Раньше из друзей удаляли так.
Человека удалили из друзей.
Он комментарий написал, а его удалили. И потом мучается переживаниями тот, кто удалил. И расфренженный бывший друг чувствует обиду и даже жалуется. Иногда жалуется публично.
На самом деле этот человек сам удалился из друзей, как только написал злой комментарий. Ядовито пошутил или принялся публично издеваться над вашими мыслями и ценностями. Вот в этот момент он и удалился из друзей. А вы всего лишь приняли его решение и не стали задерживать.
Так раньше и говорили вежливо и с достоинством: «не смею вас более задерживать, сударь». Или — сударыня. Потому что теперь это не друг, а сударь или сударыня. На «Вы» с большой буквы..
Друзья не критикуют ядовито, не пишут оскорбительное и уважают друг друга. Особенно — в обществе, на людях. В сети, например.
И блокируются люди тоже самостоятельно. Вы всего лишь не смеете их больше задерживать и обременять своим обществом.
Это решение самого человека. Он удалился или заблокировался до того, как вы нажали на кнопку. Как только написал гадость и перешёл все мыслимые границы.
©Анна Валентиновна Кирьянова, психолог.
Я хочу получить ответ, и надеюсь, что я спрашиваю достаточно уважительно.
Среди многих опросов по поводу улучшения структуры смартлаба ни разу не прозвучал вопрос относительно предлагавшейся мною функции — функции черновика для сообщений, находящихся в стадии оформления.
Я не отношусь к литературным гениям, которые могут написать текст сразу, одним дыханием. Да это обычно и не нужно в большинстве случаев, смартлаб тут исключение.
Кроме того иногда приходится бросать начатый текст на полпути, потому что зовут другие дела. И не всегда потом можно к нему (тексту) вернуться, потому что он (текст) уже исчез.
Большая уважительная просьба реализовать наконец эту полезную функцию. Или хотя бы ответить, почему это нельзя сделать.
Это были странные и смешные в наше время люди.
Почти все они были в белых пикейных жилетах и в соломенных шляпах канотье. Некоторые носили даже шляпы из потемневшей Панамской соломы. И уже, конечно, все были в пожелтевших крахмальных воротничках, откуда поднимались волосатые куриные шеи. Здесь, у столовой э 68, где раньше помещалось прославленное кафе «Флорида», собирались обломки довоенного коммерческого Черноморска: маклеры, оставшиеся без своих контор, комиссионеры, увядшие по случаю отсутствия комиссий, хлебные агенты, выжившие из ума бухгалтеры и другая шушера.
Когда-то они собирались здесь для совершения сделок. Сейчас же их тянули сюда, на солнечный угол, долголетняя привычка и необходимость почесать старые языки. Они ежедневно прочитывали московскую «Правду», — местную прессу они не уважали, — и все, что бы ни происходило на свете, старики рассматривали как прелюдию к объявлению Черноморска вольным городом. Когда-то, лет сто тому назад, Черноморск был действительно вольным городом, и это было так весело и доходно, что легенда о «порто-франко» до сих пор еще бросала золотой блеск на светлый угол у кафе «Флорида».