Рэй Далио: Меняющийся мировой порядок. Глава 9. Изучение шести стадий внутреннего цикла с особым акцентом на США в настоящее время. Часть 2 из 3

+ Потеря истины в общественном достоянии

Незнание истины из-за искажений в СМИ и пропаганды усиливается по мере того, как люди становятся более поляризованными, эмоциональными и политически мотивированными.

На пятой стадии те, кто ведет борьбу, обычно сотрудничают с представителями СМИ, чтобы манипулировать эмоциями людей для получения поддержки и уничтожения оппозиции. Другими словами, левые СМИ объединяются с другими левыми, а правые СМИ объединяются с другими правыми в грязной борьбе. Например, общим шагом левых (например, коммунистов) и правых (например, фашистов) популистов 1930-х годов было установление контроля над СМИ и создание «министров пропаганды» для руководства ими. Создаваемые ими СМИ были явно направлены на поляризацию населения против групп, которые правительства считали «врагами государства». Правительство демократически управляемой Великобритании создало «Министерство информации» во время Первой и Второй мировых войн для распространения государственной пропаганды, а ведущие издатели газет возвышались правительством, если они делали то, что хотело правительство, чтобы выиграть пропагандистскую войну[11], или подвергались очернению и страдали, если не сотрудничали. Революционеры занимались тем же самым искажением правды во всевозможных изданиях. Во время Французской революции газеты, управляемые революционерами, пропагандировали антимонархические и антирелигиозные настроения, но когда эти революционеры достигли власти, они закрыли инакомыслящие газеты во время правления террора. Во времена большого разрыва в благосостоянии и популистского мышления, истории, которые обрушивают элиту, популярны и прибыльны, особенно те, которые обрушивают левую элиту в правых СМИ, и те, которые обрушивают правую элиту в левых СМИ. История показывает, что значительное усиление этой деятельности является проблемой, характерной для пятой стадии, и что в сочетании со способностью применять другие виды наказания СМИ становятся мощным оружием.

Общепризнано, что это происходит сейчас — что правдивость СМИ, как традиционных, так и социальных, ниже, чем когда-либо в течение нашей жизни. Например, в исследовании Gallup 2019 года[12] говорится, что только 13% опрошенных американцев доверяют СМИ «в значительной степени», и только 41% опрошенных заявили, что они доверяют СМИ либо «вполне», либо «в значительной степени». Это сравнимо с 72%, которые доверяли СМИ в 1976 году. Это не просто проблема периферийных СМИ; это проблема основных СМИ и проблема всего нашего общества. Резкое снижение уровня доверия к СМИ затронуло даже бывшие иконы журналистского доверия, такие как Wall Street Journal и New York Times, рейтинг доверия к которым резко упал. Помимо политической подоплеки, сенсационные истории стали коммерчески выгодными в то время, когда медиа-бизнес испытывает финансовые трудности. Большинство сотрудников СМИ, с которыми я общаюсь, разделяют мои опасения, хотя, как правило, не хотят говорить об этом открыто. Тем не менее, размышляя над этой проблемой, Мартин Бэрон, исполнительный редактор газеты Washington Post, сказал: «Если в обществе люди не могут договориться об основных фактах, как у вас может функционировать демократия?»[13] Эта динамика препятствует свободе слова, потому что люди боятся высказывать свое мнение из-за того, что они будут атакованы как в традиционных, так и в социальных СМИ искажениями, призванными сбить их с толку.

Даже очень способные и влиятельные люди теперь слишком боятся СМИ, чтобы высказываться по важным вопросам или баллотироваться на государственные должности. Поскольку большинство высокопоставленных людей срываются, почти все согласны с тем, что опасно быть высокопоставленным, бойким человеком, который борется за правду и справедливость, особенно если обижать людей, склонных использовать СМИ для борьбы. Хотя этот вопрос не обсуждается публично из-за опасений репрессий со стороны СМИ, он постоянно обсуждается в частном порядке. Например, не так давно во время обеда с одним генералом, занимавшим очень высокий политический пост и только что покинувшим государственную службу, мы обсуждали, что он будет делать дальше. Я спросил его, чем он больше всего увлечен. Он ответил: «Конечно, помогать своей стране». Я спросил его, не собирается ли он баллотироваться на выборную должность, и он объяснил, что, хотя он готов умереть за свою страну, он не может заставить себя баллотироваться на государственную должность из-за того, что враги будут использовать средства массовой информации и социальные сети, чтобы придумывать ложь, чтобы навредить его семье и ему самому. Как ни странно, результатом таких неправдивых атак СМИ является уменьшение свободы слова: этот генерал и почти все мои знакомые, к которым миру стоило бы прислушаться, боятся говорить открыто, потому что боятся, что нападки экстремистов, выступающих против них, будут поддержаны и усилены сенсационными СМИ. Многие мои друзья говорят мне, что я схожу с ума, когда так открыто говорю о таких спорных вещах, как те, о которых рассказывается в этой книге, потому что неизбежно, что какие-то люди или группы попытаются уничтожить меня через СМИ. Я думаю, что они, вероятно, правы, но я не позволю риску разубедить меня[14].

+ Следование правилам исчезает и начинается грязная борьба

История показывает, что когда причины, за которые страстно болеют люди, становятся для них важнее, чем система принятия решений, система оказывается под угрозой. Правила и законы работают только тогда, когда а) они кристально ясны и б) большинство людей ценят работу в их рамках настолько, что готовы идти на компромисс, чтобы заставить их работать хорошо. Если оба этих параметра менее чем превосходны, правовая система находится под угрозой. Если конкурирующие стороны не желают пытаться быть разумными друг с другом и принимать решения цивилизованно, стремясь к благополучию целого, что потребует от них отказаться от того, чего они хотят и могли бы выиграть в борьбе, то начнется своего рода «гражданская война», которая проверит относительные силы соответствующих сторон. На этой стадии победа любой ценой является игрой, а грязная игра — нормой. На поздней пятой стадии разум отходит на второй план в пользу страсти. Когда победа становится единственным, что имеет значение, неэтичная борьба становится все более сильной в самоподкрепляющихся формах. Когда у каждого есть свое мнение, за которое он борется, и никто не может ни о чем договориться, система находится на грани гражданской войны/революции.

Обычно это происходит несколькими способами:

• В конце пятой стадии обычно правовая и полицейская системы используются в качестве политического оружия теми, кто может их контролировать. Также формируются частные полицейские системы — например, бандиты, которые избивают людей и забирают их имущество, и телохранители, защищающие людей от подобных вещей. Например, нацистская партия еще до прихода к власти сформировала военизированное крыло, которое затем стало официальной силой, когда нацисты были у власти. Так же как и недолговечный Британский союз фашистов в 1930-х годах. Ку-клукс-клан в США также был фактически военизированной группой. Такие случаи были вполне нормальными, поэтому рассматривайте их развитие как маркер перехода на следующую стадию.
• На поздней пятой стадии растет число протестов, которые становятся все более жестокими. Поскольку не всегда есть четкая грань между здоровым протестом и зачатками революции, лидеры у власти часто борются за то, как разрешить протесты, не давая мнимой свободы восстанию против системы. Лидеры должны грамотно управлять такими ситуациями. Классическая дилемма возникает, когда демонстрации начинают переходить границы революции. Как предоставление свободы протеста, так и подавление протестов — рискованные пути для лидеров, поскольку любой из них может привести к тому, что революция станет достаточно сильной, чтобы свергнуть систему. Ни одна система не позволяет людям свергать систему — в большинстве случаев попытка сделать это является государственной изменой, обычно караемой смертью. Тем не менее, задача революционеров — разрушать системы, поэтому правительства и революционеры испытывают друг друга на прочность, чтобы понять, каковы пределы возможного. Когда широкое недовольство бурлит и власть имущие позволяют ему расти, оно может вскипеть до такой степени, что, когда его пытаются замять, оно взрывается. Конфликты в конце пятой стадии обычно нарастают до крещендо, которое приводит к ожесточенным боям, означающим переход к тому, что историки называют официальными периодами гражданских войн, которые я определяю как шестую стадию Большого цикла. Гибель людей в ходе боевых действий — это маркер, который почти наверняка означает переход к следующей, более жестокой стадии гражданской войны, которая будет продолжаться до тех пор, пока победители и проигравшие не будут четко определены.

Это подводит меня к следующему принципу: если есть сомнения, уходите. Если вы не хотите участвовать в гражданской войне или войне, вам следует уходить, пока все хорошо. История показывает, что когда дела идут плохо, двери обычно закрываются для людей, которые хотят уйти. То же самое касается инвестиций и денег, поскольку в такие периоды страны вводят контроль за движением капитала и другие меры.

Прежде чем перейти к рассмотрению этапа 6, я хочу провести различие между революциями и гражданскими войнами и разложить их по правильным категориям.

В чем разница между гражданской войной и революцией?

Революция — это процесс внесения революционных изменений в функционирование системы. Революции не обязательно должны быть насильственными, хотя обычно они таковыми являются. Они могут происходить внутри системы/порядка, не нарушая его, или же после ликвидации старого порядка и создания нового. Гражданские войны, с другой стороны, — это жестокие схватки за контроль над богатством и политической властью или борьба за идеологию, которую люди считают более важной, чем они сами. Они приводят к большому количеству раненых и умерших [15] и разрушению основных мер защиты людей и основных услуг, включая здравоохранение, образование и нормальную экономическую деятельность. Они представляют собой попытки покончить со старым порядком и заменить его новым. Разница между гражданскими войнами и революциями может быть неоднозначной — например, были ли французская и русская революции действительно гражданскими войнами, и был ли большой шаг Франклина Рузвельта влево мирной революцией? Как провести различие между успешными и неуспешными гражданскими войнами и революциями — например, не следует ли считать Гражданскую войну в США гражданской войной, поскольку она не смогла изменить систему? Я объясню, как я решил их классифицировать.

При классификации гражданских войн и революций я решил различать те, которые происходили в рамках системы/порядка, и те, которые были попытками или успехами разрушить порядок и начать новый. Другими словами, революции могут происходить как способ решения проблем пятой стадии, прежде чем нация перейдет к гражданской войне (т.е. к шестой стадии). Эти революционные изменения могут происходить внутри системы даже при наличии жестоких споров, если не происходит большого количества убийств (гражданских войн) и/или изменений в системах/порядках (которые относятся к следующей категории и разделу). Примерами революционных изменений в рамках существующих порядков являются революционные сдвиги Рузвельта влево в начале 1930-х годов и революционные сдвиги Рейгана и Тэтчер вправо в начале 1980-х годов. Они нашли отражение в радикально отличающейся политике распределения богатства, примером которой являются радикально отличающиеся ставки подоходного налога. Например, верхняя предельная ставка налога в США и Великобритании с 1900 года, изменения которой показаны на следующих графиках, за 30 лет выросла с 0% до более 90%, и почти все богатство было перераспределено за 30 лет между 1914 и 1944 годами. Это лишь один из множества показателей, которые мы используем, чтобы показать революционные изменения, произошедшие в системе.

История показывает нам, что революционные изменения, происходящие в системе/порядке, могут быть столь же масштабными, как и те, что происходят в результате гражданских войн. Например, революционные изменения Большого цикла, произошедшие в системе США за 90 лет с 1860 по 1950 год, были почти тотальными, поскольку они почти целиком изменили обладателей богатства и власти от бума до невообразимых спадов, войн и перераспределения. Более конкретно, после окончания Гражданской войны в США в 1865 году США присоединились к другим крупным западным странам, где наблюдались высокая производительность, процветание и создание богатства.[16] Этот период известен как Вторая промышленная революция. Именно тогда «бароны-разбойники», такие как Джон Д. Рокфеллер, Корнелиус Вандербильт, Эндрю Карнеги и Дж.П. Морган, сколотили огромные состояния, что привело к реакции населения против них и их власти. Этот период также называли позолоченным веком в США, викторианской эпохой в Великобритании и Belle Époque во Франции из-за декадентской траты денег, которая привела в движение революционные изменения, начавшиеся постепенно, а затем ускорившиеся, чтобы уничтожить или перераспределить практически все богатство к 1950 году.

Например, в США забастовки впервые начались в 1880-х годах, антитрестовский закон Шермана был принят в 1890 году для борьбы с монополиями и все чаще использовался для разрушения компаний, а вызванная долговым пузырем депрессия 1893 года усилила напряженность, тем более что деньги хранились в твердом виде (т.е. привязанными к золоту), поэтому в 1896 году появился популист Уильям Дженнингс Брайан, который провел президентскую кампанию, основанную на идее отказа от привязки [валюты] к золоту, печатания денег и их свободного распределения. Брайан не был избран. Теодор Рузвельт стал президентом в 1901 году, а «навозники»[т.е. журналисты, специализирующиеся на расследованиях, компромате и т.д. — прим. переводчика] в СМИ породили журналистские расследования, которые помогли взбудоражить общественность и были использованы Рузвельтом для проведения реформ. Появилась новая политическая партия, Популистская партия, и Прогрессивное движение в поддержку ряда действий, направленных на решение промышленных и трудовых проблем, разрушение трестов, качество продуктов питания и лекарств, избирательное право женщин и т.д. В 1913 году была принята 16-я поправка к Конституции, разрешающая введение федерального подоходного налога. С того момента, когда о налогах не было и речи, верхние предельные налоговые ставки выросли примерно до 70-80% как для подоходного налога, так и для налога на наследство. За 30 лет с 1914 по 1944 год произошли две мировые войны и глобальная депрессия, что привело к созданию большого количества долговых обязательств, процентные ставки по которым были законодательно ограничены, а все основные валюты были отвязаны от золота, владение золотом было объявлено вне закона, возможность вывоза денег из большинства стран была ликвидирована, был создан контроль цен на аренду и другие товары. Затем центральные банки напечатали много денег, что вызвало сильную инфляцию, резко снизив реальную стоимость активов с фиксированным доходом и акций. Кроме того, в большинстве стран (особенно в Европе) предприятия были экспроприированы или национализированы, а в результате военных действий было уничтожено большое количество собственности. Капиталистов и капитализм широко обвиняли и ненавидели, особенно в результате биржевых крахов и депрессий, поэтому многие из них были убиты[17].

Те революционные изменения в богатстве и власти, которые произошли в рамках системы, которую мы рассматривали, и изучаем до сих пор, в общем и целом, были обусловлены следующим архетипом, который включал:

• Выборы в США 1828 года: Эндрю Джексон — консервативный популист, отказался продлить устав центрального банка США (Второй банк США).
• 860-е годы Россия: Отмена крепостного права.
• 880-е годы Германия: Социальное законодательство Отто фон Бисмарка.
• 1890-1920-е годы: Прогрессивная эра — разрушение доверия, борьба с коррупцией, научное мышление.
• 1906: Теодор Рузвельт ввел прогрессивное налогообложение в отношении имущества, а в 1909 году — подоходный налог.
• Выборы в Великобритании 1908 года: Проведение Г.Х. Асквитом большого повышения налогов и крупных реформ социального обеспечения, которые привели к появлению современной системы социального обеспечения в Великобритании.
• Выборы в США 1912 года: Вудро Вильсон — первый демократический президент, избранный за 20 лет, второй за 55 лет, что положило начало крупным налоговым изменениям и реформам.
• 1920: Движение за права женщин привело к принятию 19-й поправки к Конституции США, которая дала женщинам право голоса.
• Выборы в США 1932 года: Переход Рузвельта на левые позиции — После избрания Франклин Рузвельт немедленно девальвировал доллар для облегчения долгового бремени и провел масштабные реформы беспрецедентного масштаба. Его политика «Нового курса» была направлена на борьбу с экономической депрессией путем значительного расширения роли правительства и поддержки рабочих, должников и безработных. Он создал систему социального обеспечения и страхования по безработице, усилил финансовое регулирование, создал крупные государственные программы, непосредственно обеспечивающие занятость людей, и укрепил трудовые права.
• Выборы во Франции 1936 года: Переход Блюма на левые позиции — Леон Блюм провел ряд трудовых реформ, которые предоставили рабочим больше прав, улучшили условия труда и повысили заработную плату.
• 1940-50-е годы Аргентина: перонистский переход влево — Хуан Перон национализировал промышленность, повысил заработную плату рабочим, увеличил число охваченных социальным обеспечением и расширил медицинское страхование.
• 1950-е годы Советский Союз: Антисталинские реформы Никиты Хрущева, направленные на устранение угнетения и повышение сельскохозяйственного производства.
• 1960-70-е годы Индия: Социалистическая политика Ганди — Индира Ганди расширила государственный сектор и помогла осуществить «зеленую революцию» (защитив индийцев от голода и зависимости от импорта зерна).
• Выборы в США 1964 года: Снижение налогов Линдоном Джонсоном и программы по защите гражданских прав и борьбе с бедностью.
• 1978: Дэн Сяопин/«капиталистическая революция».
• 1979 Выборы в Великобритании: Переход Маргарет Тэтчер вправо.
• Выборы в США 1980 года: Переход Рональда Рейгана вправо.

Переход от пятой стадии (когда существуют очень плохие финансовые условия и интенсивный внутренний и внешний конфликт) к шестой стадии (когда идет гражданская война) происходит, когда система разрешения разногласий переходит из рабочего состояния в нерабочее. Другими словами, это происходит, когда система разрушается до состояния невосстановимости. Как вы можете себе представить, сломать систему/порядок и построить новую — это гораздо более сложная задача, чем произвести революционные изменения в существующей системе/порядке. Хотя разрушение системы/порядка более травматично, это не обязательно худший путь, чем работа в рамках системы.

Решение о том, сохранить и обновить что-то старое, плохо работающее, или избавиться от него и заменить чем-то новым, никогда не бывает легким, особенно когда это новое не имеет четкого представления и имеет важное значение для внутреннего порядка. Тем не менее, это происходит, хотя, как правило, решение принимается не интеллектуально, а под влиянием эмоций.

Когда человек находится на поздней пятой стадии (как сейчас США), главный вопрос заключается в том, насколько сильно система прогнется, прежде чем сломается. Демократическая система, которая позволяет населению делать практически все, что оно решит, производит больше изгибов, потому что люди могут менять руководство и винить в этом только себя. В этой системе смена режима может происходить более легко и мирно. Однако у демократического процесса «один человек — один голос» есть такой недостаток: лидеры выбираются на основе конкурсов популярности людьми, которые в большинстве своем не занимаются вдумчивым анализом возможностей, как это делают большинство организаций, пытаясь найти подходящего человека на важную работу. Таким образом, несмотря на большую способность к прогибанию, в демократических странах существует большой риск не заполнить самые важные должности самыми способными людьми. Демократия также требует принятия решений на основе консенсуса и компромисса, что требует от многих людей с противоположными взглядами хорошо работать друг с другом в рамках системы. Это обеспечивает представительство партий, имеющих значительный электорат, но, как и все большие комитеты, состоящие из людей, которые имеют совершенно разные взгляды (и могут даже не любить друг друга), система принятия решений не способствует эффективному принятию решений. История показывает нам, что самый большой риск для демократий заключается в том, что они производят настолько фрагментированное и антагонистическое принятие решений, что они могут быть неэффективными, что приводит к плохим результатам, что приводит к революциям, возглавляемым популистскими автократами, которые представляют широкие слои населения, желающие, чтобы сильный способный лидер получил контроль над хаосом и заставил страну хорошо работать для них.

Также следует отметить: история показывает, что во времена больших конфликтов в федералистских демократиях (таких как США) обычно возникают конфликты между штатами и центральным правительством по поводу их относительных полномочий. Это был бы маркер, на который следует обратить внимание, но который еще не возник в США; его возникновение означало бы продолжение развития этого цикла в направлении 6-й стадии.

Существует слишком много случаев разрушения демократий, чтобы их исследовать, не говоря уже об их описании. Хотя я изучил ряд из них, чтобы увидеть закономерности, я изучил не все из них, и не собираюсь погружаться в эту тему здесь. Я скажу, что факторы, описанные в объяснениях пятой стадии, если довести их до крайности — наиболее важные из них: ужасные финансы, упадок, внутренние раздоры и беспорядки и/или крупные внешние конфликты — приводят к дисфункциональному набору условий и борьбе за власть во главе с сильным лидером. Архетипическими примерами, которые приходят на ум, являются Афины с конца 400-х до 300-х годов до н.э., конец Римской республики в течение столетия или около того, предшествовавшего 27 году до н.э.,[18] Веймарская республика в Германии в 1920-х годах, а также слабые демократии Италии, Японии и Испании в 1920-х и 1930-х годах, которые обратились к правым автократиям (фашизму), чтобы навести порядок в хаосе.

Разные стадии требуют разных типов лидеров для достижения наилучших результатов. Когда человек находится на пятой стадии, он находится на этапе, когда один путь может привести к гражданской войне/революции, а другой — к мирному, а в идеале — процветающему сосуществованию. Очевидно, что мирный и процветающий путь — это идеальный путь, но его гораздо труднее осуществить. Этот путь требует либо «сильного миротворца», который сделает все возможное, чтобы объединить страну, включая установление контактов с другой стороной, чтобы привлечь их к принятию решений и перестроить порядок таким образом, чтобы большинство людей согласились, что он справедлив и хорошо работает (т.е. является высокопродуктивным, приносящим пользу большинству людей), либо «сильного революционера», который способен провести страну через ад гражданской войны/революции. В ходе обсуждения следующих двух этапов о гражданской войне/революции и времени сразу после них мы рассмотрим, что для этого требуется.

США сейчас

Соединенные Штаты сейчас находятся на пятой стадии и еще не перешли черту шестой стадии (стадия гражданской войны). Пройдут ли популизм и борьба между противоборствующим сторонами точку невозврата? Если судить по индикаторам, честный ответ заключается в том, что исход пока неясен. Вряд ли кто-то ожидает, что США перейдут черту и начнется гражданская война/революция, хотя это может произойти. Поскольку Соединенные Штаты имеют давнюю традицию урегулирования разногласий в рамках системы, прецедент говорит в пользу изменений в рамках системы. За 244-летнюю историю в стране была только одна гражданская война, несколько довольно мирных революций и множество серьезных конфликтов, поэтому она продемонстрировала большую способность гнуться, не ломаясь. Конечно, это наши предки гнулись и шли на компромиссы, чтобы решить проблемы, не отказываясь от системы, а теперь ответственность за взаимодействие с системой, которую нам дали отцы-основатели, лежит на действующих лицах, принимающих решения.

Недавние выборы показали, насколько расколота страна — почти 50/50 по, казалось бы, непримиримым линиям. Образно говоря, 50 лет назад население выглядело примерно так — т.е. большинство в каждой партии составляли умеренные, а экстремисты были не столь категоричны.

Сейчас она выглядит так — т.е. с большей концентрацией и количеством людей в крайних точках.

Такие изменения типичны для прогрессирующего конфликта, поскольку они отражают увеличение числа людей, занимающих крайние позиции, и сокращение числа умеренных. Когда умеренные находятся в меньшинстве, а экстремисты — в большинстве в каждой партии, возникает самоусиливающаяся тяга к большей поляризации и усилению конфликта. Как было описано ранее, после смены режима (например, победы Байдена на президентском посту), те, кто был един в своем желании свергнуть действующего общего врага, борются друг с другом за власть после того, как они победили действующего президента и пришли к власти. Таким образом, следует ожидать, что демократы и республиканцы будут бороться за власть между собой, а также с представителями противоположных партий. Поскольку экстремистов в каждой партии больше, чем умеренных, описываемая мной динамика тянет партии к большим крайностям, потому что если они сами не склонятся в эту сторону, то могут быть побеждены на первичных выборах большими экстремистами. Современный пример этой динамики — возможность того, что лидер меньшинства в Сенате Чак Шумер может быть смещен демократом, который более левый, чем он. Это было бы соломинкой на ветру [т.е. предзнаменованием более масштабных явлений — прим. переводчика].

История показала нам, что большая поляризация равна либо а) большему риску политического тупика, что снижает шансы на революционные изменения, которые исправят проблемы, либо б) некоторой форме гражданской войны.

С президентом умеренного и стабильного толка (Байден) и сенатом, который, скорее всего, будет в руках республиканцев, сейчас представляется наиболее вероятным, что ни одна из сторон не сможет доминировать над другой, и борьба за изменения, скорее всего, будет продолжаться внутри системы. Это, скорее всего, приведет либо к тупику, либо к компромиссу. Усиление тупика может привести к менее этичной борьбе, которую другая сторона сочтет недопустимой и ответит тем же, в то время как компромисс потребует от умеренных отделиться от экстремистов в своих партиях. По этим причинам было бы неразумно с уверенностью говорить о том, перейдет ли цикл на 6-ю стадию или нет. Однако, поскольку это будет очень важным событием, важно внимательно следить за маркерами. На мой взгляд, лучше всего они будут отражены в 18 факторах, упомянутых ранее, хотя они могут быть отражены и другими маркерами.

Повторюсь, некоторые из наиболее важных показателей, на которые я обращаю внимание, следующие:

• сочетание финансовых обстоятельств, разрыва в благосостоянии и экономического шока («Классический токсичный микс»).
• Упадническая трата денег и времени
• Бюрократия
• Популизм и экстремизм
• Поляризация и потеря умеренных
• Классовая война и демонизация людей, принадлежащих к разным классам
• Поляризованные и искаженные СМИ
• Угасание следования правилам и усиление захвата власти
• Правовые и политические системы все чаще используются для личной политической власти
• Борьба со смертельным исходом

История показывает нам, что когда империи приходят в упадок, они приходят в упадок по большинству из этих путей, потому что когда каждый из этих типов сильных и слабых сторон улучшается или уменьшается, они усиливают другие. Она также показывает нам, что после определенного момента эти факторы очень быстро ухудшаются вместе.

Как будет выглядеть добро?

Было бы здорово сохранить мир и сделать все необходимое для того, чтобы 18 факторов перестали двигаться в правую (плохую) часть континуума и начали двигаться в левую (хорошую) часть континуума. Чтобы двигаться в правильном направлении, необходимо одновременно добиться большего единства и провести большую реструктуризацию. Например, а) многие долговые и недолговые обязательства (например, по пенсиям и здравоохранению) и балансы, вероятно, придется реструктурировать или обесценить, б) способы ведения дел придется реструктурировать, чтобы производительность труда могла быть увеличена, чтобы доходы выросли относительно расходов и балансы улучшились для большинства людей и правительств (т.е., c) неравенство в финансах, образовании и здоровье должно быть уменьшено, а те, кто страдает больше всего, должны быть все больше защищены; d) должны быть улучшены основы, которые ведут к этим улучшениям в таких областях, как образование, инфраструктура и поддержка здорового тела, ума и окружающей среды. И наоборот, было бы очень плохо, если бы американцы усилили борьбу друг с другом в ущерб порядку, который необходим для революционных улучшений. Надеюсь, осознание того, какими будут следующие два этапа — т.е. гражданская война и послегражданская война — поможет мотивировать людей не идти туда и вместо этого осуществить необходимые изменения.

Как мы можем судить о том, правильные ли шаги предпринимают политики для улучшения ситуации? Очень просто, экономические действия правительства отражаются всего в двух видах политики — фискальной и монетарной, и каждая из них может быть либо легкой, либо жесткой. Легкая означает, что создается много долгов и денег, которые будут стоить меньше, если страна не повысит производительность более чем на соизмеримую величину, но она стимулирует экономику и является безобидным способом получить деньги в руки тех, кто не получил бы их обычным путем. Жесткий режим означает, что производится гораздо меньше долговых обязательств и денег, поэтому они обесцениваются меньше, при прочих равных условиях, но он меньше стимулирует экономику и дает меньше денег в руки тех, кто в них отчаянно нуждается. Таким образом, мы можем наблюдать за тем, как решаются эти компромиссы. Помимо того, что мы обращаем внимание на жесткие или легкие фискальные и монетарные компромиссы, которые говорят нам об объеме заимствований и расходов, мы должны обратить внимание на то, для чего эти заимствования и расходы используются; самое главное, повысит ли это производительность и благосостояние большинства людей, или нет? История показывает, что наибольшее значение имеет то, на что система направляет кредиты и деньги. Мы можем наблюдать за этим и судить, повысит ли это производительность и реальные доходы в целом и для большинства людей. Конечно, нефискальная и немонетарная политика, такая как законы и правила, тоже имеет значение, поэтому их также следует оценивать с точки зрения того, будут ли они способствовать росту сильных сторон страны.

Трудности в осуществлении того, что необходимо, заключаются в том, что для достижения необходимого сотрудничества требуется: а) отделить умеренных от экстремистов в их партиях, чтобы попытаться собрать страну вместе, что очень трудно сделать, и б) провести большие реструктуризации и революционные изменения, чтобы добиться революционных улучшений, что также очень трудно сделать. История показывает, что умеренные в условиях, подобных тем, которые существуют сейчас (на пятом этапе), более склонны к крайностям, чем к сотрудничеству с умеренными из других партий для объединения страны в рамках разумной и взаимосогласованной политики. Хотя это кажется маловероятным, история показывает, что люди могут быть изобретательными, когда сталкиваются с кажущимися неразрешимыми проблемами, и обходить их. Например, хотя это и кажется маловероятным, возможно, будет создана третья партия для умеренных, которым уже не комфортно в существующих партиях, что может быстро увеличить власть умеренных, потому что не потребуется много голосов в Сенате или Палате представителей, чтобы дать умеренным голоса, которые дадут им большую власть".

Скоро мы узнаем, в каком направлении будут тянуть членов демократической и республиканской партий и насколько хорошо представители двух партий будут справляться друг с другом, как описано выше: либо с тупиком, либо с компромиссом. Я просто надеюсь, что все стороны осознают, в какой стадии цикла они находятся и что может произойти дальше — то есть издержки усиления конфликта и выгоды от его снижения.

Этап 6: Когда идут гражданские войны

Этот раздел посвящен той части Большого цикла, когда идет борьба за избавление от существующей системы/порядка — т.е. когда идет гражданская война.

История показывает нам, что гражданские войны неизбежно случаются, поэтому вместо того, чтобы считать, что «здесь этого не произойдет», как считает большинство людей в большинстве стран после длительного периода отсутствия таковых, следует опасаться их и искать маркеры, указывающие на близость к ним. В этом разделе мы рассмотрим эти маркеры.

Если в предыдущем разделе мы рассматривали ненасильственные революции, происходившие внутри порядка, то в этом разделе мы будем рассматривать модели гражданских войн и революций, которые почти всегда были насильственными, свергали старый порядок и заменяли его новым. Хотя существует бесчисленное множество примеров, которые мы могли бы рассмотреть, чтобы понять, как они работают, мы выбрали, как мне кажется, 29 наиболее значимых, которые представлены в следующей таблице. Мы разделили эту группу на те, которые привели к большим изменениям в системе/режиме, и те, которые не привели. Например, Гражданская война в США была настоящей кровавой гражданской войной, которая не смогла перевернуть систему/порядок, поэтому она находится во второй группе в нижней части таблицы, в то время как те, которые свергли систему/порядок, находятся в верхней части. Эти категории, конечно, неточны, но мы снова не позволим неточности помешать нам увидеть то, что мы не смогли бы увидеть, если бы настаивали на точности. Большинство из них, хотя и не все, происходили архетипическим образом, описанным в этом разделе.

Классическим примером гражданской войны, разрушающей систему и вынуждающей строить новую систему, является гражданская война/революция 1917 года в России, в результате которой был установлен коммунистический внутренний порядок, вступивший в пятую стадию в конце 1980-х годов, что привело к попытке революционных изменений в системе, названных перестройкой (т.е, реструктуризация), которая потерпела неудачу и за которой последовал крах порядка Советского Союза в 1991 году и замена этого порядка новой системой/порядком, который сейчас управляет Россией и который после краха старого порядка был построен классическими способами, описанными ниже в этой главе в моем объяснении этапов 1 и 2. В этом случае коммунистический внутренний порядок и его большой цикл длились 74 года (с 1917 по 1991 год). Другим примером является Реставрация Мэйдзи, которая произошла в результате трехлетней революции (1866-69) в Японии, которая произошла потому, что японцы были закрыты от внешнего мира и не смогли продвинуться вперед, поэтому американцы заставили японцев открыться, что побудило революционную группу бороться и победить правителей (во главе с военным сёгуном) в битве, что привело к свержению внутреннего порядка, управляемого четырьмя классами: 1) консервативные военные, 2) фермеры, 3) ремесленники и 4) торговцы — которые правили Японией. Старый японский порядок, управляемый представителями традиционных классов, был ультраконсервативным — например, социальная мобильность была вне закона — и был заменен революционерами, которые были чрезвычайно прогрессивными и изменили все под руководством императора, чтобы добиться больших улучшений. В начале этого периода было много трудовых споров, забастовок и бунтов, вызванных классическим разрывом в благосостоянии и плохим экономическим положением. В процессе реформ руководство обеспечило всеобщее начальное образование для мальчиков и девочек, приняло капитализм и открыло страну для внешнего мира. Вместо использования старых технологий они смогли использовать новые технологии, что позволило им стать очень конкурентоспособными и добиться богатства. Есть много подобных примеров, когда страны делали правильные вещи, которые привели к революционным улучшениям, так же как и много случаев, когда революционеры делали неправильные вещи, которые причиняли ужасную боль своему народу в течение десятилетий. Кстати, в результате своих реформ Япония прошла через классические стадии Большого цикла и стала чрезвычайно успешной и богатой, но со временем она пришла в упадок, перенапряглась и раздробилась, пережила экономическую депрессию, вела дорогостоящие войны, что привело к классической гибели. Ее «порядок Мэйдзи» и ее классический Большой цикл длились 76 лет с 1869 по 1945 год.

Гражданские войны и революции неизбежно происходят в целях радикального изменения внутреннего порядка (т.е. системы распределения богатства и власти). Они включают в себя полную реструктуризацию богатства и политической власти, которая включает в себя полную реструктуризацию долговой и финансовой собственности и принятия политических решений. Эти изменения являются естественным следствием необходимости больших перемен, которые не могут быть осуществлены в рамках существующей системы. Почти все системы сталкиваются с ними. Это происходит потому, что почти все системы приносят выгоду одним классам людей за счет других классов, что в конечном итоге становится невыносимым до такой степени, что начинается борьба за определение дальнейшего пути. Когда разрыв в богатстве и ценностях становится очень большим и возникают экономически плохие условия, так что система не работает для большого процента людей, люди будут бороться за изменение системы. Те, кто больше всего страдает в экономическом плане, будут бороться за увеличение богатства и власти против тех, кто обладает богатством и властью и получает выгоду от существующей системы. Естественно, революционеры хотят радикально изменить систему, поэтому, естественно, они готовы нарушить законы, которых требуют от них власть имущие. Эти революционные изменения обычно происходят насильственным путем через гражданские войны, хотя, как уже было описано выше, они могут происходить и мирным путем без свержения системы.

Периоды гражданской войны, как правило, очень жестоки. Как правило, на ранних этапах эти войны представляют собой силовую и упорядоченную борьбу за власть, а по мере того, как борьба и эмоции усиливаются, и стороны делают все, чтобы победить, уровень жестокости неожиданно возрастает, так что фактический уровень жестокости, который наблюдается в гражданских войнах и революциях на стадии 6, будет считаться неправдоподобным на стадии 5. Читая истории гражданских войн и революций, которые я изучал, таких как Гражданская война в Испании, Гражданская война в Китае, Русская революция и Французская революция, у меня волосы вставали дыбом. Элита и умеренные бегут, попадают в тюрьму или погибают.

Как это происходит? Ранее я описал динамику пятой стадии, которая привела к переходу на шестую стадию. На этой стадии все эти процессы значительно усиливаются. Я поясню.

Продолжение: Часть 3

 t.me/Hamvestor

Ссылки на переводы других связанных статей:

Вступление: Изменяющийся мировой порядок - The Changing World Order

Глава 1: Большие циклы в двух словах

Глава 2: Большой цикл денег, кредитов, долгов и экономической активности: Часть 1 | Часть 2 | Часть 3

Глава 3: Меняющаяся ценность денег

Глава 4: Большие циклы Голландской и Британской империй и их валют: Часть 1 | Часть 2

Глава 5: Большие циклы Соединенных Штатов и доллара. Часть 1

Глава 5: Большие циклы Соединенных Штатов и доллара. Часть 2-1 | Часть 2-2

Глава 6: Большой цикл Китая и его валюты. Часть 1 | Часть 2 | Часть 3 | Часть 4

Глава 7: Отношения и войны между США и Китаем. Часть 1 | Часть 2 | Часть 3

Глава 8: Архетипический цикл внутренних порядка и беспорядка. Часть 1 | Часть 2

Глава 9: Изучение шести стадий внутреннего цикла с особым акцентом на США в настоящее время. Часть 1 | Часть 2 | Часть 3

Ссылки:

[11] Виконт Нортклифф, который контролировал чуть менее половины ежедневного тиража газет в Великобритании во время Первой мировой войны, был известен антигерманскими материалами и в 1918 году был назначен правительством «директором по пропаганде во вражеских странах».

[12] https://news.gallup.com/poll/267047/americans-trust-mass-media-edges-down.aspx

[13] https://www.nytimes.com/2016/11/07/business/media/medias-next-challenge-overcoming-the-threat-of-fake-news.html

[14] Что можно сделать? Новостные СМИ уникальны тем, что являются единственной отраслью, которая работает без контроля качества или проверки своей власти. Я и большинство других считаем, что для нашего правительства было бы ужасно регулировать ее, и в то же время полагаем, что необходимо что-то сделать, чтобы решить эту проблему. Возможно, если люди будут достаточно протестовать, СМИ можно будет побудить создать саморегулируемую организацию для регулирования и создания рейтингов, как это сделала Ассоциация кинематографистов. Я не знаю, что нужно сделать, потому что эта проблема не входит в сферу моей компетенции, и не мне предлагать предложения по решению проблемы; однако я обязан указать на то, что мы живем в эпоху, когда сенсационность, коммерция и политические желания манипулировать мнением людей вытеснили точность и журналистскую честность как основные цели большинства работников СМИ, и что это подобно раковой опухоли, угрожающей нашему благополучию. Если вы считаете, что фальшивые и искаженные СМИ — это проблема, и вам интересно наблюдать за СМИ/пропагандой в поисках подсказок о том, происходит ли это и как это происходит, вот несколько общепринятых рекомендаций, на которые следует обратить внимание. Спросите себя:

1) Состоит ли история из вызывающих эмоции, необоснованных обвинений или же факты обоснованы и источники предоставлены? Если факты отодвинуты на задний план, чтобы создать захватывающую историю, а источники не раскрываются, не верьте этой истории.

2) Приветствует или не приветствует автор ответы или аргументы, опровергающие то, что он утверждает, и готов или не готов опубликовать их вместе с тем, что он опубликовал?

3) Соответствуют ли обвинения в рассказе тому, что было выявлено и доказано в правовой системе? Если люди или группы обвиняются в СМИ в совершении плохих поступков, но они не были обвинены и признаны виновными в совершении плохих поступков в рамках правовой системы (которая следует процессу, который пытается взвесить доказательства, чтобы прийти к истине), по крайней мере, спросите себя, почему это так, и, вероятно, не верьте этой истории.

4) Если автор или издание показали себя предвзятыми, считайте, что они и их истории предвзяты.

[15] Историкам требуется более 1 000 смертей в год, чтобы назвать такой внутренний конфликт гражданской войной.

[16] Примечательно, что после Наполеоновских войн (когда на Венском конгрессе в 1815 году был установлен новый мировой порядок) Западная Европа и особенно Великобритания в целом пережили 100 лет мира и процветания и создания большого богатства, пока в 1914 году не началась Первая мировая война, за которой последовали очень болезненные и неспокойные 30 лет.

[17] В некоторых недемократических странах капиталисты также были убиты.

[18] Римская республика и Афины имели демократические элементы, но не все могли участвовать или голосовать одинаково. Хотя демократии существуют уже тысячи лет, только недавно большинству людей было разрешено голосовать. Например, в США афроамериканские мужчины не имели права голосовать до 1870 года, а женщины всех рас — до 1920 года.