Работая на авиационном заводе, жили они всегда достаточно скромно, но постоянно откладывали и смогли положить мне на сберегательную книжку приличную по тем временам сумму, что-то около 2-3 тысячи рублей, точных цифр я не помню.
Когда мне исполнилось 20 лет, я решил сходить в местное отделение Сбербанка и забрать свои накопившиеся “миллионы”.
Государство с некоторых пор перестало стесняться и посылает сигналы Обществу ясно и недвусмысленно, не пытаясь их как-то завуалировать.
Стеснительность пропала, ибо Государство внезапно попутало берега ощутило свою силу.
Взаимоотношения Государства и Общества проистекают из взаимоотношений разбойника вооружённого всадника и пахаря.
Суть этих взаимоотношений — компромисс.
Ощутив свою силу, Государство осознало, что пора «подвинуть» Общество и молчаливо скорректировать предыдущие договорённости.
Но, несмотря на это молчание, актуальные события и факты являются убедительными сигналами, которые здравомыслящий человек (представитель Общества) может легко распознать.
Как показывает теория экономического расчета при социализме, никакой центральный орган планирования не способен организовать общество на основе приказов. Основная причина в том, что центральный планировщик не может получить всю необходимую информацию для организации общества, поскольку информация субъективна, рассредоточена, неявна и всегда находится в процессе создания. Этот принцип полностью применим к сдерживанию пандемии. Индивидуальная ответственность наряду с прозрачностью информации имеют решающее значение для предотвращения пандемии. Тайвань очень хорошо показывает, как индивидуализм и добровольная корпорация эффективно работают в борьбе с пандемией коронавируса.
Многие из нас уже столкнулись с пустыми полками в продуктовых магазинах, поучаствовали в сумасшедшем забеге за туалетной бумагой и пережили вездесущее лицо Энтони Фаучи из Национального института здравоохранения в телевизионных передачах. Федеральные и местные власти в своих попытках держать людей подальше друг от друга и предотвращать социальные контакты расширяют свои конституционные полномочия намного дальше тех, с которыми согласились бы отцы-основатели. (В настоящее время я нахожусь в Сакраменто, штат Калифорния, где только что была принята де-факто местная версия военного положения.)
Почти каждый человек, который затронут этой волной государственных приказов, — что в значительной степени означает всех нас,— придерживается некоего мнения о коронавирусе, варьирующегося от того, что это не представляет серьезной угрозы для здоровья (по сравнению даже с обычным гриппом), до необходимости военного положения (губернатор Калифорни Гэвин Ньюсом). Военная терминология, такая как «убежище на месте», в настоящее время стала частью обычного языка, поскольку правительства всех уровней считают, что они выглядят тем более серьезными и ответственными, чем более драконовские приказы они издают.
Тот, кто смотрел фильм Джона Хьюза “Выходной день Ферриса Буллера”, вероятно, помнит сцену, когда учитель экономики Ферриса (Бен Стейн) объясняет закон о тарифах Смута-Хоули аудитории скучающих и спящих студентов. Сцена великолепна по многим причинам, в том числе и потому, что она прекрасно демонстрирует, что некоторые из самых скучных вещей в истории также являются и наиболее важными.
Тариф Смута-Хоули был, конечно, одной из величайших ошибок в истории.
Этот закон, принятый в 1930 году, вопреки возражениям более тысячи экономистов, увеличил тарифы (которые уже и так были высоки) на импорт, чтобы защитить американские промышленные предприятия и фермеров, вызвав торговую войну, которая углубила Великую депрессию. Это прекрасный пример того, как власти предпринимают решительные действия, чтобы смягчить кризис — и тем самым усугубляют ситуацию.