумаги, стоимость которых зависит от поведения других участников рынка.

В период Великой депрессии Грэм потерпел крах; Ливермор за считанные дни заработал несколько миллионов долларов, сделав ставку на падение рынка.

Грэм был сосредоточен как на риске, так и на вознаграждении, поэтому он уделял большое внимание запасу прочности; Ливермор постоянно рисковал, поэтому он неоднократно терял и восстанавливал свое состояние.

Несмотря на все эти различия, между двумя этими легендами было и кое-что общее. Через два десятилетия после публикации «Разумного инвестора» Бенджамин Грэм начал сомневаться в своих идеях, и незадолго до своей смерти он дал следующее интервью: