Межбанковский кризис

Банки практически перестали кредитовать друг друга. Помощник президента РФ Андрей Белоусов сказал в пятницу, что «рынок на межбанке практически остановился и это было абсолютно ожидаемо, при ключевой ставке в 17% никто и не предполагал какого-то иного развития событий» (цитата по Прайму). Он также подчеркнул, что основная проблема связана с ликвидностью, и ее сейчас активно решает ЦБ. «Очень важно, чтобы эта ситуация с ограничением ликвидности не переросла в кризис рублевой ликвидности», – передает слова Белоусова агентство.

Валютный кризис в России стал темой совещания у первого вице-премьера Игоря Шувалова 15 декабря с участием представителей восьми системообразующих банков — государственных Сбербанка, ВТБ, Газпромбанка, Банка Москвы и Россельхозбанка и частных Альфа-банка, «Открытия» и Промсвязьбанка. Об этом Forbes рассказал участник совещания, а также подтвердили несколько источников, близких к ЦБ.

Восемь перечисленных банков станут главными претендентами на получение средств для докапитализации из Фонда национального благосостояния (ФНБ) — решение по этому вопросу уже принято. «Если банк получает эти средства, то он будет обязан поучаствовать в стабилизации ситуации и санациях», — утверждает источник, присутствовавший на совещании. Участники встречи обсуждали очередь из кандидатов на санацию, которые могут оказаться в предбанкротном состоянии. Среди таких кандидатов, по словам участника, есть игроки, входящие в топ-30 крупнейших банков страны.
 Об этом сообщаетForbes со ссылкой на источники в правительстве. 

Де-леверидженг масштаба, равнозначный финансовому и экономическому взрыву.
Это именно то, что сейчас и происходит. Огромная часть этих оттоков капитала, в т.ч. и из рубля, происходит из-за этого. Те, у кого левередж привязан к валютным долгам, вынуждены продавать рубли и покупать валюту, чтобы снизить валютный долг и левередж, при падающем equity.

Но тогда, когда я написал пост(ы) о де-левереджинге, я не упомянул еще одного важного побочного эффекта, который из побочного плавно перетек в один из основных.

Представим себе, что компании имели бы доступ к международному капиталу (т.е. даже если бы санкций и «токсичности» всей страны не было). Так как процентные ставки на российские долги пошли вверх (катастрофическим образом), компании могли бы ре-финансировать свои долги только по совершенно неподъемным ставкам, и положение ухудшается не только более высоким левереджем, но и тем фактом, что В ТО ЖЕ САМОЕ ВРЕМЯ исчезают доходы компаний. Если бы доходы (прибыли) компаний были неизменными, то есть, если ли бы показатель обслуживания долга (debt service ratio) остался неизменным, то левередж был бы не так важен. Но это не так – debt service ratio входит в свою терминальную фазу «ломкости», за которой последуют дефолты и банкротства. Поэтому и фондовый рынок падает, как камень – инвесторы вкладывают высокие вероятности дефолтов и банкротств компаний, при которых equity этих компаний может стоить ноль или около нуля.

Похоже, припугнув рынок поиском спекулянтов — иностранных фондов, власти разорвали пуповину между внутренним и международным форвардным рынками практически полностью. Доходность форвардной кривой в Лондоне — примерно 25% годовых в рублях на периоде с 1 до 6 месяцев, у нас — около 13%. Это очень, очень похоже на 2008-2009. Тогда был введен запрет ЦБ на наращивание иностранных активов банков, сейчас оказалось достаточно окрика.

Но последствия будут схожие — если ситуация продлится, то российские предприятия (не банки, которые всегда вели себя крайне осторожно и на валютном рынке являются скорее брокерами), будут искать способы разместить свободные остатки иностранцам по 25% и выше (а кривая растет). Задерживать ради этого платежи и т.д.

Кризис, однако.
Автор Сергей Романчук. Оригинал www.facebook.com/sergey.romanchuk.9?fref=nf
 

Пример де-левереджинга

Есть компания. У неё есть акции. Акции стоят 1 доллар на Лондонской фондовой бирже и в Москве.

Допустим, у компании выпущена всего одна акция, и компания стоит 1 доллар.

Допустим, у компании есть долг в 1 доллар.

Соотношение долгового капитала (debt) к акционерному капиталу (equity) равняется единице, то есть 100%. Не проблема, особенно, когда долговые рынки продолжают функционировать нормально, а с ценностью акций не происходит никаких сверхестественных катаклизмов.

Допустим, акции компании падают с 1 доллара до 20 центов, то есть на 80%.

Что это значит для соотношения debt / equity?

Вместо единицы соотношение debt / equity становится пятью, то есть долговая нагрузка (не изменившись) теперь не равняется стоимости акционерного капитала, а в пять (!!!) раз превышает его (потому что он упал в пять раз). То есть, соотношение debt to equity становится 500%, вместо 100%.

Надо кому-либо объяснять, что происходит с рыночной (если торгуются) или нерыночной (если не торгуются) стоимостью этих долговых обязательств, которые находятся у инвесторов в эти долговые инструменты — облигации, кредиты, синдицированные кредиты, субординированные кредиты и весь набор всевозможной финансовой «синтетической» требухи? Они все падают в цене, согласно представлению коллективного разума инвесторов-держателей долгов, на основании оценки этими инвесторами возможности и желания эмитента платить по своим долгам. И тогда происходит катастрофа у самих держателей долгов.