📌Путин об экономике России
Мы справляемся. У нас по итогам III квартала был профицит, а по итогам этого года и 2024–2025 годов ожидается дефицит в районе 1%. У нас рекордно низкая безработица установилась и стабилизировалась. У нас естественным образом началась структурная перестройка экономики. Нефтегазовые доходы упали, но они тоже дают плюс — 3%. А ненефтегазовые — это перерабатывающая промышленность — дают +45%.
📌В России примерно в 2 раза возросли расходы на оборону и безопасность.
Сейчас это около 6% ВВП. В третьем квартале удалось выйти на профицит — свыше 660 млрд рублей, но по итогам года ожидается дефицит в 1%.
📌Путин про ситуацию в Нагорном Карабахе
Карабах ушел: такова официальная позиция руководства Армении.
Конфликт в Карабахе начался после развала СССР — начались этнические столкновения между армянами и азербайджанцами. Всё это привело к тому, что Армения фактически поставила под свой контроль весь Карабах и семь прилегающих территорий. Семь районов Азербайджана — это 20% территории республики.
Главный стратег по акциям США JPMorgan Дубравко Лакос считает, что ралли фондового рынка в этом году закончено, поскольку существует множество факторов, которые будут оказывать давление на рынок до конца 2023 года, пишет Business Insider.
Эксперт предупредил инвесторов о наиболее важных факторах, которые будут оказывать влияние на рынок. В частности, это высокое отношение цен акций к доходам, поскольку в настоящее время средний показатель P/E для компаний, входящих в расчет индекса S&P 500, торгуется на уровне 20х. Лакос называл этот уровень потолком. Он также отметил чрезмерные «бычьи» настроения инвесторов, что контрастирует с началом года, когда преобладали «медвежьи».
Он также допустил, что денежно-кредитная политика останется жесткой. По словам Лакоса, ФРС будет удерживать процентные ставки на высоком уровне до конца года и вряд ли начнет снижать их в ближайшее время. Фискальная политика будет ужесточаться. По словам Лакоса, 2023 год стал годом «масштабного смягчения бюджетной политики», поскольку правительство выделило $1,8 трлн, однако в 2024 году федеральные расходы, вероятно, значительно сократятся, что может повлиять на экономический рост.
В середине мая в Project Syndicate вышла статья Who’s Afraid of Central Bank Digital Currencies? (Кто боится цифровых валют Центрального банка?). Её автор — Янис Варуфакис, бывшийминистр финансов Греции, лидер партии MeRA25 и профессор экономики Афинского университета.
Свои рассуждения он начинает издалека, лишь в конце перейдя к теме CBDC (цифровая валюта центрального банка). Рассуждения строятся на примере американской банковской системы. Автор рассматривает историю американского банка First Republic Bank (FRB), который, как известно, в апреле оказался фактическим банкротом. Если бы была проведена предусмотренная американскими законами процедура банкротства банка, тогда Федеральной корпорации по страхованию депозитов (FDIC) пришлось бы выплачивать гигантские суммы казенных денег держателям депозитов в пределах застрахованной суммы (она равняется 250 тыс. долларов). Но был выбран другой вариант. Денежные власти организовали продажу активов FRB в пользуJPMorgan Chase. Последний является крупнейшим банком Уолл-стрит по активам и ряду других показателей.
Вслед за банкротством некоторых крупных инвестиционных банков со схожими финансовыми сложностями в США ожидаются трудности у региональных банков, передает агентство Bloomberg, ссылаясь на данные отраслевых аналитиков.
Как объясняют эксперты, грядущие финансовые сложности американских региональных банков обусловлены их огромной кредитной задолженностью по объектам коммерческой недвижимости, которая к сегодняшнему дню достигла 1,5 триллиона долларов.
Bloomberg констатирует: до конца 2025 года в области коммерческой недвижимости США подлежат погашению около 1,5 триллиона долларов, и на этом фоне цена на офисную и торговую недвижимость в стране может снизиться на 40%. Это повышает риск потенциальных дефолтов местных компаний, работающих в указанном секторе экономики.
Подчеркивается, что основная проблема с погашением кредитов состоит в том, что растущие процентные ставки сделали многие объекты недвижимости менее ценными на внутреннем рынке США.