Как пандемия 2020 года изменит мир

Экономика военного времени. Саммари статьи Андрея Мовчан. 
Эпидемия коронавируса принесет миру перемены, сравнимые по масштабу с теми, которые были вызваны мировыми войнами.

Для финансовых рынков, для бизнеса, для общества пандемия covid-19 стала неожиданностью неожиданного типа.

Но для ВОЗ, для национальных систем здравоохранения, для правительств пандемия никак не должна была стать неожиданной: компетентные специалисты неоднократно предупреждали не только о потенциальной возможности вирусной пандемии, но и о возможности соответствующей мутации именно такого вируса.

Они не озаботились заранее подготовкой к созданию вакцины, ни написать эффективные протоколы борьбы с распространением вируса, ни подготовить резервные мощности для массового лечения заболевших.

Спустя почти 3 месяца после начала эпидемии только-только начали вырисовываться контуры ответа государств на угрозу.

Но катастрофически недостаточны казалось бы очевидные реальные действия:

— быстрая организация массового производства и дистрибуции в районы поражения средств защиты, оксигенаторов, аппаратов ИВЛ;

— обеспечение, на уровне высшего государственного приоритета, логистики процесса создания вакцин и тестирования лекарств;

— снятие таможенных барьеров на пути всех товаров первой необходимости;

— отказ от национальной сертификации всех средств борьбы с вирусом, прошедших сертификацию в странах ОЭСР;

-  отказ от «территориальности» медицинских дипломов и квалификаций на время пандемии, и многое другое.

Все это если и делается, то совсем недавно, местами и в малых объемах.

Зато уже активно применяются старые методы — карантины (они применялись и во время «Черной смерти» в XIV веке — достаточно безрезультатно).

Там, где они сочетаются с тщательным отслеживанием путей движения инфекции, более или менее массовым тестированием и изоляцией всех потенциально опасных, они работают лучше. Там, где упор делается только на ограничение социальных контактов — хуже.

Есть подозрение, что именно отслеживание и изоляция потенциально зараженных и наиболее рискующих и есть оптимальная стратегия, а карантинные меры практически ничего не добавляют.

Во многих местах еще не делается толком ничего. Например, в Москве все еще крайне ограничены возможности сдачи теста, ответа ждать недопустимо долго, продолжают работать общественный транспорт и множество мест коллективного пользования. Это должно приводить к «сценарию Бергамо» — вопрос только во времени.

Однако везде правительственные меры всерьез затронули экономику. Наибольший удар по экономике наносят установленные властью ограничения.

Карантины — это снижение доходов, падение потребления и сбережений. Это вызывает падение стоимости долгосрочных и финансовых активов.

Объемы государственного долга будут расти во всем мире, что заложит основу будущей инфляции.

Если катаклизм затянется, то мы можем увидеть рост налогов на доходы и состояние у наиболее обеспеченных членов общества.

Если к власти в США придет представитель демократической партии, такой сценарий очень вероятен.

В России, может быть, мы увидим единоразовый «военный налог» на состояние (по аналогии со швейцарским wealth tax).

Пандемия остановится не раньше, чем иммунизируется большинство населения Земли (а на это нужно около 2 лет), или появится эффективная вакцина (от 9 месяцев до года), или чудесным образом найдется лекарство, существенно облегчающее течение болезни (1-3 месяца).

Будем рассчитывать на 6-12 месяцев достаточно жестких ограничений.

Можно ожидать тотального банкротства мелких игроков (туроператоров, рестораторов, эвент-агентств и пр.) и существенной потери кредитоспособности отельеров, крупных туристических сетей и систем. Работу потеряет большинство сотрудников этих индустрий.

Ряд стран, в чьем ВВП туризм составляет значительную долю, будет поставлен на грань суверенного банкротства.

Цены на нефть будут на низком уровне, даже если страны ОПЕК+ о чем-то договорятся.

Нас ждет существенвеное замедление любых изменений — законодательных, внедренческих, структурных. Такое замедление — следствие торможения работы всей государственной машины. Это значит, что рассмотрение судебных дел, выдача разрешений и лицензий, одобрение проектов, обновление соглашений — все замедлится или остановится.

Будет останавливаться множество предприятий и еще больше сервисных бизнесов затронутых зон (исключая онлайновые сервисы, и то не все).

Потенциальное воздействие на ВВП будет варьироваться от страны к стране, но судя по предварительным данным по Китаю, Италии и Франции, снижение ВВП в моменте будет достигать 20-40%. Это беспрецедентный уровень падения ВВП: если карантины затянутся, мы можем увидеть сокращение мирового ВВП на 10% и более за один год. Уже есть прогнозы, обещающие рост безработицы в США до 25-30%. Эти показатели похожи на Великую Депрессию, только спрессованную в короткий период времени.

В отличие от Великой Депрессии, банки будут поддержаны в нужном объеме, и финансовая система мира будет работать практически исправно (лишь станет еще более централизованной).

Правительства и центральные банки используют свои эмиссионные возможности, чтобы частично покрыть выпадающие доходы своих граждан прямыми субсидиями нуждающимся.

Крупные экономики уже напрямую заявили о таких программах, их общая обсуждаемая сумма превышает 10 трлн долларов (более 12% ВВП).

Малые и средние предприятия России (и множества крупных) либо частично сократят сотрудников, либо сократят всех — через закрытие.

Денежные вливания должны поддержать теряющих доходы, а та их часть, которая будет направлена на выкуп активов — поддержать цены на существенно снизившихся, но все же не нулевых уровнях.

Не все экономические агенты смогут пережить полугодовой шок падения потребления и ограничений в работе.

Мы увидим существенный рост банкротств и дефолтов, поглощений и смен владельцев, национализаций и выкупов.

Бизнес-ландшафт после эпидемии будет сильно отличаться от текущего.

А потом эпидемия кончится.

Не пострадают предприятия, создающие реально необходимые продукты (будь то продукты питания, промышленные товары или сервисы).

Не пострадают бизнесы — те, кто имел подушку ликвидности, достаточную для покрытия фиксированных расходов, позитивную unit-экономику и надежные источники финансирования.

Можно будет начинать снова, как будто ничего не случилось.

Мир ждет потребительский и инвестиционный бум. Дополнительный стимул к развитию получат здравоохранение и фармпромышленность; дополнительные гранты — исследователи-иммунологи.

Мир станет значительно более «он-лайновым»:

— на порядок больше людей будет работать из дома,

-делать покупки,

-заключать сделки

— организовывать переговоры в интернете.

Настанет время великих поглощений: онлайн-сервисы, только упрочившие свои позиции за время карантинов, будут поглощать те оффлайны, в которых еще будет value.

Государства потратят большие средства на совершенствование систем слежения и тестирования, на национализацию и локализацию критически важных отраслей, на построение систем реагирования на глобальные кризисы нового рода — «эпидемические».

Границы, прописки, регистрации, которые уже было стали терять свой сакральный смысл, снова станут важным элементом нашей жизни.

После победы в мире останется огромное количество денег, вброшенных государствами в экономику в процессе «войны». Это будет означать бурный рост стоимости многих видов активов, повышенную инфляцию и (как ни парадоксально) постепенное сокращение долгового пузыря — ставки наверняка будут отрицательными в течение долгого времени.