— Сейчас ты и впрямь перенесешься в прошлое, — сказал Великий Уинфилд. — «Вестерн Ойл Шейл» нашего Шелдона взлетел с трех долларов до тридцати.
— Сэр! — рявкнул Шелдон-Пацан. — Запад Соединенных Штатов лежит на океане топлива, в пять раз превышающем все известные мировые запасы — это сланцевое топливо, сэр. Нужная технология развивается быстро. Когда она разовьется, «Эквити Ойл» сможет дать семьсот пятьдесят долларов на акцию. Сейчас они продаются по двадцать четыре доллара. Первые коммерческие подземные ядерные испытания уже на подходе. Возможности настолько невероятны, что никто не в состоянии их даже приблизительно оценить.
— Сланцевая нефть! Сланцевая нефть! — воскликнул Великий Уинфилд. — Переносит в совсем уж далекое прошлое, а? Да ты, небось, этого даже не помнишь.
— Игра на сланцевой нефти, — произнес я мечтательно. — Мой старый «мустанг». Загорелая блондинка в Хэмптонз, пиво на пляже, полузабытая мелодия, маленький бар в Гринвич Виллидж…
Количественное смягчение? Плохая затея!
Устали от поверхностных людей, пререкающихся по поводу финансового кризиса и его последствий? От экономических потрясений, которые всего лишь приводят к созданию нечестных политических кампаний? Интересно, что могли бы сказать по этому поводу великие мыслители? Попытки проконсультироваться у гениев экономической науки осложняет один неприятный факт: многие из самых важных представителей науки не только мертвы, но и умерли задолго до того, как правительства и центральные банки начали выдумывать такие нетрадиционные политические инструменты как количественное смягчение. Это объясняет, почему они не участвуют в споре – пока что.
Не далее как 21 января в Гарвардском клубе Нью-Йорка состоялась лекция Джеймса Оттесона, профессора политической экономии Университета Wake Forest и редактора новой книги «Что знал Адам Смит, нравственные уроки капитализма от величайших мастеров и самых неистовых противников». И у него спросили, что мог бы сказать великий шотландский экономист о последнем кризиса.