Царь-освободитель и царь-миротворец. Часть 3. Лекарство для империи. Акунин. История Российск.гос-ва

 Царь-освободитель и царь-миротворец. Часть 3. Лекарство для империи. Акунин. История Российск.гос-ва
Купить книгу bit.ly/3tFOtsi
Эл. книга t.me/kudaidem/2164

Завершу рассказ о книге:

Лекарство для империи. История Российского государства. Царь-освободитель и царь-миротворец.

Автор Борис Акунин.

Расскажу про правление Александра III.

Консерваторы у власти.

стремительный экономический рост и «государственный социализм»,

«русского экономического чуда» и Русский индустриальный бум.

Про Цену стабильности.

Как менялась империя и

Почему произошел процесс размежевания между государством и Обществом. 

И в чем проявилось настоящее величие страны.

Часть вторая. Россия, назад! Консерваторы у власти.

Александр Александрович Романов.

За Александром III закрепилась репутация очень сильного правителя, при Александре Александровиче никаких поражений не случилось (правда, и царствовал он недолго, всего 13 лет).

несокрушимой глыбой – изобразил императора скульптор Паоло Трубецкой.

Но если смотреть не на монумент, а на живого человека Александра Александровича Романова, ощущения «твердыни» никак не возникает.

(рис. i_060 Открытие памятника Александру III в 1909 году. Фотография)

Мальчика, появившегося на свет в 1845 году, вовсе не прочили в самодержцы.

Александр-младший долгое время существовал в тени брата, цесаревича Николая. 

Но цесаревич Николай в результате неудачного падения с лошади повредил позвоночник и 21 года от роду умер от цереброспинального менингита.

Так в двадцать лет, неожиданно для всех, следующий царский сын, увалень Александр (семейное прозвище «Бульдожка») стал наследником престола.

Те, кто его хорошо знал, были в ужасе.

Когда началось обучение гражданским наукам, Александр приводил учителей в отчаяние своим тугодумием. По истории, отечественной словесности и иностранным языкам у него были тройки.

В зрелом возрасте ума у Александра, кажется, сильно не прибавилось. Он не был глуп, но медленно соображал и с трудом ухватывал сложные идеи.

Витте пишет, что это был человек «совершенно обыденного ума, пожалуй, даже можно сказать, среднего ума, ниже средних способностей и ниже среднего образования».

Неуклюже заступаясь за царя, Витте придумывает такое объяснение: «…может быть, у императора Александра III был небольшой ум рассудка, но у него был выдающийся ум сердца».

(рис. i_061 Александр Александрович в юности. Фотография)

Иногда своими выходками император безо всякой нужды создавал серьезные дипломатические проблемы.

Однажды Александр проболтался Бисмарку о том, что император Вильгельм намеревается отправить старого канцлера в отставку (информация была сообщена царю конфиденциально), и вызвал этим целую политическую бурю в Германии.

Взгляды Александра Александровича сложились в значительной степени под влиянием одного из его наставников –  Победоносцева и могут быть сведены к формуле «самодержавие и русский патриотизм».

В вопросе об абсолютности царской власти император не признавал никаких уступок. Про конституцию Александр в присущей ему манере сказал: «Чтобы русский царь присягал каким-то скотам?». Когда Япония в 1889 году учредила парламент, император счел это большой ошибкой и заметил: «несчастные, наивные дураки».

Через 15 лет во время Русско-японской войны «наивные дураки» продемонстрируют, что конституционная монархия бывает и сильнее самодержавной.

(рис. i_062 Александр III в непарадном виде. Фотография)

К 1881 году цесаревич, считался главой правительственных консерваторов и, насколько мог, оппонировал реформам.

Вообще три последних царя производят впечатление заложников своей судьбы, «царей поневоле», которые были бы гораздо счастливее, не неся бремя самодержавия.

История женитьбы Александра Александровича заслуживает отдельного рассказа.

В ранней юности великий князь был сильно влюблен в княжну Марию Мещерскую. Их брак был вполне возможен, поскольку наследником престола Александр не являлся.

Но после смерти Николая Александровича положение Александра переменилось – цесаревич должен был взять жену из иностранной августейшей фамилии. Для покойного наследника уже подобрали подходящую невесту, очень понравившуюся царю, – принцессу Дагмар, дочь датского короля.

После долгих страданий цесаревич все-таки едет в Копенгаген и делает предложение.

На счастье Александра принцесса Дагмар, будущая императрица Мария Федоровна, про которую потом будут говорить, что она самая умная из Романовых, уже в семнадцать была очень неглупа и сумела обворожить «Бульдожку».

Александр довольно быстро примирился с судьбой, а потом и полюбил датчанку. У них родится шесть детей, в том числе последний русский император Николай.

(Рис i_063 Александр III и Мария Федоровна. Фотография)

Александр Александрович не отличался здоровьем. Он сильно вредил себе перееданием и страдал ожирением, увлекался спиртным, что при его слабых почках было опасно.

Великан и богатырь, с которого, как считалось, Репин написал на своей знаменитой картине Илью Муромца, умер от нефрита сорокадевятилетним, оставив Россию на попечение молодого наследника, совершенно не готового к самодержавному управлению огромной империей.

В отличие от отца, умевшего давать дорогу людям ярким, неординарным, Александр III скорее следовал примеру деда – тот не любил, чтобы на вершине государственной пирамиды блистал кто-либо кроме него.

Наступило время людей негромких, неэффектных, осторожных. 

А. Блок писал о временах Александра III:

В те годы дальние, глухие,

В сердцах царили сон и мгла:

Победоносцев над Россией

Простер совиные крыла.

Глухость, серость, затхлость этой эпохи принято связывать с исключительным влиянием «излюбленного интимного советника» Константина Петровича Победоносцева (1827–1907).

Александр Александрович проникся доверием и уважением к этому ученому правоведу еще с тех пор, когда тот преподавал юноше юриспруденцию.

(рис i_064 Константин Петрович Победоносцев. Фотография)

Убеждения Константина Петровича были радикально государственническими.

Победоносцев являлся одним из идейных вождей консерватизма еще при Александре II – в 1880 году был назначен обер-прокурором Святейшего синода, а после цареубийства, подтвердившего победоносцевские пророчества, стал главным государственным идеологом.

(рис. i_065 Государь и его наставник. И. Сакуров)

Произошел второй и главный взлет графа Дмитрия Андреевича Толстого. Теперь этот борец за ортодоксальные ценности оказался востребован и получил горячую поддержку Победоносцева.

До самой своей смерти в 1889 году Толстой составлял своеобразный «дуумвират» с Победоносцевым, где первый занимался в основном практической работой, а второй – идеологической.

Толстой осуществил целую программу контрреформ.

Самые успешные стороны правительственного курса – внешнеполитическая и экономическая – связаны с именами министра иностранных дел Гирса и министра финансов Бунге.

Николай Карлович Гирс (1820–1895), по происхождению швед.

(рис. i_066 Николай Карлович Гирс. Фотография)

Больше всего Александр III опасался потрясений – от внешних, Россию защищал Гирс.

Безусловно позитивной стороной противоречивой эпохи Александра III был стремительный экономический рост.

Он был следствием не только общественной стабильности и мирного времени после революционных и военных бурь предыдущего десятилетия, но и результатом весьма здравого хозяйственного курса, который выстраивал министр финансов Николай Христианович Бунге (1823–1895).

Бунге выступал за «государственный социализм», при котором государство следит за тем, чтобы частная инициатива не превращалась в хищничество.

важным событием было понижение выкупных платежей за помещичью землю и учреждение Крестьянского банка – эти меры заметно улучшили жизнь сельской России. 

(i_067 Николай Христианович Бунге. Фотография)

Общее впечатление от правительственной «команды» нового царствования такое: за охранительство отвечали напористые реакционеры, а за созидательную работу – притихшие, но не отступившиеся от своих взглядов «системные либералы».

Царь-Миротворец — монарх, процарствовавший всего 13 лет, закрепил за собой это прозвище – нечастый в истории случай.

Миротворцем этот государь был в двух смыслах.

Прежде всего, имелось в виду, что при нем Россия ни с кем не воевала – впервые со времен Петра III, который просидел на троне всего полгода.

Формула государственной стабильности, разработанная консервативной «командой» Александра Миротворца, складывалась из следующих компонентов:

– Подавление революционного движения посредством учреждения полицейского государства;

– Уклонение от внешних потрясений;

– Стратегически стимулируемый государством экономический рост.

 Самодержавная империя превратилась в полицейское государство, где репрессивные органы представляли собой параллельную структуру власти и не были связаны юридическими ограничениями.

В любой области империи указным порядком мог вводиться режим «усиленной охраны» и еще более суровый режим «чрезвычайной охраны».

Новый способ управления оказался настолько удобным для власти, что сохранялся вплоть до 1917 года.

Вместо конституции и правового государства Россия получила полицейскую диктатуру. Отныне жизнь подданных регулировали не законы, а органы государственной безопасности: Департамент полиции и Жандармский корпус.

Созданная при Александре III правоохранительная система была для своего времени уникальной. Ни в какой другой стране не существовало двух видов полиции: одна – для охраны обывателей, другая – для охраны государства, причем вторая освобождалась от контроля судебных властей.

Все преступления политического свойства разбирались в административном порядке.

Эти черты делают полицейские учреждения позднего периода царской России прототипами всех органов политической полиции двадцатого века.

Запрещено было всё кроме того, что санкционировалось полицией.

Счет сибирских ссыльных шел на десятки тысяч.

(i_068 Арест пропагандиста. И. Репин)

По сути дела, это была модификация всё той же триады «Православие-Самодержавие-Народность», но усиленная национализмом и укрепленная полицейским режимом.

Несменяемость судей формально не отменялась, но фактически исчезла.

Исполнительная власть теперь могла объявить любой процесс «закрытым».

мировых судей упразднили. В руках земских начальников оказалась не только административная, но и судебная власть. Это, пожалуй, стало самым болезненным ударом по российской правовой системе.

Другой важной заботой правительства было ограничение свободы слова.

Константин Петрович Победоносцев придавал этому направлению столь большое значение, что каждый день лично прочитывал прессу, повсюду выискивая крамолу.

(i_069 Победоносцев за чтением газет. И. Сакуров)

запрещались и недостаточно благонадежные книги – как отечественные, так и иностранные. В их числе оказались произведения Л. Толстого, Н. Лескова, В. Гюго, Г. Ибсена.

Началась чистка «неблагонадежных» преподавателей, в результате из лекторов ушли химик Менделеев, биолог Мечников, социолог Ковалевский (двое последних даже эмигрировали).

В пять раз (!) увеличивалась плата за обучение, что лишало огромную массу способных юношей из бедных слоев населения надежды на лучшее будущее.

Наиболее откровенно главный смысл всех этих постановлений был обозначен в «циркуляре о кухаркиных детях».

Цель: освободить «…Гимназии от поступления в них детей кучеров, лакеев, прачек, мелких лавочников и тому подобных людей».

Перепись 1897 года установит, что 79% россиян неграмотны.

По выражению Победоносцева, простой народ следовало удерживать «в простоте мысли». Поэтому следовало поднять перегородки между сословиями выше и – по возможности – примирить каждую социальную группу с условиями ее существования. 

Правительство пыталось облегчить положение крестьян.

Для этого, в частности, были снижены выкупные платежи за помещичью землю.

С 1883 года начал работать Крестьянский банк, выдававший мелким хозяевам и целым общинам ссуды на приобретение земли. 

(i_070 Отделение Крестьянского банка в Симбирске. Фотография)

Дворяне лишившись крепостных, оказалась перед выбором: либо идти работать, либо прогуливать остаток выкупных денег.

В первом случае дворянин становился обыкновенным служащим, во втором – никчемным «осколком прошлого». Многие отправились по более легкому пути, превращаясь в персонажей «Вишневого сада» Чехова.

Объективной причиной государственного антисемитизма был высокий процент еврейской молодежи в революционном движении – и еврейского капитала в финансовом секторе.

Со времен Николая I правительство принялось насильственно ассимилировать евреев и добилось на этом поприще серьезных успехов.

Выросло новое поколение, для которого русский язык и культура были родными, а интересы страны – собственными. Предприимчивые люди (а их было много) пустились в бизнес.

(i_071 Подозрительно носатый Х. у государя. И. Сакуров)

На низовом уровне государственный антисемитизм откликался еврейскими погромами.

Экономика.

В конце XIX века российская экономика стремительно развивалась, опережая среднемировые темпы. 

экономикой страны руководили деятели скорее либерального толка: сначала Бунге, затем продолжатель его линии Вышнеградский, а под конец царствования началось время Сергея Витте, которого «правые» будут считать своим заклятым врагом.

Стратегия правительства совмещала весьма умеренное государственное дирижирование с поощрением частной инициативы.

Александр III унаследовал от отца бюджетный дефицит в 50 миллионов рублей и 6 миллиардов долгов. Курс рубля был подорван, внешнеторговые связи ослаблены.

министр Бунге представил государю программу, в которой предлагал:

стимулировать рост промышленности дешевым кредитом;

продолжать развитие железнодорожного транспорта;

повысить покупную способность населения за счет реформирования налоговой системы и облегчения жизни крестьян.

Бунге эту свою программу осуществил вполне успешно.

Благодаря отмене подушной подати, у крестьян образовались средства для развития производства, а кроме того появились деньги на расходы.

Возросший денежный оборот обогащал казну за счет введения косвенных налогов: на вино, табак, сахар.

Акцизно-налоговая реформа Бунге предприняла шаги, чтобы бремя не ложилось на плечи самых бедных. 

С приходом Бунге железнодорожный транспорт, имевший стратегическое значение для обширной страны, стал рассматриваться как государственное дело.

Частные дороги протяженностью в 7 тысяч верст были выкуплены казной, активно строились новые за счет бюджета. Если в 1881 году государство владело только двадцатой частью железных дорог, то десять лет спустя уже одной третью. Вот на это казна средств не жалела, рассматривая такие расходы как инвестицию в будущее.

(i_073 Новинка: «Храм-вагон». Фотография)

государство помогало отечественным промышленникам своей таможенной политикой. С 1887 года повысились пошлины на ввоз той продукции, которую правительство желало развивать в России: машин, паровозов, угля, металлов, сельскохозяйственных орудий, лекарств, инструментов, швейных товаров и так далее. Зато были облегчены условия для того, чтобы иностранные предприниматели импортировали в страну капитал. 

с проблемой экспортно-импортного баланса правительство к концу восьмидесятых годов вроде бы справилось. Этому способствовало не только дальнейшее повышение таможенных тарифов, но и форсированный экспорт главного российского богатства – зерна.

Третьим руководителем финансового ведомства (а тогда оно фактически включало в себя управление всей экономикой) в 1892 году стал Сергей Юльевич Витте (1849–1915), одна из самых ярких фигур позднеимперской эпохи.

Сергей Юльевич в молодости был крайне правым. Однако в дальнейшем, занимаясь предпринимательством (железнодорожным бизнесом), Витте переменил свои взгляды. Он уверовал в то, что двигателем развития является частная инициатива, для которой необходим определенной уровень общественных свобод.

Курс нового министра прежде всего был нацелен на то, чтобы модернизировать промышленность, превратить Россию из аграрной державы в индустриальную.

При жизни Александра III Витте успел осуществить одну важную акцию: в 1894 году вернул государству винную монополию, некогда отмененную Петром Первым.

Эта статья дохода скоро станет обеспечивать до четверти бюджетных поступлений. Развернуться в полную силу Сергей Юльевич сможет уже при Николае II, который будет меньше отца вмешиваться в государственные дела, и тогда рост отечественной промышленности ускорится.

В 1881 году в промышленном секторе было занято менее 800 тысяч рабочих; в середине девяностых – в два с лишним раза больше. Общий объем производства увеличился почти на 50%. Выплавка чугуна – главный тогдашний показатель развития тяжелой индустрии – вырос в два с половиной раза. Выплавка стали – в 18 (!) раз.

В России, как ранее в Европе, совершился великий промышленный переворот.

(i_074 Один из корпусов Путиловского завода. Фотография)

самые большие доходы приносила совершенно новая отрасль – топливная. Наступила эпоха высокого потребления энергии, и здесь у России обнаружилось очень серьезное преимущество. Недра страны были богаты углем и нефтью.

Великие возможности сырьевого экспорта проявятся уже в следующем столетии, но и при Александре III добыча угля выросла втрое, а нефти – в 14 раз.

Одной из важнейших статей экспорта стала продажа керосина (сырую нефть вывозить из страны запрещалось).

По производству керосина Россия уже в девяностые годы успешно конкурировала с прежним бесспорным лидером – американской нефтяной промышленностью.

Возникли промышленные районы, каждый со своей специализацией.

В столичном была сконцентрирована тяжелая промышленность: металлообрабатывающая, машиностроительная, корабельная, оружейная. Здесь производилось две трети российских станков и машин.

На самом большом заводском комплексе, Путиловском, трудились 12 тысяч рабочих.

Московский район лидировал в текстильной и пищевой промышленности.

В Уральском и Южном были сконцентрированы металлургические предприятия. 

Характерной чертой «русского экономического чуда» было активное использование иностранного капитала.

Вкладываясь в Россию, можно было получить более высокую норму прибыли, чем на европейских рынках – в среднем вдвое.

Русский индустриальный бум в значительной степени был «следствием пересадки в нее западных капиталов, техники и, главное, западных организаторов индустрии».

Это особенно верно применительно к тяжелой индустрии.

Легкую же промышленность русские капиталисты развивали сами, используя в основном собственные средства.

В девяностые годы, основную часть зерна (до 85%) производят на своих наделах крестьяне, а главным экспортным поставщиком являются помещики, поскольку весь их хлеб шел на продажу. 

Новый зарождающийся класс фермеров в деревне получил название «кулаки».

В России происходила настоящая «зерновая лихорадка»: все старались произвести и продать как можно больше зерна. 

главным методом было постоянное расширение посевных площадей.

Урожайность оставалась низкой: шесть-семь центнеров на гектар. В европейских фермерских хозяйствах она могла составлять и тридцать. Однако благодаря распашке новых земель общий объем увеличился почти вдвое. Россия стала производить 60 процентов мировой ржи и 20 процентов пшеницы (ее выращивали менее охотно, ибо она чувствительнее к холодам и требует больше работы).

Удар по сельскому хозяйству страны, фактически монокультурному, зерновому, нанесло мировое падение цен, произошедшее из-за массового ввоза в Европу дешевого американского хлеба. Развитие и удешевление морского транспорта открыло заокеанскому зерну доступ к рынкам Старого Света.

(i_076 Зерновой элеватор в Новороссийске. Фотография)

Российским хозяйствам пришлось диверсифицировать производство.

В северных областях начало развиваться скотоводство и мясомолочное производство. Стали выращивать и продавать на эскпорт много льна. Очень выросли сборы сахарной свеклы.

К концу царствования Александра II в стране работало примерно 20 тысяч километров железных дорог, построенных за сорок с лишним лет. В следующее десятилетие, благодаря государственному инвестированию, сеть увеличилась более чем в полтора раза. В среднем ежегодно прокладывали две с половиной тысячи километров путей. 

Более двух третей грузооборота теперь будет приходиться на рельсовый транспорт.

Главный инспектор железных дорог (с 1894 года), а впоследствии министр путей сообщения князь Михаил Иванович Хилков, родом Рюрикович, уехал в США, где участвовал в строительстве Трансамериканской магистрали.

Оставив высокооплачиваемую должность, он переехал в Ливерпуль и поступил слесарем на завод, производивший паровозы. Всесторонне изучив железнодорожное дело, Михаил Иванович вернулся на родину и, прежде чем занять правительственный пост, проложил в России несколько тысяч километров трасс.

(i_077 Михаил Иванович Хилков с американской бородкой. Фотография)

Той же породы был и Витте, на личном опыте изучивший всю железнодорожную службу – он начинал с работы в билетной кассе. Возглавив финансовое ведомство, Сергей Юльевич стал продвигать проект строительства Транссибирской магистрали, чтобы она связала центр с Тихим океаном и стала бы чем-то вроде позвоночника огромного российского динозавра, от головы до хвоста которого всякий сигнал доходил с удручающей медленностью.

Рост железнодорожной сети дал мощный толчок внутренней торговле.

Появились деньги у коммерсантов, завелись какие-никакие деньги у широких слоев народа.

В основной своей массе он по-прежнему был беден, но в результате перехода на наемный труд установились денежные отношения, у людей появилась наличность.

Расширились потребности, все время увеличивался диапазон потребительской продукции. Судебная система, ограниченная в политической сфере, в части экономических тяжб работала вполне удовлетворительно. Доставка по железной дороге трансформировала всю систему торговли. 

центр коммерческой жизни переместился в биржевую, коммивояжерскую и кооперативную торговлю.

По европейскому, прежде всего французскому образцу, в больших городах стали появляться «пассажи», предтечи универмагов.

На Красной площади в Москве возвели огромный «эмпориум», будущий ГУМ.

Оборот внутренней торговли (без учета розницы) за последнюю четверть века увеличился впятеро: с 2,4 до 12 миллиардов рублей.

Это была настоящая торговая революция.

К концу века в империи насчитывалось полтора миллиона магазинов и лавок.

Не так радикально, но все же весьма значительно вырос и объем внешней торговли.

Причиной тому были и промышленный бум, и усилия правительства, направленные на развитие экспорта.

Вывозила Россия в основном сельскохозяйственную продукцию. Сначала это было почти исключительно зерно, а после кризиса 1891–1892 годов – лен и сахар. В экспорте сырья лидировали нефтепродукты и древесина.

(i_078 Московский «эмпориум». Фотография)

Из промышленных товаров спросом за рубежом – в азиатских странах – пользовался русский текстиль.

Ввозила же страна потребительские товары, машины и станки, но по мере развития отечественной индустрии эта статья импорта сокращалась.

В целом, если брать за исходную точку дореформенный период, за три десятилетия внешнеторговый оборот поднялся в четыре раза.

Денежный кроветок, необходимый и для промышленности, и для торговли, обеспечивала быстро сформировавшаяся банковская система. Это была еще одна тихая революция, преобразившая весь экономический строй российской жизни.

К концу века в стране уже работала сложная, разветвленная система финансового предпринимательства. Принципы кредитования и акционирования ничем не отличались от общемировых.

Стали появляться и первые российские монополии, которые через несколько лет, в канун Первой мировой войны будут на равных конкурировать с крупнейшими мировыми концернами.

Поскольку в восьмидесятые годы больше всего денег делалось на железнодорожном бизнесе, первой ласточкой стал «Союз рельсовых фабрикантов», образованный в 1882 году объединением пяти металлургических заводов, которые выпускали три четверти рельсов.

Через пять лет сахарозаводчики создали синдикат, сосредоточивший в своих руках 90 процентов этого прибыльного производства. В середине девяностых договорились о совместной стратегии бакинские нефтепромышленники.

Российский капитал укрупнялся, набирал силу. 

Экономические успехи, достигнутые Россией на исходе девятнадцатого столетия, выглядят впечатляюще. Таких темпов не будет даже во время сталинских пятилеток.

В целом за пореформенный период российская промышленность выросла всемеро!

Британская индустрия за то же время увеличилась вдвое, французская – в два с половиной раза, даже динамично развивавшаяся германская – лишь в пять раз.

Нужно, однако, учитывать, что здесь сработал «синдром задержанного рывка»: внутренний потенциал страны слишком долго искусственно сдерживался государственными ограничениями, да и стартовать пришлось почти с нуля, а в Европе промышленная революция началась еще в восемнадцатом веке.

Способствовала экономическому росту и внешнеполитическая ситуация.

(Внешняя политика).

Отказ от войны не означает отказа от экспансии, просто ее методы делаются иными.

При Александре III страна хоть и не воевала, но постоянно бряцала оружием и продолжала борьбу за расширение зон влияния.

Бывший «русский плацдарм» Болгария превратилась во врага.

То же произошло и с другими, казалось бы, естественными союзниками России – Румынией и Сербией.

Румыния была в претензии за то, что Петербург отобрал у нее южную Бессарабию.

при Александре III на Балканах российская политика потерпела сокрушительное поражение.

Французские капиталы потоком лились в Россию, общая атмосфера русской жизни была франкофильской и германофобской, а кроме того Париж и Петербург в восьмидесятые годы объединяла вражда с Лондоном.

Франция стремилась к дружбе с Россией, потому что союзник на востоке был необходим для противостояния с ненавистной Германией. Петербург получал все новые и новые французские займы.

Александр III во время исторического визита французской эскадры в 1891 году, даже,  мужественно вытерпел «Марсельезу»: «Дрожите, подлые тираны!».

Едва развязав себе руки на Балканах, русское правительство вновь перекинуло войска в Среднюю Азию, где прославленный Скобелев оккупировал Туркмению.

(i_080 Спасите меня от таких друзей. Карикатура 1878 года, изображающая Азию между Россией и Британией)

В марте 1885 года на реке Кушка передовые отряды обеих сторон сошлись лоб в лоб.

Кушка осталась крайней южной точкой российской экспансии на юге.

Дело закончилось компромиссом, и это действительно можно считать заслугой царя-миротворца.

к этому времени более перспективным направлением стал представляться Дальний Восток. 

В 1887 году царское правительство приняло решение об ускоренном строительстве Тихоокеанского флота.

При этом мирная дипломатическая риторика не мешала Петербургу постоянно наращивать боевую мощь – Александр III любил повторять, что у России есть только два союзника: армия и флот. И армия, и флот постоянно увеличивались – до размеров, явно превосходивших потребности обороны.

Царь был очень хорошо вооруженным миротворцем.

Его сухопутные силы выросли с 850 тысяч до миллиона человек. Ускоренно строившийся флот вышел на третье место в мире после британского и французского, обогнав германский.

Цена стабильности.

Внутреннее умиротворение было обманчивым и временным. 

теперь идейными противниками существующего строя стали и либеральные круги.

Высказываться в поддержку власти делается зазорно для репутации:

сложился антиправительственный союз представителей всех слоев общественного мнения.

Увеличивался новый класс, которому, было нечего терять кроме своих цепей.

Восьмидесятые и девяностые годы стали временем, когда начали политизироваться российские рабочие.

Виновато в этом было опять-таки государство.

Студенты, лишенные возможности создавать легальные клубы и объединения, были вынуждены делать это подпольно, что неминуемо приводило к радикализации. То же явление наблюдалось и у мастеровых. 

В восьмидесятые годы рабочие беспорядки становятся обычным явлением. За десятилетие их произошло около ста семидесяти. Причиной обычно становилось понижение зарплаты или штрафование.

(i_083 Монумент скульптора О. Кирюхина, поставленный к столетию Морозовской стачки)

Рабочего движения приобретать политическую окраску.

Это происходило под воздействием марксистской агитации.

Она объединила два компонента мины, на которой подорвется монархия: рабочую массу и пропагандистов-интеллигентов.

первыми русскими марксистами стали эмигранты.

Самой яркой и значительной фигурой среди них был Георгий Плеханов (1856–1918), бывший землеволец, перешедший оттуда в пропагандистский «Черный передел».

С двадцатичетырехлетнего возраста Плеханов жил за границей, откуда вернется на родину только после Февральской революции. 

Плеханов доказывал, что рассчитывать надо только на городской пролетариат, и главная задача на данном этапе – «развивать его классовое сознание».

(i_084 Г. Плеханов в молодости. Фотография)

Время покажет, что правильно подобранные слова – оружие помощнее пистолетов, просто оно медленно заряжается.