“Там [в законопроекте] есть отсылка на нормы налогообложения майнинга, что президент и поручил нам сделать. Мы относим майнинг к предпринимательской деятельности. В этой связи некоторые виды деятельности, когда любой человек сможет подключиться и эмитировать [криптовалюту], по сути, заниматься майнингом, будет слегка вне закона”, — сказал Моисеев.
Кто (вдруг) не в курсе — у финансовых инструментов есть не только доходность, но и риск. Более широко — риск есть чуть ли не у любого предприятия — от поездки в ЗАГС, до похода в местный кабак. Кстати, автор этих строк считает риск поездки традиционно более высокими, чем риск похода. Впрочем, я отклонился.
Сравнивать доход от банковского вклада и прибыльность наркоторговли — непросто, надо привести всё к общему знаменателю поделив доход на соответствующий риск. Да вот только риск непонятно как оценивать. Очень специфическое вероятностное распределение — одно редкое событие (банкротство или арест соответственно) и вуаля. Как сказал бы один ливанец — хвостатое.
В случае с относительно ликвидными финансовыми инструментами всё немного проще. Участники рынка имплементируют свои ожидания относительно риска (неопределённости) в котировки. В их волатильность, как сказали бы… (тут мне стало жутко лень и разбираться в каком веке латинское прилагательное volatilis (летучий, летающий) трансформировалось в volatility — расхотелось, тем более что уже с утра я пью вино).
Как и с демократией (которая, как сказал один англичанин — самое худшее, если не учитывать всё остальное), с оценкой риска через измерение волатильности проблем не мало. Игнорирование некоторых из них добавило ипотечному кризису конца 2000х годов неповторимый шарм мировой финансовой катастрофы.
Но как и с демократией — чего то ощутимо лучшего пока не найдено (но мы пытаемся).
В общем так — берём доход инструмента за год и делим на историческую волатильность (например аннуализированную, на основе еженедельных доходностей). Можно усугубить GARCHем и FIGARCHем (есть и такой, представляете), можно загнать в xgboost с какой-нибудь cross-sectional implied volatility..., но поверьте — историческая волатильность тоже вполне себе ничего.
Примерно именно это и проделал, глава департамента исследований (Economics & Strategy) довольно крупного японского банка (Mizuho).
И как вы думаете, что получилось в случае с Биткоином (а также с индексами европейских акций и S&P500)?
Инвесторы будут рассматривать проекты как долгосрочные предприятия и тщательно изучать опыт учредителей и дорожные карты проекта. Повышающиеся барьеры могут потенциально исцелить рынок и неизбежно привести к улучшению качества проектов, что привлечет больше институциональных инвесторов в криптоиндустрию. Все это в совокупности создаст почву для устойчивой правовой основы и вдохнет новую жизнь в то, свидетелями чего у нас будут все шансы стать в 2018 году.
ICO и безумиеВ первые годы деятельности ICO многие из нас радовались низким барьерам токенизации, предназначенным для демократизации доступа к финансированию. Действительно, токенизация подразумевает, что любой субъект может свободно выпустить свою собственную валюту, которая может быть скреплена просто идеей или репутацией учредителей. После выдачи токены могут легко торговаться на открытых рынках, что делает ICO и ITO превосходной формой финансирования по сравнению с традиционным VC, так как выход происходит сразу.
Популярная криптовалютная биржа Poloniex сообщила, что в скором времени всем владельцам существующих legacy-аккаунтов придется пройти обязательную верификацию для соблюдения правил KYC (знай свого клиента).
Ожидается, что данное требование вступит в силу в первом квартале 2018 года, однако биржа призывает пользователей уже сейчас начать этот процесс, чтобы избежать возможных остановок при трейдинге на платформе.
В этой связи Poloniex рекомендует пользователям проверить, какой статус имеет их нынешний аккаунт: legacy или verified. В последнем случаем верификация не нужна, однако владельцам legacy-аккаунтов придется пройти процесс.
В настоящий момент для владельцев верифицированных аккаунтов установлен лимит в размере $25 000 на вывод в сутки, для legacy-аккаунтов эта сумма составляет $2000. Однако с введеним новых правил для них вступят следующие ограничения:
Накануне ночного падения цены биткоина в район $13 500 ряд СМИ сообщил, что власти Южной Кореи намерены запретить деятельность криптовалютных бирж. Источником ложной информации стало местное издание, которое ссылалось на близкого к центру принятия решений правительственного чиновника.
Эта новость появилась на фоне инспекций в офисах бирж и общей негативной позиции южнокорейского правительства в отношении криптовалютной индустрии. Премьер-министр страны даже заявлял, что цифровые валюты “коррумпируют молодежь”. Он также приказал сформировать рабочую группу для исследования криптовалют в качестве инструмента для создания финансовых пирамид и спекулятивных схем.
https://t.co/vdNGSf4Wvn https://t.co/RvAhAXEBRg
— Coinjournal (@CoinJournal) 28 December 2017
Кроме того, Южная Корея стала одной из немногих стран, которые решились полностью запретить проведение ICO, что уже говорит в пользу решительности властей. Финансовым компаниям также воспрещается взаимодействие и торговля криптовалютами.
«Украина никогда не упускает шанса упустить свой шанс». Эта фраза из западноевропейской прессы принадлежит немецкому послу Гаймзету. Сама фраза не нова, но на сегодня она звучит пугающе правдиво. Практически в каждом сегменте рынка или в каждом вопросе можно найти упущенные блестящие перспективы, и это пугает. Адвокат и управляющий партнер Juscutum Артем Афян специально для ForkLog рассказал о том, как криптовалютные операции могут быть встроены в существующую правовую модель Украины.
Под конец года все обсуждают декрет президента Республики Беларусь, устанавливающий такие правовые условия для криптовалют, ICO и прочих хайповых явлений последнего года, о которых криптотусовка могла только мечтать. Так получилось, что нашей команде довелось участвовать в анализе положений этого документа еще осенью. И могу сказать, что он весьма неплох по своей идее. Также он таит в себе ложку дегтя в «бочке криптомеда». Уже подготовлены первые неплохие обзоры документа. Поэтому я лучше попытаюсь сформулировать, что может сделать Украина, чтобы не остаться на обочине криптоистории.