From a strategic (point of view), we keep our view that oil and oil-related assets are becoming super cheap and the risk-reward ratio to increase weightings is improving.
* самый большой вред экономике, не санкции, а падение цен на товары нашего экспорта
* падение нефти имеет и положительные моменты
* низкие цены помогают оздоравливать экономику страны и стимулируют собственное производство
* у нас ненефтегазовый дефицит вырос, на мой взгляд, до очень опасной черты
* Очень трудно удержаться от того, чтобы тратить на текущие расходы доходы от нефти и газа. Снижение именно этих расходов оздоровляет экономику
* все можно купить за нефтедоллары. И когда доход от них высокий, то тогда происходит дестимуляция собственного развития, особенно в высокотехнологичных отраслях.
* мы считаем, что мы постепенно будем выходить все‑таки на стабилизацию и на подъем экономики. Мы приняли целый набор программ, в том числе по так называемому импортозамещению, а это как раз и есть вложения в высокотехнологичные сферы
Что касается отношений с Россией, то размер торговли не соответствует масштабу наших экономик. Наши страны являются членами G20, но мы очень мало торгуем между собой, делаем очень мало инвестиций и мы бы хотели изменить это. Россия — это огромная сила. В России проживает 20 млн. мусульман. Россия может играть положительную роль и мы хотим взаимодействовать с Россией, улучшать наши отношения....
Если мы найдём прибыльные возможности для инвестиций в Россию, мы готовы инвестировать. Мы прежде всего смотрим на риск и потенциальный доход.
Мы уже начали стимулировать торговлю, научное сотрудничество, инвестиции и продолжим делать это.
Мы медленно, но верно уходим от сырьевой зависимости нашего экспорта и уж точно избавились от «нефтегазовой иглы». И хотя здесь нам помогло падение нефтяных и газовых цен, думаю, доминирование сырьевого сектора в экспорте России уже никогда не вернется. В 2014 году доля в ВВП российского экспорта обработанных товаров составила 13,9%, а сырьевых – 12,8%. Россия по сбалансированности этих составных частей экспорта смотрится уже лучше Австралии и Норвегии: у Австралии экспорт товаров обрабатывающей промышленности — 8,2%, а сырьевой —7,3% ВВП, у Норвегии соответственно — 11,7%, и 16,9%. Таким образом, мы видим, что Россия от сырьевой и нефтегазовой «иглы» не только избавилась, но и дальше снижает свою зависимость. Российские атомные электростанции, самолеты, корабли, машины, оборудование, военная техника и продукты машиностроения востребованы в самых разных странахЛогика железная. Работала бы, если бы нефть например упала до нуля. В этом случае сырьевой экспорт упал в ноль, ну и доля промышленности бы выросла соответственно:) А то что там маячит дефицит бюджета под 15%+ ВВП из-за падения НДПИ его не сильно беспокоит) Но в любом случае, оптимизм Максима заслуживает уважения:)
2016 год может и не стать поворотным для рынка нефти, а может стать. Наш корпоративный прогноз: если фундаментальные факторы будут действовать, то мы ожидаем восстановления нефтяных цен во второй половине 2017 года. Фундаментальные факторы начнут действовать, когда на рынке возникнет острый дефицит сырья.Он же про рекордную добычу нефти Россией в 2015:
Это значит нефтяные компании, а таким образом и бюджет, частично компенсируют снижение своих доходов за счёт увеличения объёмов. Это значит, что мы сохраняем нашу долю на рынке.