Оставив охрану около дома Ахомита, я отправился к себе. Думать лучше, когда никто не беспокоит. Но дойти до дома мне не дали гонцы от команчей. С трудом выговаривая слова, захлебываясь в одышке, они доложили, что Валу свой кинжал потерял несколько недель назад на охоте. Никому не говорил, боялся, что Кава прознает. Но теперь, когда Валу мертв, друзья выдали его тайну.

Похвалив исполнительных скороходов, я продолжил путь к дому. Ничего нового мне эта информация не дала, лишь подтвердив, что Валу умер напрасно, пострадав из-за моей импульсивности. Проходя мимо каморки Пхо, я позвал ее, желая заварить чаю. Никто не ответил. Заглянув внутрь, я убедился, что Пхо не было, и, уже закрывая дверь, заметил выглядывающее из под шкуры блестящее лезвие. Не веря своим глазам я взял металлический предмет. Это оказалась острая пластина, сделанная для работников кухни. Но лезвие было так сильно сточено, что ширина металла не превышала трех сантиметров. Совпадало с раной на теле Лии.

Выйдя на свет я внимательно рассмотрел пластинку, и к своему ужасу обнаружил мелкие пятна запекшейся крови.

Не может быть..

Коротенечко, для затравки. 

Неужели не Валу? Меня прошиб холодный пот. Если предположить, что кто-то убил Лиу, затем, услышав голоса, спрятался в подполе, а ночью, когда охраны у дома уже не было, спокойно ушел? Тогда это объясняет, почему в ящике нет налогового сбора за день.

Я сидел на холодной земле сырого подвала и размышлял. Лиу убили сутки назад, и голова все еще была дурная. Мысли змеями сплетались в морские узлы, словно после глубокого похмелья.

Заранее прошу прощения за трупы, но сюжет был задуман именно так...
 

Избавившись от варваров мы вернулись к нормальной жизни. Я убрал лучников со своей крыши, и достроил еще одну башню, на которой всегда находился дежурный. Наконец можно было сконцентрироваться на плотине — отставания по срокам уже не лезли ни в какие ворота. Глубокой осенью вал был закончен, обводной канал перекрыли, и река начала создавать новое озеро. По задумке — после заполнения котлована вода должна начать литься по желобу, падая с пяти-метровой высоты. В этом месте можно было поставить еще одно водяное колесо, силы которого уже будет достаточно для устройства мельницы или еще какого механизма. Но пока нужды в нем не было.

Пхо несколько дней лежала пластом, и я всерьез опасался, что организм не справится. Но видимо не для того судьба спасала ее столько раз, чтобы Пхо умерла в своей кровати. Через неделю девушка быстро пошла на поправку.

После войны я все больше времени стал проводить с Лией. Срочных дел не было, до налоговых сборов был еще месяц, и мы часто приходили на плотину, смотря как с каждым днем лужица увеличивается в размерах. Я рассказывал о своем мире, о больших городах, высоких домах и огромных пробках. Рассказывал о телевизоре и лампочке, о самолете и телефоне. Лиа удивлялась, смеялась и спорила часто не понимая многие вещи. Наш уклад был для первобытного человека слишком сложный. Обремененный массой условностей и сложившихся традиций — он создавал кучу непонятных стереотипов. Но мне казалось, что очутись Лиа в нашем мире, она бы быстро освоилась.

Вышли затемно. Первые три часа можно было не опасаться чужаков, да и места команчам знакомые. Дикий зверь на такую толпу не нападает, поэтому мы молча и довольно расслаблено брели по лесам на северо-запад. Впереди бежали разведчики, сканируя территорию на несколько сот метров. Ахомит периодически советовался со своими людьми и корректировал направление. Интересно, как он понимает куда идти, без компаса и карты?

Примерно через семь часов пути, когда мы прошли больше тридцати километров, колонна перешла на практически бесшумный режим. Тренированные ноги детей природы не наступали на ветки, не шебуршали листвой, разговоры велись жестами. По провожатым было видно, что мы приближаемся. Уже было пройдено то место, где нападавшие забрали назад пленников Ахомита, обратив захватчиков в бегство. Значит лагерь неприятеля совсем скоро. Адреналин снова стучал в уши. Можно ли привыкнуть к постоянной войне? К постоянному ощущению, что из-за куста вылетит копье, и дальше все будет зависеть от реакции и подготовки твоих воинов? Я не мог.

С появлением туземцев из других племен жизнь общества будто улучшилась. Уже никто из старожил не месил глину или не носил каменные блоки. Вся простая и тяжелая работа делалась людьми Ахомита, которые постепенно осмелели и слонялись в свободное время по лагерю. Главная площадь вечером становилась весьма оживленной. Цак даже нанял еще одного смотрителя за товарами, так как участились случаи мелких краж съестного. Несмотря на уже две публичные порки, гастарбайтеры продолжали искать возможность стащить еду.

Не лучшая ситуация творилась и около столовой. Вечно голодные работяги рыскали в поисках объедков или оставленного без присмотра блюда. По сравнению с ними — мои туземцы казались уже высококультурными людьми. Они были нормально одеты, ели суп ложкой и использовали тарелки. Я уже не говорю о том, что пришлые практически не понимали русский и часто объяснить им что-то можно было лишь через толмача или обычной грубой силой.

Но главное — это был запах. Нет, безусловно прошлые рабочие тоже не благоухали розами, но теперь, казалось, начал вонять целый город. Ахомит притащил высококачественный первобытный сброд, и мне приходилось с ним жить.

Цаку в очередной раз притащили скирду сушеной крапивы. Плетельщицы не справлялись, хоть и работали не покладая рук. Склад был забит не только стандартными веревками, но и канатами всевозможных толщин. Видя, что скоро мы по уши погрязнем в крапиве, я сказал Цаку, чтобы не отдавал поставщику деньги. Возник ожидаемый конфликт, в который пришлось вмешаться.

— Больше крапивы не нужно, — втолковывал я команчи, — Приносите грибы, дрова, орехи. Крапивы хватит. За нее заплатим, но в следующий раз, когда принесете что-то другое.

— Заплати сейчас. Ахомит заругает, — сказал предводитель носильщиков. Меня аж передернуло.

— Ахомит?! Так это он заваливает нам склады? Передай ему, пусть придет сам. Я лично хочу с ним поговорить.

Носильщики потоптались и ушли, а я ходил по лагерю недоумевающий и злой. Ну надо же! Опять этот жучара. И даже Цак не знал. Ну ничего, придет — выведу его на чистую воду.

Но Ахомит не пришел ни в тот день, ни на следующий, ни через один.

***

Свадьбу я назначил на день ярмарки, через две недели. Можно успеть все продумать и хорошо подготовиться. Ну, а пока, хорошо бы навестить родителей невесты. Посвататься.

Все эти приготовления и обряды казались мне немного наигранными и оттого еще более забавными. Я ходил по лагерю с глупой улыбкой и собирал обоз подарков, через два дня планируя двинуть просить руки и сердца. Интересно, что я должен говорить? Все-таки Кава… чай не простой жених.

Несмотря на договоренность с Лией, она не переезжала ко мне. У нее тоже были свои заморочки и брачные традиции, напрочь отсутствовавшие в племени Тыкто или Ыкаты. Но тем лучше. Традиционность дисциплинирует. Я же не давил и не форсировал. В конце концов, ждал полтора года, подожду еще две недели.

Сотрудничество с Ыкатой по пошиву одежды стало полномасштабным. Несмотря на то, что наступило лето, и в меховых изделиях нужды не было, стадное чувство заставляло туземцев тратить заработанное на шмотки. Многие женщины, обливаясь потом, ходили в заячьих жилетках. Цак подсчитывал сверх прибыли, и в какой-то момент даже дерзнул построить собственный дом.

На первой же воскресной ярмарке племя Чука увидело, как экономика стремительно пронизывает нашу жизнь. Многие команчи толпились у навесов Цака, смотря на предлагаемые товары и ценники под ними. Помимо основного оборота, который делался на еде, в нашем супермаркете были представлены веревки, корзины, ловушки для рыбы, горшки и посуда, иглы для шитья и основной магнит внимания мужчин — бронзовый топор, копье и лук со стрелами. Я объяснял, что любой, кто заработал тысячу чатлов — мог приобрести грозное оружие. Для простых работников это означало год труда, но право обладания топором стояло выше времени.

Люди не расходились и смотрели, как у Цака приобретают то веревки для силков, то корзину с мясом для нашей столовой. Деньги переходили из кармана в карман, сопровождаемые медленным счетом вслух. Ахомит провел около лавочки целый день, не отвлекаясь даже на еду. Глаза его горели хищным огнем. Вот уж действительно, лучше один раз увидеть.

В понедельник, оставив Лиу и Цака за главных казначеев и снабженцев, я отправился с пятью студентами к команчам. На тачке ехал сундук с казной, за который теперь придется отвечать Валу. Именно он должен был стать главным казначеем и копировать экономический уклад, внедряя его в племя Чука.