Копипаст | "Мания величия – это не стратегия"

Поставки за рубеж российских нефти и газа будут уменьшаться. Действия властей на мировом энергорынке абсолютно некомпетентны, считает партнер консалтинговой компании RusEnergy Михаил Крутихин. И предупреждает: путь от «энергетической сверхдержавы» до китайской нефтяной колонии можно пройти быстро.

— Ни экономику, ни внутреннюю и внешнюю политику России последних лет десяти-двенадцати невозможно представить без гигантских доходов от энергоносителей.

— В начале 2000-х прибыль от реализации нефти и газа давала российскому федеральному бюджету 8–9% доходов. Сейчас — 52%. И произошло это не только потому, что энергоресурсы так сильно подорожали. Просто другие отрасли фактически не развивались. К сожалению, у нас осуществился «антинорвежский», я бы сказал, сценарий.

Примерно в одно время, в 70-е годы, и у нас, и в Норвегии нашли большие запасы нефти и газа. Норвегия тогда мало чем могла похвастать. А сейчас по нефтегазовому оборудованию, по высоким технологиям, я думаю, она стоит на первом месте. Там такие технологии, которых нет ни в США, ни в Японии, ни, тем более, в Китае. В отличие от России, Норвегия очень мудро использовала нефтегазовые доходы.


— А чья это мудрость? Вот у нас капитализм, и в Норвегии капитализм. Это мудрость норвежских властей? Или это политика компаний-производителей?

— В первую очередь, это политика властей. С первого взгляда может показаться, что какая-нибудь норвежская нефтяная компания платит налогов больше нашей. Но их налоги стимулируют инновации, а наши — душат. И второе. Наша налоговая система очень быстро и часто меняется. Ни одна компания не знает, какую налоговую схему она получит через несколько лет. А проекты могут длиться и 20, и 30 лет. Стабильность налогообложения – главное условие работы.

Некомпетентность и гигантомания

— А сам по себе наш государственный менеджмент, неужели он так уж хочет инноваций? Если говорить не о специалистах, а о властях – о тех, кто принимает решения, касающиеся газа и нефти, от Миллера и Сечина и выше. Насколько можно судить, они понятия не имели, что будет так называемая сланцевая революция, или им эксперты их не доложили, или доложили, но они не поверили. Они не интересовались технологиями сжижения газа. И вообще все новое оказывалось для них сюрпризом.

— Опишу схему. Существует компания «Газпром», которая должна следить за изменениями на рынке, за технологиями, заботиться об интересах акционеров, главный среди которых — государство.

И происходит следующее. Есть, на мой взгляд, совершенно некомпетентный руководитель компании господин Миллер. В школьные годы он, подозреваю, пропускал уроки арифметики. Многие годы подряд он делает некомпетентные, непрофессиональные заявления. Он ходит с докладами к руководству страны, к господину Путину. Который выслушивает абсолютно неправдоподобные сказки о том, что происходит, и после этого дает указания на основании этих сказок, что делать «Газпрому».

Таким порядком было принято и недавнее решение – раз нас не любят в Европе, прорываться с нашим газом на Восток, не обращая внимания на затраты. Строить «Силу Сибири». Решение было принято, на мой взгляд, исходя из неправильных посылок. Скорее всего, часть из них поступила от Миллера. Абсолютно бредовые мысли, будто Китай как покупатель газа заменит нам Европу, повторяются уже давно.

Из-за этого возник проект газопровода «Алтай», который мы навязывали китайцам 10 лет. Им этот газ совсем не нужен. Но источник этого газа в тех же районах, откуда снабжают Европу. Имея оттуда же газопровод в Китай, можно было бы надувать щеки и думать, что шантажируем европейцев. Но ведь в прошлом году «Газпром» поставил в Западную Европу 138 млрд кубометров. В страны СНГ – 58 млрд. А Китаю вообще наш газ не нужен, как выясняется из последних выкладок. Через 20 лет он будет получать, по консервативным оценкам, 80 млрд кубометров из Центральной Азии. Причем на самом деле контракты там уже и на 90 млрд заключены.

— В основном из Туркмении?

— По большей части оттуда. Но там еще и Казахстан, и Узбекистан, а сейчас четвертая линия идет через Таджикистан, где тоже нашли запасы газа. У Китая есть и собственная газодобыча, которая довольно активно растет. А остальные его потребности с лихвой будут покрываться через терминалы по получению СПГ. Тем более, большая часть этого газа придет с проектов, которые за границей делают сами китайские компании. Это китайский уже газ. Для российского газа там места вообще нет.

— А вот Игоря Сечина, главу «Роснефти», редко кто рискнет назвать слабым менеджером.

— Но если посмотреть на то, во что выросла «Роснефть», то можно ужаснуться. Были вполне нормальные и эффективные частные компании – тот же ЮКОС, «Удмуртнефть», ТНК–BP. Сейчас это части государственной «Роснефти». Чтобы собрать такой конгломерат бывших частных компаний под государственным крылом, а точнее — под крылом нескольких чиновников, были потрачены гигантские средства. Чтобы получить эти деньги, «Роснефть» влезла в огромные долги и была вынуждена фактически заложить свою нефть китайцам на много лет вперед. Скажем, в Восточной Сибири на всех проектах «Роснефти», включая даже месторождения, где еще не разведаны точно запасы, будущая добыча уже заложена.

— Это можно выразить в цифрах? Какая часть будущей добычи «Роснефти» уже принадлежит нашим китайским партнерам?

— Последние китайские обещания — они еще не до конца выполнены — ссудить компании $70 млрд. Их предстоит покрыть нефтью, которая будет поставляться Китаю в течение многих и многих лет. Причем очередные транши денег, которые дает Китай, частично используются на то, чтобы обслужить этот же китайский долг, а не на финансирование инвестиционных программ «Роснефти». Там небольшая такая пирамидка получается.

И теперь «Роснефть» оказалась в таком положении, что вынуждена просить у государства из Фонда национального благосостояния полтора триллиона рублей. За такое роскошество, за то, что компания может надувать щеки и говорить, что вот, я самая крупная в мире, расплачиваться приходится нам, налогоплательщикам.

— Но, может быть, плюс именно в том и состоит, что, благодаря всем этим укрупнениям и сопутствующим расходам, у державы теперь есть такая гигантская вертикально интегрированная компания?

— Укрупнение – это бич российской нефтяной отрасли. Крупной компании мелкие месторождения совершенно не интересны. Чтобы эффективно разрабатывать маленькие месторождения, необходимы маленькие компании. В Америке 70% нефти добывается мелкими компаниями, которые позволяют себе и риски, и поиски инновационных методов. Иногда проигрывают, иногда выигрывают. Там рынок живет, а у нас — омертвляется. В России только 2,7% нефти добывается независимыми от гигантов компаниями. А когда-то было 13%.

И еще одна беда для нефтяной отрасли — нарастание так называемых трудноизвлекаемых запасов. Без введения в эксплуатацию трудноизвлекаемых запасов в России добыча нефти начнет снижаться. Этот момент приближается. Мы сейчас проходим пик добычи.

— Десять лет назад разгромили ЮКОС. Не считаете ли, что эта компания была альтернативой – более прогрессивной, что ли? Помню в начале нулевых разговоры с высокими чиновниками, их восторженные отзывы об эффективности ЮКОСа как бизнес-проекта. Что там очень сильный менеджмент, очень низкая себестоимость добычи.

— Да, компания считалась очень эффективной. Но беда была в том, что эта эффективность достигалась скорее за счет финансового менеджмента, чем за счет геологии или конкретных разработок конкретных месторождений. Стратегия ЮКОСа была недальновидной и рассчитанной на короткий срок. С месторождений снимались сливки. Это удешевляло добычу, но ценой нерационального недропользования. Как в советское время: гоним план, ребята, а дальше не смотрим.

А прибыль максимизировалась за счет финансовых уловок – осуществляемых, подчеркну, строго в рамках закона. Регистрируется, допустим, промежуточная фирма-прокладка, где работают, например, инвалиды труда. Вроде бы она и налогов никаких не платит, но через нее проходят какие-то колоссальные денежные средства. И юристы говорили Ходорковскому, что ни к чему придраться невозможно – все в рамках закона.

Но только в России, кроме закона, есть еще и понятия. И когда ему предъявили обвинения, что он, мол, украл ту нефть, которую поставил государству, да еще и уплатил с нее налоги, то закон тут ни при чем. Тут уже вступили в силу понятия.

Но, конечно, жалко, что ЮКОСа больше нет. Это были яркий момент в истории российского нефтегаза и яркие действующие лица. Это было интересно наблюдать. Мне просто жалко.

«Не думают о том, что будет послезавтра, не то что через 20 лет»

— Если западные санкции продлятся, скоро ли это станет всерьез сказываться на российской нефте- и газодобыче?

— Они уже сказываются. Наша отрасль очень сильно интегрирована в технологии Запада. Я разговаривал с нефтяниками – когда они посмотрели список того оборудования, которое еще в первую волну санкций было запрещено к ввозу в Россию, то ужаснулись. Потому что там практически все было: насосы, штанги бурильные. Все, вплоть до простых железяк, оказалось под запретом – останавливай работу или покупай низкого качества у китайцев. А у китайского оборудования период между ремонтами коротенький, качество невысокое…

Тем более, когда мы начинаем замахиваться на добычу газа на шельфе. На арктическом шельфе, когда льды наверху ходят, айсберги бегают, нужно газ добывать при помощи так называемых подводных добычных комплексов. Во всем мире только четыре компании делают эти комплексы. Остальные не могут. Мы не можем. Китайцы не могут. Эти компании – в Америке и Европе. Если они лишаются возможности поставлять нам технологии, мы газ в арктических условиях добывать не сможем.

— В советское время, когда начались массовые поставки энергоносителей в Европу, их не использовали как инструмент политического давления. Считаете ли разумным, что сейчас такое делается вовсю? Все эти намеки: вот обидимся – перекроем вам газ…

— Мне недавно в Европейской комиссии говорили так: «Вы знаете, ребята, мы очень медленно продвигались бы к либерализации нашего энергорынка. Тихо так, без спешки, со всеми нашими бюрократическими препятствиями. Но „Газпром“ своим шантажом заставил нас ускорить этот процесс».

Можно ведь считать, что в экономике идет игра с нулевой суммой – то, что выигрывает один, то теряет другой. Хотя возможен и другой подход – «win-win» (принцип «выигрыш – выигрыш»), когда каждая из сторон делает небольшие уступки, и выигрывают абсолютно все участники этого процесса.

То, что сейчас российская сторона делает на газовых переговорах с украинцами и европейцами, — это та самая игра с нулевой суммой. Для наших пойти на какие-то уступки — значит почувствовать себя лузерами, лохами. И самое страшное для них, что украинская сторона предлагает сейчас как раз вариант «win – win». Как тут согласиться? Разве можно уступить «киевской фашистской хунте»?

А украинцы предлагают подписать новый контракт на условиях, которые похожи на те, что «Газпром» сейчас применяет со своими клиентами в Западной Европе. Если принять это предложение, то будут счастливы и российская экономика, которая получает от продажи газа на Украину прибыль (а то ведь сейчас «Газпром» по политическим причинам угробил свой самый крупный рынок в Европе — украинский), и Украина – она не замерзает и получает этот газ, и европейцы – они получают этот газ.

А наша сторона настаивает на старом, штопаном-перештопаном контракте, где уже половина пунктов не выполняется давным-давно, настаивает на цене $485 и на скидочке, которую захотят дадут, а захотят – нет, до $385. Это вариант, когда все в минусе.

— Зато — понты.

— Европейцы, боящиеся замерзнуть, сейчас отступают перед «Газпромом» и говорят: давайте, мол, временно согласимся с этой схемой. Но в данном случае украинская сторона оказывается более современной и нормально соображающей, как развивается рынок и что делать, а «Газпром» — в роли тупого гопника из подворотни, который выжимает себе же во вред какие-то сиюминутные прибыли, вместо того, чтобы на долгосрочной основе оформить сотрудничество.

— Не считаете ли вы реальным серьезноеснижение цен на нефть, если не прямо сейчас, так в ближайшие годы – скажем, до $60? До $50?

— Сразу отметаю все теории о сговоре Саудовской Аравии с Соединенными Штатами и т.п. Об этом не стоит говорить всерьез.

Я придерживаюсь представления о существовании коридора цен. Минимальное значение сейчас – это $85–90. Если опуститься ниже этого значения, сразу возникают два фактора, которые будут подталкивать цены вверх.

В-первых, это способность главных игроков ОПЕК, т.е. Саудовской Аравии и других стран Персидского залива, выполнять свои социальные обязательства. Они страшно боятся повторения «арабской весны» и будут сокращать объемы добычи, чтобы поддержать цены.

Во-вторых, проекты по добыче трудноизвлекаемой нефти могут остановиться, если цены пойдут слишком низко. Тогда предложение на рынке сразу сократится, и начнется повышение цен. В частности, подсчитано, что себестоимость добычи сланцевой нефти в США меньше $50. Но это в среднем. А многие проекты по сланцевой нефти работают только тогда, когда цена около $90.

— А новые технологии?

— Технологии, естественно, развиваются. Но в нынешний момент нижняя граница ценового коридора такая. Что же до верхней границы, то она, думаю, на уровне $150. Если цены поднимутся выше этой планки, то начнется переключение на альтернативные энергоносители.

В среднесрочной перспективе цены могут снизиться. А вот в долгосрочной, лет на 20 вперед, они должны, скорее, подниматься, поскольку количество легко извлекаемой нефти сокращается в мире.

— Не думаю, что кто-то из нашего начальства смотрит на 20 лет вперед.

— Они смотрят на послезавтра с большим трудом, не только на сколько-то лет. Никакой стратегии нет. Я как-то выступал на одном мероприятии и сказал: если вы будете считать манию величия и ксенофобию стратегией, тогда у нас есть стратегия в нефтегазовой отрасли. А так никакой стратегии нет. Те бумажки, которые принимаются под названием «Энергостратегия», — очень хорошие. Мои добрые знакомые получают контракты на составление таких бумажек и пишут очень толковые тексты. Только потом никто внимания на них не обращает. Но и это неплохо. Я за то, чтобы дать заработать этим моим друзьям.

— Несколько лет назад у нас придумали гордый термин: «энергетическая сверхдержава». За Россией действительно больше 13% всех мировых продаж энергоносителей. Первое место в мире. Сохранится ли такая роль через десяток лет?

— Нет, не сохранится. Мы видим, как другие страны бурно развиваются в добыче нефти и газа и в поставках на внешний рынок. Страны, которые раньше и не мечтали, что они вдруг начнут что-то добывать, Уругвай какой-нибудь, а там, оказывается, большие перспективы. Восточная Африка. Западная Африка. Марокко. Аргентина. Даже Израиль может превратиться в экспортера нефти. Сейчас Катар – самая большая страна по поставкам сжиженного газа. В прошлом году они продали 84 млн тонн СПГ. Но на подходе Австралия, которая через 2-3 года будет производить 88 млн тонн, а в перспективе и 120–130 млн тонн. США выходят со своим сжиженным газом на мировой рынок. Канада тоже.

Тем временем в России будет сокращаться добыча нефти, а значит, станет сокращаться ее экспорт. Будет падать и экспорт газа за счет того, что Европа станет уменьшать потребление российского «голубого топлива». Азиатские потребители европейских не заменят. Если взять «Силу Сибири», то первый газ придет на китайскую границу в 2020-м. В объеме менее 5 млрд кубометров. Таков рабочий график. Об этом проговорился один из газпромовских менеджеров. Его уже уволили за то, что он выдал эту тайну, с которой, впрочем, специалисты хорошо знакомы. Для того, чтобы поднять поставки даже не до плановых 38 млрд кубометров, а хотя бы до 30 млрд, нужно еще 10 лет. Значит, вплоть до 2030 года мы будем видеть, как в Европе сокращается потребление российского газа, а в Азии почти не растет.

А цена «Силы Сибири» — это отдельный разговор. Миллер обещал, что этот проект обойдется в $55 млрд. Мы подсчитали, что полная схема для поставки 38 млрд кубометров будет стоить России минимум $100 млрд. А на деле даже хуже. Поскольку на строительство этой системы приходят дружественные «Газпрому» подрядчики, известные своими завышенными сметами. И получится еще гораздо дороже. По нашим оценкам, этот проект не окупится вообще никогда, если считать по чистому дисконтированному доходу.

— Ладно, с газом получается неважно. Но ведь на нефть российскую спрос большой?

— Китай может очень много потребить нефти. Может стать даже главным ее покупателем в мире. Нашим переговорщикам там всегда говорили: «Сколько вы сможете нефти поставить, столько мы и возьмем». Вот только добыча нефти в России будет уменьшаться.

— Представим себе российскую экономику лет через 10-20. Это будет какая-то новая страна с экономической системой, которая опирается уже не на нефтедоходы, а на что-то другое? Или просто нефтяная колония Китая?

— У меня такое впечатление, что ближе ко второму варианту.

Беседовал Сергей Шелин 
Подробнее: http://www.rosbalt.ru/business/2014/10/17/1328384.html