Рецензии на книги | Люди - это ресурс!

Люди — это ресурс! Ну или нефть!


Одна из книг, позволяющая значительно продвинуться в понимании происходящего в мире и у нас в стране. Книга на удивление небольшая, но ёмкая. В разрезе мировой политики, дирижируемой верхушкой США, про мифы свободного рынка, демократии и подобного. Книга писалась в конце 90-х, но актуальности не утратила — основа методов не изменилась. Мне особенно нравится, когда автору в одном-двух абзацах понятно и логично удаётся опровергнуть какой-нибудь большой и прочно укоренившийся в людских головах миф.


Книга отвечает на такие вопросы: почему все бегут жить в США (западную Европу), почему развивающиеся страны никак не разовьются, зачем странам третьего мира насаждается свободный рынок. 

Я не рекомендую эту книгу никому, т.к. вы можете лишиться дофамина!


Цитаты из книги:

Вашингтонский консенсус всему голова

Термин «неолиберализм» отсылает к системе принципов, одновременно и новой, и основанной на классических либеральных идеях: Адам Смит почитается как покровительствующий ей святой. Эта доктринальная система также известна как «Вашингтонский консенсус», что уже намекает на идею мирового порядка. Более пристальный анализ показывает, что идея мирового порядка соответствует классическому либерализму, чего нельзя сказать об остальных элементах неолиберальной доктрины.

 Неолиберальный Вашингтонский консенсус представляет собой основанную на определенных рыночных принципах политику, проводимую правительством США и в значительной степени подконтрольными ему международными финансовыми учреждениями в отношении более уязвимых обществ. Этот курс зачастую предстает в роли программы неотложной структурной корректировки. Его основные правила, в двух словах, таковы: либерализовать цены и финансы, дать рынку установить цены («выправить цены»), покончить с инфляцией («макроэкономическая стабильность»), осуществить приватизацию. Правительство должно «уйти с дороги» а значит, и население тоже, ведь правительство демократическое, хотя этот вывод явно и не афишируется.

 Спекулянты всему голова

В 1971 году 90 % международных финансовых сделок относились к реальной экономике к торговле или долгосрочным инвестициям, а 10 % были спекулятивными. К 1990 году процентное соотношение изменилось на противоположное, а к 1995 году около 95 % значительно больших сумм были спекулятивными, с ежедневными потоками, как правило, превосходящими общие резервы для международного обмена семи крупнейших индустриальных держав более чем на один триллион долларов в день и весьма краткосрочными: около 80 % сумм возвращались назад за неделю и менее того.

 Мы нищие из-за США

Так называемые «коммунистические» страны располагались за пределами этой глобальной системы. К 70-м годам XX века Китай начал в нее реинтегрироваться. В советской экономике в 60-е годы XX века началась стагнация, и прогнившее здание рухнуло двадцать лет спустя. Этот регион в значительной степени возвращается к своему прежнему статусу. Сектора, которые были частью Запада, воссоединяются с ним, тогда как большая часть региона возвращается к традиционной обслуживающей роли, в значительной степени под руководством бывших коммунистических бюрократов и других местных компаньонов зарубежных предприятий, наряду с криминальными синдикатами. Эта модель знакома третьему миру, да и результаты тоже. Водной лишь России, по оценке исследования ЮНИСЕФ, в 1993 году последовало на полмиллиона смертей больше, чем обычно, в результате неолиберальных «реформ», которые это исследование, в общем, поддерживает. Руководитель ведомства по социальной политике в России недавно дал оценку, согласно которой 25 % населения живет ниже прожиточного минимума, тогда как новые правители приобрели несметные богатства опять-таки ситуация, весьма характерная для стран, зависящих от Запада.

 Систему опробовали Англичане в Индии:

Первый важный эксперимент произошел двести лет назад, когда британские правители в Индии установили «постоянный сеттльмент», который стал причиной удивительных вещей. Результаты были проверены сорок лет спустя официальной комиссией, заключившей, что «сеттльмент, устроенный с большой заботой и продуманностью, к сожалению, обрек низшие классы на в высшей степени прискорбное угнетение», вызвав нищету, «каковая вряд ли найдет параллель в истории коммерции», поскольку «кости ткачей хлопка отбеливают равнины Индии».

Но этот эксперимент вовсе не был сочтен неудачным. Британский генерал-губернатор отметил, что «хотя постоянный сеттльмент потерпел неудачу во многих других отношениях и в большинстве важных начинаний, его большим преимуществом стало, по меньшей мере, то, что он создал обширное количество богатых землевладельцев, глубоко заинтересованных в продолжении существования этого британского доминиона и полностью распоряжавшихся массами народа». Другое преимущество заключалось в том, что британские инвесторы обрели несметные богатства. Индия также финансировала 40 % торгового дефицита Британии, обеспечивая защищенный рынок для экспорта ее мануфактуры, поставляя для британских владений контрактных рабочих, которые заменили прежний рабский контингент, и выращивая опиум, являвшийся основным товаром британского экспорта в Китай. Опиумная торговля была навязана Китаю силой, а не функционированием «свободного рынка», подобно тому как на священные принципы свободного рынка смотрели сквозь пальцы, когда опиуму преграждали доступ в Англию.

Словом, первый великий эксперимент оказался «плохой идеей» для тех, кто ему подвергся, но не для его планировщиков и сотрудничавших с ними местных элит. Эта модель продолжает действовать и по сей день: прибыль ставят выше людей

 Бразилия разорена США

Возьмем для примера Бразилию. В упомянутой мною и получившей высокую оценку истории американизации Бразилии Джеральд Хейнс пишет, что, начиная с 1945 года, США использовали Бразилию в качестве «экспериментальной площадки для современных научных методов индустриального развития, целиком основанных на капитализме». Эксперимент был проведен «с наилучшими намерениями». Выгоду получили иностранные инвесторы, но его разработчики «искренне полагали», что народ Бразилии тоже получит выгоду. Мне нет необходимости описывать, как они извлекали выгоду, но в то время, как, по словам международной деловой прессы, Бразилия превратилась в «латиноамериканского баловня международного делового сообщества» под военным правлением, по сообщениям Всемирного Банка, у двух третей ее населения не хватало пропитания для нормальной физической деятельности.

В 1989 году Хейнс описывает «американскую политику в Бразилии» как «колоссально успешную», как «настоящую американскую счастливую историю». 1989 год был «золотым годом», с точки зрения мира бизнеса, с утроенными прибылями по сравнению с 1988 годом, тогда как зарплата в промышленности и так одна из самых низких в мире упала еще на 20 %. В результате «Отчеты ООН по развитию человечества» поставили Брази лию вслед за Албанией. Когда же беда начала затрагивать и богатых, «современные научные методы развития, сплошь основанные на капитализме» (Хейнс) внезапно превратились в доказательства дурной сущности этатизма и социализма еще одно стремительное изменение мнения, произошедшее именно тогда, когда это потребовалось.

Для оценки достижений следует вспомнить, что Бразилию длительное время признавали одной из богатейших стран мира, обладавшей громадными преимуществами, в том числе полувековым господством и опекой со стороны США с благими намерениями, которые опять-таки оказались направленными на получение прибылей немногими и оставили большую часть народа в нищете.

 США разорили Мексику

Самый недавний пример Мексика. Ее расхваливали как студентку-отличницу, изучившую правила Вашингтонского консенсуса, и предлагали в качестве образца для других и это в ту пору, когда зарплаты в этой стране стремительно снижались, бедность росла почти столь же быстро, как количество миллиардеров, инвестировались потоки иностранного капитала (большей частью спекулятивного, или же для эксплуатации дешевой рабочей силы, контролируемой брутальной «демократией»). Таким же знакомым оказалось разрушение карточного домика в декабре 1994 года. Сегодня половина населения Мексики не может удовлетворить минимальные потребности в еде, а вот бизнесмен, контролирующий рынок кукурузы, остается в списке мексиканских миллиардеров единственная категория, в которой эта страна котируется.

 КАК РАЗВИВАЮТСЯ СТРАНЫ

Исторические факты дают и другие уроки. Так, в XVIII веке различия между первым и третьим миром были куда менее резкими, чем сегодня. Возникают два очевидных вопроса:

1. Какие страны развились, а какие нет?

2. Можем ли мы выделить какие-нибудь действующие факторы?

Ответ на первый вопрос достаточно ясен. За пределами Западной Европы развились два основных региона Соединенные Штаты и Япония, то есть два региона, избежавшие европейской колонизации. Иное дело колонии Японии хотя Япония была жестокой колониальной державой, она не грабила свои колонии, а развивала их, приблизительно с такой же скоростью, как развивалась сама.

Ленин спас Россию от участи сырьевого придатка запада:

А как насчет Восточной Европы? В XV веке началось разделение Европы: запад развивался, а восток становился прислуживающей ему территорией, изначальным третьим миром. Различия углублялись до начала этого века, когда Россия выпуталась из системы. Несмотря на ужасные зверства Сталина и страшные военные разрушения, советская система все-таки подверглась значительной индустриализации. Она образует «второй мир», а не часть третьего мира, или же образовывала до 1989 года.

Из документов для внутреннего пользования нам известно, что до 60-х годов XX века западные лидеры боялись, что экономический рост России будет вдохновлять «радикальный национализм» в других странах, и что другие тоже могут быть поражены недугом, заразившим Россию в 1917 году, когда она не пожелала «служить дополнением для индустриальной экономики Запада» так престижная исследовательская группа описывала проблему коммунизма в 1955 году. Поэтому западная интервенция 1918 года якобы была оборонительной акцией с целью «защитить благополучие мировой капиталистической системы», которой угрожали социальные изменения в «обслуживающих» регионах. И так ее описывали респектабельные ученые.

 Протекционизм — залог успеха:

Если возвратиться к вопросу о том, какие страны развивались, то довольно-таки ясным покажется один вывод: развитие зависело от свободы от «экспериментов», основанных на «плохих идеях», которые были очень хорошими для разработчиков и тех, кто с ними сотрудничал. Это не гарантия успеха, но это действительно кажется одной из его предпосылок.

Обратимся ко второму вопросу: как преуспели в развитии Европа и те, кто избежал ее контроля? Часть ответа опять же представляется ясной: радикально нарушая апробированную доктрину свободного рынка. Этот вывод подтверждается от Англии до восточно-азиатской территории современного промышленного роста, разумеется, включая Соединенные Штаты, лидера в протекционизме с самых его истоков.

Стандартная экономическая история признает, что вмешательство государства всегда играло центральную роль в экономическом развитии. Но его воздействие недооценивается из-за слишком узкого фокуса. За одним важным исключением, фундаментом промышленных революций был дешевый хлопок, преимущественно из США. Он сохранялся дешевым и доступным не из-за действия рыночных механизмов, а в силу его недоступности туземному населению и из-за рабства. Конечно, были и другие производители хлопка. Среди них выделялась Индия. Ее ресурсы перетекали в Англию, тогда как ее собственная передовая текстильная промышленность была разрушена британским протекционизмом и британскими войсками. Другим примером является Египет, принимавший меры к развитию в то же время, что и США, но блокированный британской армией по вполне ясной причине: Британия не стала бы терпеть независимого развития этого региона. Зато Новая Англия оказалась способной последовать по пути своей метрополии, преградив доступ более дешевому британскому текстилю с помощью очень высоких тарифов, подобно тому, как Британия поступила с Индией. Историки экономики считают, что без таких мер половина на рождавшейся текстильной промышленности в Новой Англии была бы разрушена, что оказало бы широкомасштабное воздействие на рост индустрии в целом.

 Пентагон снижает цены на нефть

Современным аналогом является энергетика, на которой зиждется экономика в развитых странах. «Золотой век» послевоенного развития основывался на дешевизне и изобилии нефти, причем положение сохранялось в значительной степени с помощью угроз или с применением силы. Это продолжается и по сей день. Значительная часть бюджета Пентагона тратится на то, чтобы удерживать цены на нефть на Ближнем Востоке на уровне, который считают подходящим Соединенные Штаты и их энергетические компании. Мне известно лишь одно техническое исследование этой темы: в нем делается вывод, что расходы Пентагона составляют субсидию в 30 % рыночной цены нефти; по заключению автора, это показывает, что «современное мнение о дешевизне полезных ископаемых представляет собой сплошной вымысел». Голословные оценки эффективности торговли и выводы, касающиеся экономического здоровья и роста, имеют ограниченную значимость, если мы игнорируем множество таких скрытых стоимостей.

 Япония послала свободный рынок куда подальше!

Группа видных японских экономистов недавно опубликовала многотомный обзор японских программ экономического развития, начиная со Второй мировой войны. В нем указывается, что Япония отклонила неолиберальные доктрины своих американских советников, избрав вместо этого форму индустриальной политики, отводившую преобладающую роль государству. Рыночные механизмы вводились государственной бюрократией и промыш ленно-финансовыми конгломератами постепенно, по мере роста перспектив коммерческого успеха. Упомянутые экономисты делают вывод, что одним из условий для «японского чуда» стал отказ от ортодоксальных экономических наставлений. Успехи оказались впечатляющими. По сути дела не обладая ресурсами, к 90-м годам XX века Япония развила крупнейшую в мире производящую экономику и стала ведущим в мире источником зарубежных инвестиций, также записав на свой счет половину чистых сбережений всего мира и финансируя дефициты США.

 От Тайваня до Южной Кореи, нет там либеральной идеи:

Что касается бывших японских колоний, то крупнейшее научное исследование Миссии американской помощи на Тайване обнаружило, что американские советники и китайские планировщики пренебрегли принципами «англо-американской экономики» и разрабатывали «государственно-ориентированную стратегию», опираясь на «активное участие правительства в экономической деятельности на острове посредством обдуманных планов и правительственного контроля за их выполнением». Тем временем американская официозная пресса «рекламировала Тайвань как историю успеха частного предпринимательства».

В Южной Корее «предпринимательское государство» функционирует иным путем, но играет роль направляющей руки не в меньшей степени. Только что вступление Южной Кореи в Организацию по экономическому сотрудничеству и развитию (ОЭСР), клуб богачей, было отложено из-за ее нежелания полагаться на рыночно ориентированную политику, например, на разрешение передачи власти иностранным компаниям и на свободное движение капитала, что весьма напоминает ее японских наставников, не разрешавших экспорта капитала до тех пор, пока экономика Японии крепко не встала на ноги.

 Колонии должны производить только сырье!

Это подводит нас к другой важной характеристике современной истории. Доктрина свободного рынка существует в двух разновидностях. Первая это официальная доктрина, навязанная беззащитным. Вторая то, что мы могли бы назвать «реально существующей доктриной свободного рынка»: рыночные порядки хороши для вас, но не для меня, разве что ради временных выгод. Именно «реально существующая доктрина» господствовала, начиная с XVII века, когда Британия стала наиболее развитым государством в Европе, с высоким уровнем налогообложения и эффективным руководством, организовывавшим фискальную и военную деятельность государства, которое стало «крупнейшим и единственным игроком в экономике» и в ее глобальной экспансии, как выразился британский историк Джон Бруэр.

Британия в конечном счете все-таки обратилась к либеральному «интернационализму» в 1846 году, после того, как 150 лет протекционизма, насилия и государственного контроля поставили ее далеко впереди любого конкурента. Но поворот к рынку был сделан с существенными оговорками. 40 % британского текстиля продолжало поступать в колонизованную Индию, и то же касалось британского экспорта в целом. Британскую сталь не допускали на рынки США очень высокие тарифы, позволившие Соединенным Штатам развивать собственную сталелитейную промышленность. Но Индия и прочие колонии всё же были доступными и оставались таковыми, когда британскую сталь изгнали с международных рынков с помощью ценовой политики. Индия представляет собой в этом отношении весьма поучительный случай. В конце XVIII века она производила столько же стали, сколько вся Европа, и британские инженеры в 1820 году изучали более передовые методы индийских сталелитейных заводов, стараясь преодолеть «технологический разрыв». Когда начался железнодорожный бум, Бомбей производил паровозы на конкурентоспособном уровне. Но реально существовавшая доктрина свободного рынка разрушила эти секторы индийской промышленности подобно тому, как прежде она разрушила текстильную промышленность, судостроение и прочие виды индустрии, считавшиеся тогда передовыми. Зато США и Япония избежали европейского контроля и сумели заимствовать британскую модель вмешательства государства в рынок.

 Развивающиеся страны должны остаться развивающимися:

Через столетие после того, как Англия обратилась к одной из форм либерального «интернационализма», по тому же пути последовали США. За полуторавековой период протекционизма и насилия США превратились в богатейшую и могущественнейшую страну мира и, подобно тому, как прежде Англия, стали замечать достоинства «ровного игрового поля», где они могли ожидать разгрома любого конкурента. Но как и Англия, Соединенные Штаты пользовались множеством оговорок.

Одна состояла в том, что как прежде Англия Вашингтон применял свою силу для подавления самостоятельного развития других стран. В Латинской Америке, Египте, Южной Азии и повсюду развитию предстояло стать «догоняющим», а не «конкурентным». Происходило также широкомасштабное государственное вмешательство в торговлю. К примеру, помощь по плану Маршалла была увязана с покупкой американских сельскохозяйственных продуктов, что послужило одной из причин того, что доля США в мировой торговле зерновыми увеличилась с менее чем 10 % перед войной до более 50 % к 1950 году, тогда как экспорт зерна из Аргентины сократился на две трети. Американская помощь «Хлеб для мира» также использовалась для субсидирования агробизнеса в США и поставок американского зерна; подобного рода политика играла роль одного из средств борьбы с независимым развитием других стран. Фактическое разрушение такими средствами зернового хозяйства в Колумбии стало одним из факторов роста ее наркоиндустрии, а в дальнейшем неолиберальная политика значительно ускорила этот рост во всем регионе Анд. В то время как текстильная промышленность Кении потерпела крах в 1994 году, когда администрация Клинтона навязала квоту, преградившую путь развития, пройденный каждой индустриальной страной, «африканских реформаторов» предупредили, что им следует продвигаться дальше, улучшая условия для деятельности бизнеса и «скрепив печатью реформы свободного рынка» ради такой политики в торговле и инвестициях, которая будет отвечать требованиям западных инвесторов.

И это лишь некоторые из разрозненных иллюстраций.

 Про Боинг:

Так, Клинтон счел вполне подходящим избрать «Боинг» в качестве «образца для компаний по всей Америке», когда на Азиатско-тихоокеанском саммите в 1993 году он под бурные аплодисменты проповедовал собственное «новое видение будущего, связанного со свободным рынком». Превосходный пример реально существующих рынков, производство гражданских воздушных судов теперь находится в руках преимущественно двух фирм, «БоингМакдональд» и «Эйрбас», каждая из которых обя зана своим существованием и успехом широкомасштабной государственной поддержке. Та же модель преобладает в производстве компьютеров и вообще в электронике, в автоматике, биотехнологии, средствах коммуникации, а фактически почти в каждом динамично развивающемся секторе экономики.

 Государство террорист №1:

Проблема обеспечения «согласия» возникла и в международных организациях. Поначалу ООН служила надежным орудием американской политики и вызывала большой восторг. Но деколонизация породила то, что впоследствии назвали «тиранией большинства». Начиная с 60-х годов XX века, Вашингтон взял на себя инициативу по наложению вето на резолюции Совета Безопасности (Британия была второй, а Франция на некотором отдалении третьей) и голосовал в одиночестве или с несколькими государствами-сателлитами против резолюций Генеральной Ассамблеи. ООН впала в немилость, и начали появляться здравые статьи с вопросами о том, почему мир «противостоит Соединенным Штатам»; мысль о том, что Соединенные Штаты могут противостоять миру, чересчур причудлива, чтобы ее поддерживать. Отношения США с Международным судом и прочими международными организациями претерпели аналогичную эволюцию, к чему мы еще вернемся.

Даже люди, истово верующие в «миссию Америки», должны знать, что отношения между США и ООН были на деле противоположны идиллической картине, описанной в первом абзаце, с тех пор, как ООН вышла из-под контроля США в связи с процессом деколонизации и регулярно оставляет США в изоляции из-за их противодействия по отношению к глобальным соглашениям по широкому ряду вопросов и подрыва центральных структур ООН, в особенности ориентированных на третий мир. Много вопросов о мире подлежат дискуссии, но никак не этот.

 Цели ВТО:

В итоге ожидаемые последствия победы «американских ценностей» в ВТО таковы:

1. «Новое оружие» для всеобъемлющего американского вмешательства во внутренние дела других стран;

2. Захват центральных секторов зарубежной экономики корпорациями, базирующимися в США;

3. Выгоды для бизнеса и богачей;

4. Переложение расходов на широкие слои населения;

5. Новое и потенциально более мощное оружие против угрозы со стороны демократии.

 Логика проста и стандартна. Десятью годами раньше Международный суд (ICJ) был сочтен неприличным форумом за то, что он рассмотрел обвинения Никарагуа против Вашингтона. Соединенные Штаты отвергли юрисдикцию ICJ, и когда суд осудил США за «незаконное применение силы», повелев Вашингтону прекратить международный терроризм, нарушения договоров и нелегальную экономическую войну и обязав его выплатить значительные репарации, контролируемый демократами Конгресс ответил мгновенной эскалацией насилия, а суд подвергся резкому и всестороннему изобличению в качестве «враждебного форума», который дискредитировал себя принятием решения против Соединенных Штатов. Само решение почти не приводилось, цитировались лишь вышеприведенные слова и фрагмент принятого судом постановления о том, что американская помощь «контрас» является «военной» и «не гуманитарной». Наряду с тем, что США руководили террористическими силами, помощь продолжалась до тех пор, пока Соединенные Штаты не навязывали собственную волю, которая всегда именовалась «гуманитарной помощью». Официальная история придерживается тех же условностей. Затем Соединенные Штаты наложили вето на постановление Совета Безопасности, призвавшее все государства соблюдать международное право (о чем сообщается очень скупо), и в одиночестве (вместе с Сальвадором и Израилем) проголосовали против резолюции Генеральной Ассамблеи, призвавшей к «полному и немедленному выполнению» постановления суда. Это решение не было отражено в основных средствах массовой информации, равно как и повторение аналогичной ситуации на следующий год, когда в тандеме с США выступил только Израиль. Все дело в целом оказывается характерной иллюстрацией того, как Соединенные Штаты использовали ООН в качестве «форума» для навязывания собственных ценностей (см. цитату в начале статьи).

Возвратимся к последнему случаю с ВТО: в ноябре 1996 года Вашингтон опять практически в одиночестве (вместе с Израилем и Узбекистаном) проголосовал против поддержанной всем Европейским Союзом резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, призвавшей США отказаться от эмбарго против Кубы. Организация американских государств (ОАГ) уже единогласно проголосовала в пользу отказа от акта Хелмса-Бертона и обратилась к своей юридической организации (Межамериканский юридический комитет) с просьбой принять постановление насчет его законности. В августе 1996 года Межамериканский юридический комитет единогласно постановил, что акт Хелмса-Бертона нарушает международное право. Годом раньше Межамериканская комиссия по правам человека при ОАГ осудила введенные США ограничения на поставки продовольствия и медикаментов на Кубу как нарушение международного права. Администрация Клинтона ответила, что поставки лекарств как таковые не запрещены, им лишь препятствуют посредством условий столь обременительных и угрожающих, что даже крупнейшие американские и зарубежные корпорации не хотят сталкиваться с подобной перспективой (гигантские финансовые штрафы и аре сты за то, что Вашингтон определяет как нарушения «надлежащего распределения», объявление вне закона кораблей и самолетов, организация пропагандистских кампаний в средствах массовой информации и т. д.). И в то время как поставки продовольствия на Кубу действительно запрещены, администрация Клинтона утверждает, что во многих странах имеются «щедрые поставщики» (по сильно завышенным ценам), так что прямое нарушение международного права таковым не является.

Когда этот вопрос был вынесен Евросоюзом на обсуждение во Всемирную торговую организацию, американцы не явились на слушания, как это уже происходило в Международном суде, и тем самым практически провалили принятие каких-либо обязательных для выполнения американской администрацией решений.

Словом, мир, который Соединенные Штаты стремятся «создать по своему образу и подобию» с помощью международных организаций, основан на принципе правления силы. А «американская страсть к свободе торговли» приводит к тому, что правительство США может по собственному произволу нарушать торговые соглашения. Никаких проблем не возникает, когда иностранные (преимущественно американские) корпорации прибирают к рукам коммуникации, финансы и продовольственные поставки. Обстоятельства, однако, изменяются, когда торговые соглашения и международное право мешают планам сильных мира сего что опять-таки подтверждается историей.

Мы кое-что узнаём, исследуя причины, по которым США отвергают международное право и торговые соглашения. В случае с Никарагуа юрискон сульт Госдепартамента Абрахам Софаэр объяснил, что когда Соединенные Штаты признавали юрисдикцию Международного суда, большинство членов ООН «равнялись на США и разделяли их взгляды касательно миропорядка». Но теперь «нельзя рассчитывать на то, что очень многие из них будут разделять наш взгляд на первоначальную основополагающую концепцию Хартии ООН», и «это самое большинство часто противостоит Соединенным Штатам по важным международным вопросам». Поэтому понятно, что Соединенным Штатам, начиная с 60-х годов XX века, приходится быть недосягаемым лидером по наложению вето на резолюции ООН по широкому спектру вопросов, включая международное право, права человека, охрану окружающей среды и т. д., что полностью идет вразрез со стандартной версией, повторенной в первом абзаце этой статьи. Соединенные Штаты сделали еще шаг вперед в этом лидерстве вскоре после публикации упомянутой статьи, наложив свое семьдесят первое вето, начиная с 1967 года. Когда вопрос (израильские поселения в Иерусалиме) был передан на Генеральную Ассамблею, против, как обычно, выступили только США и Израиль.

Сделав естественные выводы из ненадежности мира, Софаэр в дальнейшем пояснил, что теперь мы должны «оставить за собой власть определять, имеет ли Международный суд в этом конкретном случае юрисдикцию над нами». Давний принцип, который следует навязать миру, не желающему демонстрировать достаточную степень лояльности, состоит в том, что «Соединенные Штаты не соглашаются с принудительной юрисдикцией, касающейся любого спора по вопросам, находящимся су губо в пределах внутренней юрисдикции США, определяющейся Соединенными Штатами». «Внутренним делом», о котором идет речь, является нападение США на Никарагуа.

Основной руководящий принцип американской политики был элегантно выражен новым госсекретарем, Мадлен Олбрайт, когда та поучала Совет Безопасности ООН за его нежелание подчиняться требованиям США, касающимся Ирака: Соединенные Штаты будут «вести себя как другие, учитывая многосторонние интересы, по мере наших возможностей, и учитывая свои интересы, по мере наших обязательств». Тем самым она признала отсутствие каких-либо внешних сдерживающих факторов в регионе, названном «жизненно важным для американских национальных интересов». Само собою понятно, что эти интересы определяются исключительно самими Соединенными Штатами. ООН является для США подходящим форумом тогда, когда «можно рассчитывать» на то, что его члены будут разделять взгляды Вашингтона, но не тогда, когда большинство «противостоит Соединенным Штатам по важным международным вопросам». Международное право и демократия вещи превосходные, но только если судить по результату, а не по процессу; такова же свободная торговля.

Итак, нынешняя американская позиция в ВТО не несет в себе ничего нового. Вашингтон заявил, что ВТО «не обладает компетенцией» заниматься рассмотрением вопроса, касающегося американской национальной безопасности; выходит, мы должны понимать это так, что удушение кубинской экономики ставит на карту наши жизни. Один из пред ставителей администрации Клинтона добавил, что постановление ВТО, принятое против Соединенных Штатов in absentia, не имеет значения и не причиняет беспокойства, так как «мы не верим, что что-либо, что говорит или делает ВТО, может заставить США изменить свои законы». Вспомните, что громадная заслуга соглашения ВТО по телекоммуникациям заключалась в том, что это «новое орудие международной политики» заставляет другие страны изменять свои законы и обычаи в соответствии с нашими требованиями.

Принцип здесь в том, что США избавлены от вмешательства ВТО в их законы, подобно тому, как они вольны нарушать международное право по своему произволу они и только они, хотя привилегия может быть распространена и на государства-сателлиты, когда потребуют обстоятельства. Вот как громко и отчетливо звучат здесь основополагающие принципы мирового порядка.

  Куба спасает мир:

Аналогичное смутьянство за пределами Западного полушария также представляло немалую проблему и продолжает распространять опасные идеи среди людей, которые «теперь требуют возможностей для приличной жизни». В конце февраля 1996 года, когда в США поднялся шум по поводу того, что Куба сбила два самолета противодействующей Кастро группы с базой во Флориде, которые регулярно проникали в кубинское воздушное пространство, разбрасывая в Гаване листовки с призывами, подстре кавшими кубинцев к восстанию (согласно кубинским источникам, они еще и участвовали в продолжающихся террористических нападениях на Кубу) телеграфные агентства передавали непохожие друг на друга истории. АП сообщало, что в Южной Африке «ликующая и поющая толпа приветствовала кубинских врачей», которые только что прибыли по приглашению правительства Манделы, чтобы «улучшить медицинское обслуживание в бедных сельских регионах»; «на Кубе насчитывается 57.000 врачей при 11 млн. населения, тогда как в Южной Африке 25.000 на 40 млн.». Группа, состоявшая из 101 кубинского врача, включала медицинских специалистов высшего класса, и если бы они были южноафриканцами, то «с большой вероятностью работали бы в Кейптауне или Йоханнесбурге», получая зарплаты, вдвое превышающие те, которые им будут платить в бедных сельских регионах, куда они приехали. «С тех пор, как программа отправки специалистов по здравоохранению за границу началась с Алжира в 1963 году, Куба послала 51.820 терапевтов, дантистов, медсестер и других врачей» в «беднейшие страны третьего мира», обеспечивая в большинстве случаев «совершенно бесплатную медицинскую помощь». Спустя месяц после радушной встречи в Южной Африке кубинских специалистов по медицине пригласили на Гаити для изучения вспышки менингита.

Один ведущий западногерманский журнал сообщал в 1988 году, что страны третьего мира считают Кубу «международной сверхдержавой» из-за того, что кубинские учителя, строители, медики и другие заняты «интернациональной помощью». В 1985 году в странах третьего мира работало 16 000 кубинцев вдвое больше, чем специалистов Корпуса мира и AID из Соединенных Штатов. К 1988 году Куба «отправила за границу врачей больше, чем любая индустриально развитая страна, и больше, чем Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) при ООН». Большая часть такой помощи предоставлялась безвозмездно, а «международные эмиссары» Кубы это «мужчины и женщины, живущие в условиях, которые хуже тех, с какими не согласились бы большинство работников, оказывающих помощь развивающимся странам». Это и составляет «основу их успеха». Для кубинцев, продолжает журнал, «международная помощь» считается «знаком политической зрелости» и преподается в школах в качестве «высочайшей добродетели». Горячий прием кубинцев делегацией АНК в Южной Африке в 1996 году и толпы, распевающие «Да здравствует Куба! «, свидетельствуют о том же явлении.

 Корпорации уничтожают демократию

«Корпоративизация Америки» в XIX столетии представляла собой наступление на демократию, а также на рынки. Она была составной частью перехода от чего-то похожего на «капитализм» к высокоуправляемым рынкам современной государственно-корпоративной эры. Один из современных вариантов подобного рода политики называется «минимизацией государства» и представляет собой перенос власти, принимающей решения, с «публичной арены» куда-нибудь еще: к народу, если пользоваться риторикой власти; а в реальном мире к частнособственническим тираниям. Все эти меры служат делу ограничения демократии и укрощения «толп черни», как называли население самозваные «достойнейшие мужи» в период первого подъема демократии в новое время, в Англии XVII века, или «ответственные люди», как они зовут себя сегодня. Основные же проблемы остаются, непрерывно принимая новые формы, требуя новых мер контроля и маргинализации и приводя к появлению новых форм народной борьбы.

Так называемые «соглашения по свободной торговле» являются одним из таких приемов подрыва демократии. Их цель перенести принятие решений, касающихся жизни и чаяний народа, в руки частнособственнических тираний, работающих тайно и без публичного надзора и контроля. Неудивительно, что общественность их не любит. Противодействие им оказывается почти инстинктивно и представляет собой «дань» тем усилиям, которые предпринимаются, чтобы оградить «чернь» от полезной информации и понимания происходящих процессов.