В политике ХХ века доминировал центральный вопрос: какая часть нашей коллективной жизни может определяться государством, а что оставить рынку и гражданскому обществу? Для поколения, приближающегося к политической зрелости, дебаты будут другими: в какой степени наша жизнь может управляться и контролироваться мощными цифровыми системами и на каких условиях? Это основные вопросы, над которыми сквозь призму различных технологий рассуждает Джейми Саскинд в своей книге “Будущее политики”.
Вопрос об условиях, на которых технологические компании, платформы, которые по сути всего лишь медиаторы действительности, разгорается остро сейчас, особенно в свете блокировки аккаунтов Трампа. Автоматической реакцией на цензуру является мое возмущение и ее неприятие, даже при том, что человек, пытающийся остановить технологический прогресс и поигравший на фантомных страхах консервативного населения, мне вовсе не симпатичен. В какой-то идеальной реальности мне хотелось бы видить вольтерьянский мир, где можно говорить буквально все, что есть на душе и смеятся над любымими идеями, взглядами и чувствами, доходя до самых запрещенных тем, будь то религия, геноцид или расстройства. Как-то в духе киноязыка братьев Коэнов. Только через боль, смех, абсурд, и свободу всего можно дойти во всем до самой сути — “в работе, поисках пути, сердечной смуте”, как писал Пастернак, и оставить стержневую уверенность в том, что ценно. Однако, на то и каждый человек с реакциями и вкусами индивидуален, что моя любовь к холодному фиолетовому цвету кому-то кажется симпатией к похоронным расцветкам. Более того, принцип того, что “свобода моего кулака заканчивается там, где начинается свобода чьего-то носа” настраивает на необходимость и какой-то осознанной регуляции жизни на цифровых платформах, которые просто переносят отношения кулака и носа в другую плоскость. Поэтому блокировка аккаунтов Трампа — это отвратительное цензурирование по сути, что, в то же время, некая фильтрация специфической информации, как ограничивалось бы оскорбления или подстрекательства в жизни оффлайн.
17 декабря 2020 года
Автор: Шанти Рексалин 17 декабря 2020 года
Перевод: Гоблин Гугл
Автономные транспортные средства: повышение уровня автоматизации транспортных средств, особенно автономных транспортных средств 4-го и 5-го уровней, в конечном итоге устранит необходимость в водителе в потребительских и коммерческих транспортных средствах, говорится в исследовании Lux Research.
Инвесторы могут воспользоваться новыми возможностями в таких областях, как датчики и подключение автономных транспортных средств, говорится в докладе.
Некоторые бенефициары могут быть поставщиками лидарных решений, таких Veoneer Inc (NYSE:VNE), ON Semiconductor Corp (NASDAQ:ON), NXP Semiconductors NV (NASDAQ:NXPI), Autoliv Inc. (NYSE:ALV), Texas Instruments Incorporated (NASDAQ:TXN) and NVIDIA Corporation
Обработка естественного языка: это отрасль искусственного интеллекта, которая помогает компьютерам понимать, интерпретировать и манипулировать человеческим языком.
Патенты, связанные с этой технологией, которая питает такие устройства, как голосовые помощники, машинный перевод и чат-боты, увеличились с совокупным ежегодным темпом роста на 44% ежегодно в течение последних пяти лет.
Это перевод и обновление моей же статьи от 18 октября, которую я опубликовал на своем сайте.
Смотрели Социальную Диллему на Netflix? Я смотрел, и мне зашло. Не только потому, что я согласен с проблематикой, но и потому, что я вижу акции технологических компаний, завершающие свой цикл вверх и начинающие коррекцию, которая займет годы.
Я начал говорить о вершине в акциях в Facebook и Microsoft почти год назад в 2020. Это было слишком рано, не ожидал, что они так опрыгнут после первой волны короны. С тех пор я не анализировал их до момента, пока не посмотрел фильм и не прочел статьи об антитрастовых слушаниях в Конгрессе США.
Рекомендации и отчет заняли 450 страниц. Я так и не прочитал его полностью. Вероятно, речь идет о комбинации изменения законодательства на перспективу и немедленных действий для демонстрации усилий правительства.
https://t.me/Keynes_and_Buffet
Южнокорейская экономика развивается под мощным влиянием конфуциазма, сдобренного принципами протестантской этики (не чистый Макс Вебер), интегрированной в общественно-патерналистскую модель управления компаниями - чеболями. Термин “чеболь” происходит из тех же самых китайских иероглифов, что формируют японское слово “дзайбацу” — вертикально интегрированный денежный конгломерат, появившийся в Японии в эпоху Мэйдзи. Однако, чеболь — это трансформированный дзайбацу — более централизованное управление и отсутствие банков в собственности. Посмотрев на список компаний, входящих в местный индекс Kospi-100, большинство будут чеболями, включая крупнейший конгломерат Samsung, формирующий около 20% южнокорейского экспорта.
Чебольный стиль капитализма в определенной степени слишком далек от классического понимания капиталистической модели ( работает в маленькой ЮК, но слабо осуществима в более сложной и крупной системе + модель конгломератов не предоставляет такого предпринимательства, чтобы появился местный Билл Гейтс). Не только потому что индустрия управляется государством, но чебольные корпорации — это жестко структурированная иерархическая и бюрократическая схема управления, в которых особенность конфуцианского общественного стиля предполагает отношения между сотрудниками и управлением построены по типу отношений отца и сына ( никакого индивидуализма, не представляю работу с этими восточными реверансами). В самом буквальном смысле конгломераты управляются семьями, назначаются наследники и, что самое проблемное, сохраняются внутренние тайны. То есть публично торгуемые акционерные компании имеют проблему информационной закрытости, чистое отсутствие transparency. Из-за того, что всплывает информация о совершении менеджментом чеболей преступлений ( взятки, коррупция, уход от налогов, насилие), компании падают в цене. Более того, когда управление сажают за решетку, корейская практика дня прощения (15-го августа) устанавливает “отпущение грехов” президентом — то есть некто отдубасил железом сотрудников ( ага, отец-сын по-восточному), и был прощен в 2008-м. Мотивирует государство это тем, что “ они нужны экономике”. Безусловно, есть приличный общественный дискурс по теме, демократия в ЮК развивается, но темная сторона чеболей снижает их стоимость на рынке. Каждый аналитик, делающий оценку корейским конгломератам, закладывает в DCF риск под названием “корейский дискаунт”, тем самым опуская рыночную стоимость компании.
https://t.me/Keynes_and_Buffet
Или, проще говоря, long PLTR! ( не является инвестиционной рекоммендацией, личные рассуждения на скорую руку)
Palantir — это нашумевшая выходом этой осенью на рынок компания — разработчик програмного обеспечения по анализу больших данных. Весьма необычный продукт — обработка массивов данных и их визуализация, доступная для понимания неспециалистам (рекомендую почитать отдельно — весьма интересно). Спрос на качественную обработку и визуализацию приходится на два источника — корпорации ( особенно хедж-фонды) и государства ( в частности, спецслужбы — популярная история в помощи Palantir’а в распознавании нахождения Усамы бен Ладена). После IPO компания опубликовала свой первый отчетный период и мне показалась достаточно привлекательна.
Итак, кратко:
1)Palantir — это очень легкие активы. Капитальные затраты (capex) приходятся на 1% выручки. То есть, capex почти отсутствует.
2)У Palantir весьма долгосрочные контракты при покупке ( среднее 3,5 года), что выше по сектору и что сможет обеспечить устойчивую прибыль в 2021.