Франция сегодня: «Желтые жилеты призывают переосмыслить демократию»

FIGAROVOX / TRIBUNE — По словам Фергане Азари, это общее движение народного гнева показывает разрыв между гражданами и их политическими представителями. По его словам, только глубокая институциональная реформа сможет это исправить. 

Ферган Азари — аналитик общественной политики и сотрудник Института экономических и налоговых исследований. 

« Я, Государство, я — народ ». Такая — по мнению Ницше ложь, которая выходит из уст того, кого он назначает как « наиболее холодное из всех холодных чудовищ ». Без сомнения гнев желтых жилетов процветает на развалинах этого мифа. Происхождение этих протестов является не только фискальная политика.Движение оспаривает требование официальных органов о мифической общей воле. 


Выход из официальных профсоюзов, «социальных партнерств» и других промежуточных органов, участников власти. Серьезнее еще, уход со сцены Парламента, чья способность воплощать волю граждан оспаривается. Постановочное шоу «Великая экспликация», транслировавшегося на LCI 28 ноября в партнерстве с Le Figaro, была в этом отношении показательной. 

Игра на выборах больше не позволяет гражданам отождествляться с политическими элитами. 

С одной стороны, Желтые жилеты провозглашают: «Мы — народ». Перед ними сидели два депутата-макрониста, которые, вопреки своей миссии по контролю за исполнительной властью от имени своих избирателей, сидели рядом с представителями правительства, причастными к протестующим. Парламентарии, которых официальный нарратив возлагает на функции интендантов народа, теперь ассимилированы с республиканским дворянством, чуждым «реальной стране». 

Игра на выборах больше не позволяет отождествлять граждан с политическими элитами. Этот провал очень ужасен для макронистов, которые кичились тем, что свергли старый закостенелый мир, чтобы заменить его новым поколением гражданского общества. Этот шаг оказался тем не менее недостаточным чтобы восстанавливать договорную иллюзию, поддержанную демократическими разговорами, для оправдания послушания правителям правителей. 

Интенданты, отвечающие за осуществление власти от имени граждан, больше не воспринимаются в качестве элиты, которую навязывают богатые люди, чтобы вновь воссоздать представительную систему, созданную еще Бенжаменом Константом. В лучшем случае они штатные помощники законодательной власти. В наиболее худшем случае их воспринимают узурпаторами, по примеру тех, которых Руссо критиковал уже в своем времени как представительную демократию. 

Поэтому мы понимаем привлекательность Желтых Жилетов к радикальным учредительным реформам и потребованным популистскими движениями уже давно. Например, обращение к прямой демократии или введение знаменитого «референдума révocatoire » которым размахивал Жан — Люк Меланшон. 

Трудно, однако, понять, как государство, управляемое " абсолютизмом принятым по плебисциту ", используя формулу Бертрана де Жувенеля, будет больше соответствовать воле граждан, чем «выборной аристократии». Эти предложения делают ошибку, приписывая несоответствие между политическим предложением и запрос общества в управлениях Государством. Но на самом деле это происходит из-за институциональных неудач, которые пытаются скрыть за демократическими разговорами. 

Демократический нарратив действительно описывает Государство как верного уполномоченного, тесно подчиненного достойным доверителям, что мы были бы все. Это описание отмечает между тем вымысел. 
Оно растягивается в состоянии качеств, чуждых своей природе и может только провоцировать постоянное разочарование в избирательной системе. 

Государство определяет себя как инструмент ограничения, способного освободиться от индивидуальных желаний. Этот аспект делает его неизбежно нечувствительным к раздробленным заботам граждан. 
Единственный способ победить эту реальность состоит в том, что она теряет свое императивное измерение, чтобы стать взаимозаменяемой организацией. 

Только полный пересмотр общественного договора может помешать им увязнуть в постоянном конфликте. 

Великие мыслители смогли теоретизировать этот механизм мирного раскола. Стремясь укрепить договор общества с правительством, Прудон считал, что признание права на отделение поможет последним учитывать интересы своих подданных. То же самое касается либерального экономиста Гюстава де Молинари, который провозглашал свою привязанность к «свободным правительствам», чьи услуги могут быть свободно приняты или отвергнуты. Наконец, британский философ Герберт Спенсер говорит о праве «игнорировать государство» политической свободой, без которой какой-либо правительственный акт не был бы испорчен свободой воли. 

Эти нововведения изменили бы природу суверенного государства.

Источник от 07.12.2018 г

P/S: Благодарю за перевод D6Community/DARKonion